Если Я совершает что-либо угодное Оно, но не угодное Сверх-Я, то личность испытывает чувство вины. А поскольку требования Оно и Сверх-Я чаще всего несовместимы, то внутренние конфликты практически неизбежны. Однако их индивидуальная сила и значимость определяется именно регулирующей функцией Я, на укрепление и интеграцию которого обычно направлено терапевтическое воздействие.

Подавление и вытеснение требований Оно осуществляется с помощью уже упомянутых защитных механизмов. Однако даже переместившись в бессознательное, запретные мысли и желания продолжают определять поведение человека и периодически «прорываются» на сознательный уровень в виде обмолвок, описок, сновидений, фантазий наяву и других симптомов. При недостаточной интеграции Я и ослаблении защитных механизмов эти вытесненные переживания «перегружают» бессознательное, и тогда возникают тревожные состояния, депрессия или другие нарушения психической регуляции, обычно — в форме ее возврата на более примитивные уровни реагирования или более ранние ступени развития мышления и поведения, что Фрейд обозначил термином «регрессия». Одной из форм такого регрессивного поведения является ауто— (направленная на себя) или гетеро— (направленная на других) агрессия. Другой формой «переключения» запретных влечений является «сублимация», сущность которой состоит в разрядке сексуальных импульсов посредством социально одобряемой деятельности. Разновидностью сублимации является художественное и научное творчество.

Чувство вины в метапсихологии Фрейда обычно связывается с нарушением этических норм поведения, в том числе и с мыслями о возможности таких действий или поступков. Таким образом, понятие вины в психологии Фрейда отчасти аналогично понятию греха, совершенного в отношении самого себя или против воли своего Сверх-Я. Поэтому индивидуальная реакция на содеянное или допущенное в помыслах зависит от воспитания и того, что конкретной личностью понимается как недозволенное или недопустимое.

Еще раз подчеркнем, что именно Я устанавливает отношения между личностью и объектами ее влечений и желаний. И именно эта концепция явилось основой формирования отдельной области психологии — Эго-психологии, в качестве основной феноменологии которой рассматривается «сознательное Я» как ведущая сила интеграции психики или, в более узком смысле — то, что мы вкладываем в понятие самоконтроля и самооценки личности, а также адекватности последних социальным нормам, требованиям и способностям и возможностям самой личности.

Если еще больше упростить представления о топике психических явлений, можно сказать, что с точки зрения общественной морали: Оно — совершенно цинично и аморально, Я старается соответствовать общепринятым нормам, а Сверх-Я представляет собой культурные и этические запреты, религиозные представления о долге, свод писаных и неписаных законов, принятых в обществе. При этом по отношению к Я Сверх-Я, как и Оно, может быть столь же властно побуждающим к определенным типам поведения и не менее жестоким.

«Давление» наличность Сверх-Я, или то, что называется социальным, впервые обнаруживается ребенком в лице родителей, а именно — в их запретах, а затем и во всех других ограничениях, налагаемых культурой. Таким образом, культура — это то, что налагает запреты.

С развитием культуры Фрейд связывал снижение значимости влечений, в том числе — снижение сексуальности как одного из проявлений агрессивности, при этом в число проявлений последних он включал и войну. Все эти признаки по мере развития культуры регрессируют, считал он. В последующем к следствиям снижения сексуально-агрессивных позывов относили и появление большей свободы в дамских туалетах, широкий расцвет эротики и порнографии, которые интерпретировались как естественная реакция на снижение сексуальной активности у мужчин, что потребовало расширения диапазона возбуждающих стимулов.

Все эти взгляды, в том числе о снижении агрессивности человека и, как следствие, уменьшение вероятности войн, были сформулированы Фрейдом в двадцатых годах прошлого века, на фоне деятельности Лиги наций (прообраза современной ООН) и пацифистских настроений, распространившихся в обществе после Первой Мировой войны. Однако в последующем эти взгляды многократно пересматривались, преимущественно — с точки зрения усиления деструктивных компонентов в поведении человека. В наше время мы видим, как эти деструктивные аспекты реализуются в феноменах международного терроризма, локальных войн, утрате демократических идеалов и т. д.

Появление понятия «немедицинский анализ» во многом связано с именами двух талантливых учеников и последователей Фрейда — Ханса Сакса и Отто Ранка, первый из которых был юристом, а второй получил философское образование.

Фрейд очень позитивно оценил решение Ханса Сакса посвятить себя психоаналитической деятельности, но при условии, что он также пройдет соответствующую подготовку и оставит свою прежнюю профессию, так как психоанализ не признает «любительства». Сакс принял это условие, и в последующем, вспоминая о своем приходе в психоанализ, он отмечал: «Я открыл для себя одну вещь, ради которой стоило жить; и лишь много лет спустя (в 1919) я осознал, что это было единственное, ради чего я мог бы жить». Проработав с Фрейдом более 9 лет, Сакс оказался достаточно успешным аналитиком и преподавателем. В последующем он переехал в Берлин, где был основан первый институт для подготовки психоаналитиков. Эта подготовка включала изучение теории и методологии психоанализа, прохождение собственного анализа и начало практики под руководством супервизора (то есть — опытного специалиста-аналитика). Требование того, чтобы будущий специалист (независимо от того, имеет ли он медицинскую подготовку или нет), прошел собственный анализ имеет особое значение и свои задачи. В частности, будущий аналитик должен на практике убедиться, что у него также есть бессознательное, а разработанные Фрейдом теоретические и практические подходы реально действуют; он должен почувствовать себя в роли пациента, а также — по возможности, максимально проработать собственные проблемы, чтобы не привносить их затем в терапию и не отыгрывать их на пациенте. Увы, психотерапия — это не только гуманитарная область деятельности, но и профессия, дающая огромную власть. И эта власть должна использоваться только во благо пациента.

В последующем требование об обязательности прохождения курса личной терапии (иногда обозначаемого как «познание границ собственной личности») было распространено фактически на все современные методы, но реально оно пока выполняется только в психоанализе. В некоторых случаях приход в психоанализ начинается в результате прохождения личной терапии.

В целом вопрос о том, является ли психотерапия медицинской специальностью, уже давно является предметом острой дискуссии. В некоторых странах, например в Австрии, психотерапия относится к самостоятельным профессиям, а не к медицинским специальностям, как в России. В большинстве стран психотерапия рассматривается как одна из медицинских специальностей, к занятию которой могут допускаться только врачи и психологи. Россия — одна из этих стран. И поэтому, обучая студентов в нашем Восточно-Европейском Институт Психоанализа, мы параллельно реализуем в процессе обучения государственный стандарт по специальности «Психология», так как лишь около 30% студентов являются дипломированными врачами и психологами, а большая часть имеет иное высшее образование. Занимаясь подготовкой аналитиков уже 12 лет, я могу сказать, что их профессиональная успешность очень мало зависит от предшествующей профессиональной подготовки: врачебной, психологической или иной. В конечном итоге решающим фактором оказывается сама личность, а также усвоение теории и методологии Фрейда и способность к принятию и пониманию другой — страдающей — личности.