— Здесь выше зарплата.

— Но и жизнь здесь дороже.

— Я прекрасно справляюсь с этим, и здесь интереснее общественная жизнь. Во всяком случае, — добавила она, словно защищаясь, — они не против, чтобы я жила собственной жизнью.

— Я совсем не намекаю, что ты должна вернуться на север. Моя мать надеется на тебя.

Керри подождала минуту, прежде чем задать вопрос, уверенная, что ступает на зыбкую почву.

— Ты не находишь несколько неудобным жить с ней в одном доме?

— В том смысле, что я не могу оставить подружек на ночь? Я не думаю, что она возражала бы, но так случилось, что эта проблема не возникала.

— Ты предпочитаешь заниматься любовью вне дома?

Глаза Ли были устремлены на дорогу, а в отбрасывающем тени свете уличных фонарей было трудно определить выражение его лица.

— Можно сказать и так. Единственной женщиной, которую я возьму в свою постель, будет та, на которой я женюсь. А ты? Ты собираешься остаться одна?

— Как и большинство людей, я ищу идеал, — ответила Керри по возможности легко.

— Тогда ты закончишь тем, что станешь злобной старой девой.

— Лучше уж так, — возразила она, — чем злобной разведенной.

— Даже те, кто начинают жизнь как идеальные пары, могут все же окончить ее подобным образом, — ответил он мягко. — Мои родители тому примером.

— И сколько тебе было, когда это случилось? — спросила она через некоторое время.

— Пятнадцать или около того. Одно время я был просто в отчаянии, но потом понял, что им лучше быть врозь, чем вместе. Моему отцу было трудно находиться на втором плане.

Ты сам оказался в таком положении, подумала Керри. Сначала — театр, потом — Ричард Салливан. И только когда и того, и другого не стало, Эстелла обратилась к сыну. Это очень благородно, что он предложил ей теперь свой дом.

— Ты видишься со своим отцом? — рискнула спросить она.

— Время от времени. Его нет в Англии. Слушай, давай сменим тему.

Керри была только рада этому. На несколько мгновений она даже забыла о своих планах мести. Возможно, он сочувствовал своей матери, но не ощущал сочувствия ни к Саре, ни к кому из тех, кого он бросил на своем пути.

Они выехали за город: в свете фар перед ними открывалась узкая дорога с деревьями, растущими по обочинам, и редко встречающимися домами. Вдруг он неожиданно свернул на край дороги.

— У меня, вероятно, будет мало возможностей сделать это, когда мы приедем на место, — сказал он расчетливо, — поэтому я воспользуюсь случаем сейчас.

Все это часть техники, сказала себе Керри, когда его чувственный рот требовательно прижался к ее губам. А моя часть моего плана — заставить его поверить, что я на самом деле совершенно готова отдаться ему, добавила Керри, оправдывая то, что совершенно не сопротивлялась ему.

Когда одна его рука скользнула вниз по шее к груди, она все еще не протестовала. Ласка была нежной, кончики пальцев с легкостью перышка оставили след на полной крепкой груди, его пальцы, ласкавшие обнаженную кожу в вырезе ее платья, рождали в ней желание большего, еще большего. Ей хотелось схватить его руку и прижать к себе, почувствовать тепло его ладони, поднести ее к своим губам.

— Я хочу тебя, Керри, — мягко сказал он.

В этот момент и она тоже хотела его, так сильно, что нельзя было не признать этого, хотя ей и было стыдно.

— Не всегда можно то, что хочется, хрипло пробормотала она.

— Нет, если очень сильно хотеть, то можно. — Темные, бездонные глаза изучали ее лицо. — Вызов — у меня в крови. Ты бросила мне вызов в первую нашу встречу, когда посмотрела на меня так, будто я только что выполз из-под камня!

Он помолчал, ожидая ответа, потом засмеялся и отпустил ее, принеся насмешливые извинения.

— Боюсь, я испортил тебе прическу.

— Если уж на то пошло, у тебя на подбородке моя губная помада, — сказала она нерешительно. Возможно, нам обоим нужно привести себя в порядок, прежде чем мы поедем дальше.

— Пожалуй. — Он достал из кармана носовой платок. — Въезд в поместье как раз за поворотом.

