– Папа, папка, ответь, ты живой? – слёзы ручьём бежали из глаз малышки.

Паломники со слезами на глазах окружили тело Адама Ильича, понурив головы, молчали. Навуходоносор с виноватым взглядом пытался ластиться к рыдающей Алёнке. Только отшельник, задрав голову вверх, всматривался в чистое небо. Может, таким образом он пытался скрыть душившие его слёзы…

*****

Доктор ощущал неописуемую лёгкость. Прекрасное самочувствие. Никакой боли. Он со стороны наблюдал за компанией, склонившейся возле груды какого-то хлама. Хотелось петь, кричать от восторга. Ильич оттолкнулся от земли и вдруг с неимоверной скоростью взмыл в воздух. Перевернувшись от радости пару раз через голову, он за несколько секунд облетел земной шар и влетел в квартиру, в которой оставил жену и сына. Жена лежала на кровати и читала какой-то дурацкий детективчик. Подойдя к ней, доктор попытался её погладить, но рука прошла сквозь тело Татьяны, которая ничего не заметила и не почувствовала, продолжая читать свою книжонку.

«Так я, блин, привидение! И это чертовски приятно!» – подумал в экстазе Адам Ильич и заглянул в комнату, где на диване лежал Трофим.

– И чё ты припёрся сюда в таком виде, – не поворачивая головы спросил сын, – рули к Алёнке, а то в этом состоянии тебе недолго находиться. Скоро станешь частью Бога и потеряешь индивидуальность, растворившись в нём.

– Ты с кем-то разговариваешь? – в комнату заглянула мать.

– Да папаня заглядывал.

«Совсем с ума сошёл!» – с грустью подумала Татьяна.

*****

«А ведь оказывается, Трофим не выдумал свои голоса, – думал доктор, вернувшись к месту происшествия, усевшись на Навуходоносора, наблюдая за обескураженной компанией, – он и впрямь общается с потусторонним миром».

– Ага, вот ты где! Я уже стал переживать, – Железный Феликс смотрел прямо на Адама Ильича, – слазь оттуда и забирайся обратно в свою чёртову оболочку.

– А ты что, видишь меня, что ли?

– Конечно. Я сам через это проходил не раз, поэтому всё вижу, знаю и умею.

Доктор нырнул в своё тело, но через мгновение выпрыгнул обратно:

– Не-е, я туда больше не полезу. Там хреново. Всё болеть начинает. Мне так больше нравится, – Ильич взвился в воздух и с разгону с хохотом воткнулся в землю. Высунул голову из-под земли, – никогда не полезу.

– Лезь, говорю, в эту кучу дерьма, – Феликс пнул изуродованное тело доктора, – иначе через полчаса превратишься в Бога!

– И что в этом плохого?

– Дурак! Ты станешь мизерной частью Бога. Ты сольёшься с миром! Ты исчезнешь как личность!

– А ты откуда знаешь?

– Я уже прошёл это, когда пытался выживать в Гималаях, – начал выходить из терпения отшельник, – еле успел зацепиться. Лезь в шкуру!

Очумевшая толпа смотрела на него как на сумасшедшего.

– Ты с кем разговариваешь? – Алёнка подняла заплаканные глаза.

– С кем, с кем. С папаней твоим. Он, болван, не хочет возвращаться в наш мир.

– Па-ап, – Алёнка с надеждой смотрела сквозь пространство, не видя отца, – пожалуйста, вернись. Ты же любишь меня. Мне плохо будет без тебя. Папуля-я-я, пожалуйста-а-а!

Доктор вновь нырнул в груду измятой плоти. Боль пронзила все части тела. Снова невыносимо захотелось выскочить из ужасной оболочки, но Адам Ильич пересилил боль и отвращение. Надувшись как шар, напыжившись, он стал исправлять изнутри повреждения этой мерзкой кучи мощей. На глазах у изумлённых паломников происходили изменения тела Ильича, не подвластные разумению обычного человека. Сначала с глухим хлопком выпрямился череп, затем – грудная клетка. Конечности распрямились, приняв нормальное физиологическое положение.

Доктор снова выскочил из тела:

– Слышь, Феликс, а ты уверен, что это необходимо? Там просто ужасно!

– Если бы не был уверен, меня бы здесь сейчас не было с вами.

– Ла-а-адно, – Адам Ильич с грустным видом, нехотя начал забираться обратно в свою плоть.

