Глава 3

Весь оставшийся путь до своего старого дома Хаос прокручивала в голове план. Сначала она найдет бабушку. Затем раздобудет ответы, которые искала. Если найдет Шантиль, то вытащит и ее. Она найдет способ, она должна. Нужно мыслить по-другому, играть хитрее. Использовать все скрытые лазейки, чтобы добыть информацию. Использовать все свои таланты и способности, таким же образом, как делал это Мастер, чтобы следить за всеми членами церкви, живущими в Часовне Света.

Она старалась держаться густой части лесистой окраины площадью в пятьсот акров. Дружелюбный старик, подвезший ее, настоял, чтобы она взяла с собой плед. Хаос с радостью согласилась. Было темно, и широкая ткань прикрыла ее яркое платье. Она должна была подумать и об этом. Ей необходимо все продумать еще раз, у нее не было шанса на ошибку, если она собиралась помочь Соломону и Шантиль. Она была более чем уверена, что его жена находилась сейчас в общине, внутренний голос подсказывал ей это. Так происходило всегда. Только когда она стала старше, то поняла, что не все наделены подобным предчувствием. А если и были, то не всегда могли расслышать его или понять.

Хаос осмотрелась вокруг, ее грудь тяжело вздымалась, а кожа поблескивала от пота, когда она добралась до задней части здания. Она взглянула на место, до которого ей нужно было добраться. Вход находился рядом с потайной дверью. Стояла тишина, но это не значило, что за местом не установлено наблюдение. Без сомнения, им было приказано наблюдать за домом. При виде окружающей обстановки ее постепенно наполнило чувство покоя. Все было таким знакомым, она чувствовала себя в безопасности. Она знала это место лучше, чем кто-либо, и так, как никто другой. Она сблизилась с ним. Она любила места, которые никто не любил. Уродливое старое каменное сооружение, трава, деревья – всё так напоминало её саму. Используется по назначению, но никогда по-настоящему никому не принадлежит и в то же время является частью чего-то более значительного, чем все думали. Она стала единым целым с этим местом, и, казалось, оно тоже приняло ее.

Теперь, когда Хаос стояла здесь, она была уверена, что это место приняло ее для определенной цели. И темные тайны, отпечатанные на этих землях, скроют ее от того, кто пытался уничтожить все, что она любила. Ведь все эти темные секреты были частью ее самой.

Она стояла в тени деревьев, изучая каждую щель, окно и тени, обволакивающие тихое и внушительное каменное сооружение. Сейчас или никогда.

Хаос сняла тяжелые ботинки, нуждаясь в предельной аккуратности и скрытности, которые могли обеспечить только босые ноги. Это также позволило ей вновь ощутить связь с землей.

Она глазами отметила цель, ее поступь была твердой и уверенной. Она предпочитала представлять себя в образе красивой танцовщицы, несущейся по сцене. Бегущей на встречу к самому великолепному выступлению, к которому она готовилась на протяжении всей своей жизни. Она даже слышала аплодисменты восхищенной аудитории, когда привела бы Мастера к его заключительному акту. В самый низ, туда, откуда мертвые не возвращаются, чтобы помешать живым. В могилу, которая запечатывает всех демонов в ловушке.

А Мастер и есть настоящий демон.

****

- Что это было? - задыхаясь, произнес Соломон.

- Забаррикадируй дверь! - прорычал отец. Соломон напрягся, как только услышал скрежет передвигаемой мебели по полу. - И держись подальше от окон.

- Он жив, - произнес дядя. - Я ни черта не вижу.

- Дай ему спички, - прошипел отец в ответ.

Соломон обернулся, крепко сжимая пистолет. Он положил оружие за пояс.

- Они у меня, - прошептал он, идя на голос. - Я взял спички.

- Принеси их, - сказал дядя. - Зажги. Мне нужно видеть.

Кашель оборвал голос дяди, и Соломон опустился на колени рядом с ним. В течение пяти секунд он пытался совладать с дрожью в руках, чтобы высечь искру.

Свет вспыхнул, падая на Джимми.

- Вот, черт, - выдохнул Соломон.

Чернокожий мужчина сидел в углу. Его тело было обмякшим. Кровь покрывала нижнюю половину лица, проложив кровавую дорожку до груди, испачкав белую майку.

- Джимми, - позвал дядя, махнув рукой перед его лицом. Его дыхание было тяжелым, как у человека, которого часами пытали, и теперь он молился лишь о том, чтобы смерть, наконец, забрала его. Его тело содрогалось в частых конвульсиях, в то время как Соломон оставался неподвижным от ужаса. Но вся эта кровь не могла принадлежать Джимми. Он был покрыт ошметками плоти, перемешанными с кровью и волосами, которые не принадлежали чернокожему.

- Я нашел Мэри, - болезненно прошептал отец,

Спичка обожгла пальцы, и он выбросил ее. Внезапно внутри него зашевелилось ощущение надвигающегося ужаса, но он оттолкнул его от себя. Ему нужен глоток свежего воздуха, но вокруг стоял лишь смрад и ничего кроме смерти.

Дядя схватил коробок спичек онемевшими руками, пытаясь зажечь другую. Соломон не хотел смотреть. Он не оглядывался вокруг и пытался не связывать осязаемый запах с кровью. Но ему это было и не нужно. Все это уже буквально выжжено в его разуме. Его кожа покрылась мурашками, он хотел как можно быстрее убраться отсюда.