Керри выудила маленькую расческу из своей сумочки и пробежалась ею по выбившимся локонам, заправляя их обратно, затем, глядя в зеркальце, подправила помаду на губах. Глаза ее казались чересчур яркими в отраженном свете фонарей, кожа светилась теплом. Каждой дрожащей клеточкой она ощущала рядом с собой мужчину.

Уинстер-Холл находился в конце дороги, ведущей через парк. Большой, квадратный, ярко освещенный. Двор перед домом был уже забит машинами. Ли не стал тратить время на поиски места, а завернул за дом, проехав через каменную арку на конюшню, свободные стойла в которой были превращены в гаражи. Керри обнаружила это, выйдя из машины.

— Мы войдем сзади, — сказал Ли. — Твои каблуки не приспособлены для дальних прогулок.

— Они достаточно удобны, — ответила она, защищаясь. — С вечерним платьем вряд ли сочетались бы кроссовки!

— Я не критикую, — сказал он сухо. — Ты выглядишь великолепно. И очень нравишься мне на высоких каблуках.

Она старалась не напрягаться, когда он обнял ее за талию, пока они шли по булыжникам к входу, и была благодарна ему за заботу, когда споткнулась о какой-то выступ. Без его поддержки она бы, вероятно, шлепнулась на обе коленки.

Дверь вела в закрытую галерею, соединенную с подсобными помещениями дома. Звуки музыки вели их по коридору к огромному залу, из которого поднималась на открытую галерею внушительных размеров лестница. Огромная, роскошно украшенная рождественская елка занимала весь центр зала, но оставалось еще достаточно места для группок людей, стоящих вокруг с бокалами в руках.

В распахнутых дверях по обеим сторонам зала были видны толпы гостей. Гул голосов почти тонул в музыке, льющейся из какого-то невидимого источника.

Ли передал их пальто пожилой горничной, одарив ее улыбкой и взглядом, слишком известными Керри. Он расточал свое обаяние на всех женщин, независимо от их возраста.

— Ну, давай найдем наших хозяев, — сказал он, взяв ее под руку, чтобы провести сквозь толпу.

Продвигались они очень медленно из-за приветствий со всех сторон.

— Ты знаешь здесь всех? — решилась спросить Керри.

— Это зависит от того, что ты подразумеваешь под словом «знаешь», — сказал он. — Я знаком с большинством, но только некоторых я считаю друзьями. Филип — ближайший. Мы вместе очень давно.

Прямо перед ними пепельная блондинка в черном облегающем платье отделилась от группы гостей и бросилась приветствовать его с таким пылом, словно Керри вообще не было рядом.

— Ли, дорогой! Я уже начала думать, что ты не придешь!

— Вечер только начался, — возразил он, целуя подставленную ему щеку. — Рената, познакомься — Керри Пирсон. Жена Филипа, — добавил он для Керри.

Керри протянула женщине руку, заметив, как изменилось выражение той, когда она окинула ее оценивающим взглядом. И хотя для модели она была низковата, но с ее внешностью и фигурой ей не следовало так реагировать на других женщин. Без сомнения, Ренате было не из-за чего волноваться. С ее прелестными, изменчивыми чертами лица, карими глазами и массой пепельных волос она была самой привлекательной женщиной в зале.

Она едва коснулась пальцами руки Керри, прежде чем снова обратила свое внимание на Ли, зазывно улыбаясь ему.

— Здесь есть кое-кто, с кем я бы хотела тебя познакомить. Это будет полезное знакомство.

— Возможно, позже, — последовал ответ, в котором Керри отметила полнейшее отсутствие энтузиазма. — Где Фил?

— Когда я последний раз видела его, он был с Глендосами, вон там. По крайней мере выпей чего-нибудь перед тем, как идти на поиски.

— Почему бы нет? — Серые глаза обратились к Керри с неожиданной шаловливой искрой, только ей понятной. — Что бы ты хотела выпить, дорогая?

— Джин с тоником, пожалуйста, дорогой, — ответила она в тон ему и заметила, что отблеск усилился.

— Без проблем. Принести тебе, Рената?

— Пока мне достаточно, спасибо, — последовал короткий ответ.