Через минуту живой и здоровый Адик как ни в чём не бывало уже стоял и обнимал свою повеселевшую дочурку. Ничего в его теле не изменилось, кроме взгляда. Глаза стали излучать едва заметный голубой свет.

– Очуметь просто! – пьяная Бабка-яга даже подпрыгивала на одной ноге от восторга. – А мне здесь всё больше и больше нравится!

На лице Лилы тоже читались радость и удивление. Тригада в радостном возбуждении отпускали друг другу неиссякаемый поток затрещин.

Наконец ближе к полуночи вся шайка добралась до гостиницы. Разошлись по комнатам. Феликс ушёл в комнату к тройняку, устроившись на полу. Все отключились за несколько секунд после пережитых приключений. Навуходоносор устроился на улице, приняв облик, невидимый случайным прохожим.

Глава 5. Всё по барабану

Рано утром гид Мария, не дождавшись паломников в назначенное время в назначенном месте, пришла в гостиницу, где разместилась наша ненормальная группа:

– Эй, туристы, вы что, обалдели? Машина давно стоит в ожидании, а вы дрыхнете, как сурки зимой! Подъём! Быстро собирайтесь в дорогу. Нам ещё три дня добираться до цели!

Из комнат начали выползать невыспавшиеся путешественники.

– Это что за новый турист в вашей группе? – Мария указала на взъерошенного Феликса.

– Это наш… очень… хороший друг. Он поедет… с нами, – продрав один глаз, дыша перегаром, заявила старушенция Виевна.

– На него нет путёвки. Он не должен ехать с нами. И кто платить за него будет?

– Мы все… скинемся… и заплатим. Пусть едет… с нами! И… точка!

– Нет, не положено так. Мы не можем его брать с собой.

– Мы… и тебе… заплатим!

– Манюня, – шатаясь, из своей комнаты нарисовался Адик. В силу своего возраста Адам Ильич мог быть фамильярным, обращаясь к гиду таким образом. Он приобнял Марию за плечи. – Может, мы всё-таки уладим эту проблемку? – доктор заиграл бровями.

– Нет, я сказала. Он. С нами. Не поедет!

– Ну тогда и мы прерываем своё паломничество здесь! Наша компашка в таком случае больше не нуждается в услугах вашей турфирмы. Дальше мы как-то сами.

– Это ваше совместное и окончательное решение? – Мария за всю свою практику с таким положением дел сталкивалась впервые.

Тут и Змей Горыныч поддержал компанию:

– Да.

– Мы так.

– Решили.

– Ну и пошли вы… – Мария развернулась и пошла прочь. – Я поехала домой!

– Goodbye, my love, goodbye, – Лила показала язык вслед уходящей гидице (гида, гидица – плохой гид женского пола).

Сонная компания вновь разошлась по комнатам и продолжила свой богатырский сон.

Проспавшись и протрезвев к полудню, туристы отправились обедать в кафе.

– И что теперь делать будем? – Лилит намазывала кусок рисовой лепёшки маслом. – Гидица-то наша свалила. Закончилось, что ли, паломничество?

– Ни в коем случае! – Феликс с явным удовольствием попивал кофе. – Что, я зря здесь семь лет в отшельничестве провёл? Обязательно двинемся дальше! Нужно посетить священную гору и набрать живой и мёртвой воды!

– И каким образом ты себе это представляешь? – доктор прожёвывал бутерброд.

– Вы, наверное, забыли про Навуходоносора? У него ещё много чудесных секретов! И три дня мы не будем труситься в машинах по этим дорогам. Наше путешествие займёт минимум времени, и оглянуться не успеете!

– Да уж, я уже попутешествовал на этом монстре, – пробурчал Ильич, – хотя мне это даже понравилось.

– Тогда едой нужно затариться побольше, – Нычка, как обычно, набивал своё брюхо всем съестным, что было в кафе.

Наполнив рюкзаки Горыныча съестными припасами, вином, паломники пошли грузиться на Навуходоносора.

– Нужно что-то соорудить на спине у этого монстра, а не то опять кто-нибудь свалится, – Адам Ильич переживал за дочку.

Но тут шерсть Навуходоносора встала дыбом и сложилась так, что получились мягкие, тёплые, удобные и при этом прочные кресла.

– Ого! – удивился Феликс. – Я и не знал о таких его возможностях. Я ездил на нём, держась только за его клыки. Молодец, коняшка, быстро учишься! – и он поцеловал Навуходоносора в его свиной пятачок.