Внезапно вспыхнувший свет заставил всех встрепенуться от страха. Как демон-обольститель, он обвивал Соломона нерушимыми оковами кошмара. Он смотрел на Джимми, видя нескончаемый поток крови, стекающий из его рта.

- Джимми, - дядя похлопал по лицу мужчины.

Чернокожий дернулся вперед, и, вздрогнув, они отскочили от него.

- Твою ж мать, - вздохнул дядя, когда Джимми потянулся к ним; его зеленые глаза были широко раскрыты и полны безумия.

Его рот открывался и закрывался, извергая еще больше крови с булькающими звуками. Когда Соломон опустил глаза на пропитанную кровью грудь, он почувствовал, как борется с потребностью в воздухе, не желая вдыхать то, что видел. Он проиграл битву с собой и втянул воздух, когда его взгляд остановился на кровавом месиве, висевшем там, где должны были быть ноги Джимми.

- О, господи, - выдохнул дядя, выражая мысли Соломона.

- Нам нужно сваливать, - тихо произнес его отец. – Здесь мы уже ничем не поможем.

Джимми бессвязно что-то повторял, но на этот раз это звучало иначе.

- Он пытается что-то сказать, - отчаянно нуждаясь в каких-либо ответах, Соломон наклонился ближе.

- К-к-к... М-м-гил! - кровь вытекала из его рта при каждой попытке вымолвить слово. - К-ч. Куч! Гила!

- Что? - спросил его дядя.

Соломон размышлял, пытаясь вычленить смысл.

- Ключ! - он провел руками по карманам. Он взял его, вытащил и оставил в ванной. – Он в отеле.

- Что нам делать с ключом, Джимми? - его отец опустился на колени рядом с ним.

- М-м-гла.

- Ключ, который ты дал, - повторил Соломон, но Джимми покачал головой.

- М-гла. З-зах-нение.

- Могила, - пробормотал его отец. - Захоронение. - Соломон попытался понять, что это могло значить, и когда до него дошло… Он встретил напряженный взгляд отца, устремленный на него в тусклом свете огня.

- Они вырезали ему язык, - едва слышно прошептал он ему. - Нам нужно идти.

Джимми судорожно закивал, его руки тряслись, когда он приблизился к Соломону. В этот момент их поглотила тьма, и дядя выругался, послышалось шуршание спичечного коробка, прежде чем вспыхнул свет.

- K-ключ.

- Ключ, - прошептал Соломон, борясь с подступающей тошнотой. - От могилы?

Он снова в отрицании покачал головой.

- П-п-поэма... к-к-а.

- Поэма? – Соломон чувствовал себя сбитым с толку. - Что он имеет в виду под поэмой? Ключ к поэме?

- К-ч, - вновь попытался выдавить он, руки непрестанно дрожали. - М-гла. П-поэма.

- Ключ, могила, поэма, - повторил Соломон, глядя на дядю, а затем на содрогающегося в конвульсиях чернокожего. – Где-то есть могила, к которой подходит этот ключ? И что это за поэма? Где я могу найти могилу и поэму?

Джимми все время пытался сделать вздох, удерживая Соломона за руку. - Оломон... У-у-щель. - Глаза его выпучились, и Соломон почувствовал, как смерть утягивала Джимми за собой, с этого самого места. Он крепко сжал руки мужчины, помогая ему сопротивляться.

- Ущелье Соломона? - Соломон задохнулся от внезапной волны предчувствия, накрывающей его с головой.

Спичка погасла, и дядя быстро поспешил зажечь еще одну. Но прежде чем он это сделал, Соломон почувствовал, что Джимми уже отошел в вечность. Его хватка ослабла, свидетельствуя о медленном и тихом уходе в мир иной.

Маленький огонек вспыхнул, и Соломон отпустил тело, прислонив его к стене.

- Он умер, - прошептал молодой человек.

- Нам нужно убираться отсюда, - предупредил отец.

****

Бабушка была ее единственной надеждой в получении необходимых ответов, и в груди Хаос горела боль, пока она пробиралась через туннели под резиденцией. Опять же грязное темное пространство было знакомо девушке, и ноги вели ее по тщательно проложенному маршруту. Если она найдет бабушку, то получит и ответы. Если нет - она проверит Чистилище. Если и там ее не будет, то она отправится в Голгофу. Во любом случае, ни одно из этих мест не сулило ей ничего хорошего.

Боль сжала грудь, стоило только представить хрупкую женщину в Голгофе. Полуобнаженной и в полуживом состоянии ее, наверное, заставили лежать дни и ночи в гробу, похожем на коробку с отверстиями. Но они придут, чтобы перевернуть жертву, не дать ей лежать в собственных экскрементах и избежать инфекционных язв, которые будут тормозить процесс очищения души.

Очищение души. Хаос подавила рыдание, осознавая, что это была еще одна ложь. Это было совсем не очищение, скорее это было жестокое наказание, чтобы запятнанный дух навсегда остался нечестивым и во зле.

Одиночество было изнурительным для большинства людей, но оно никогда не применялось по отношению к Хаос по той причине, что она не возражала против него. Легко проникнуть в самые разные закоулки сознания, когда не отвлекаешься. Это был один из способов узнать, как соприкоснуться с тайной частью внутри себя. У нее было много практики, спасибо уединению. Когда она начала выходить из клетки с улыбкой, Мастер прекратил использовать этот метод наказания.