Саманту. Он свяжет ее? Где? Чем?

– Я уверен, – сказал он, не отрывая взгляда от ее разом пересохших губ. – Там есть чай, кофе и все остальное, – он указал на маленькую кухню, ловко упрятанную в углу гостиной. – Налей нам что-нибудь выпить, пока я буду наполнять ванну.

– Нет, – ответила она. – Я не хочу пить. Я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Поцелуй меня.

Бандар. Сейчас.

Бандар был ошеломлен ее страстным призывом. И возбужден им.

С самого начала Саманта привлекала его именно этим. Своей внутренней силой. Скрытой страстностью. Вчера вечером она рабски повиновалась, и это ему нравилось, а теперь ее синие глаза полны дерзостью и вызовом, и ему хочется сорвать с нее одежду и овладеть ею прямо тут.

– Если я поцелую тебя, то уже не смогу остановиться, – сказал он, ошеломленный неожиданным чувством – ему казалось, что внутри у него вулкан, который вот-вот начнет извергаться.

– Зачем ты все это говоришь? Почему просто не поцелуешь меня?

В одну секунду Бандар оказался рядом с ней, сгреб ее в охапку и впился в ее губы таким поцелуем, какой он не дарил еще ни одной женщине. Саманта ответила ему с той же страстностью и, вцепившись в его рубашку, притянула его еще ближе к себе. Бандар почувствовал, что больше не может терпеть. Такое с ним было впервые в жизни и совершенно ему не нравилось. Он гордился своей опытностью и выдержкой.

В отчаянии он схватил ее за волосы и с силой оторвал от своих губ. Бандар посмотрел в ее дико распахнутые глаза и начал срывать с нее одежду.

К черту гордость! Всё к черту!

Он через голову снял с нее свитер, затем бюстгальтер. Когда он стал расстегивать ее джинсы, случилась маленькая заминка – кусочек ткани попал в молнию. Бандар безуспешно дергал замок, потом швырнул Саманту на ближайший диван и, не расстегивая, стянул с нее брюки вместе с совершенно несексуальными хлопчатобумажными панталончиками, которые он поклялся сжечь.

Совершенно голая, она вскочила с дивана и начала сражаться с одеждой шейха. Бандар был слишком ошеломлен и возбужден, чтобы остановить ее. Она была подобна сейчас дикому животному.

Теперь он тоже был обнажен и слишком близок к опасной черте.

Она не должна была так к нему притрагиваться, так ласкать его.

Бандар приподнял Саманту и резко вошел в нее. Потом пронес ее через всю комнату и впечатал в стену. Он грубо схватил Саманту за руки и, широко разведя их, прижал к деревянной обшивке. Бандар яростно, мощными толчками входил в нее. Он слышал, как она кричала, но не знал, крики ли это боли или удовольствия. Ему было все равно. Он совершенно не владел собой.

Уже через десять секунд, чего с ним прежде никогда не бывало, Бандар почувствовал, что изливается в нее, вскрикивая и дрожа, как перевозбужденный подросток. Он застонал, когда вспомнил, что не использовал презерватив. Но все-таки как потрясающе было ощущать, что между ними нет никакой преграды! Взрыв Саманты накрыл его новой волной наслаждения.

И лишь потом осознание случившегося начало надвигаться на него.

Саманта будет в ужасе. Она не простит ему. И будет права. Хотя, черт побери, она тоже виновата! Она не должна была так его заводить! Разве мужчина может контролировать себя в такой ситуации?

Но прежде тебе всегда удавалось, Бандар, безжалостно сказал его внутренний голос. Ты никогда не терял контроль. Никогда.

Так что же с ним происходит?

Саманта издала полувздох-полустон. Ее глаза были закрыты, голова бессильно свесилась на грудь. Она сползла бы на пол, если бы он по-прежнему не удерживал ее за запястья.

– Тебе нехорошо? – спросил Бандар, не решаясь выпустить ее из рук.

Ее веки медленно приоткрылись. Губы, так же медленно, растянулись в улыбке.

– Мне прекрасно. Спасибо, – промурлыкала она.

– Я не использовал презерватив, – сказал он, все больше ужасаясь этому. Что он наделал!

Бандар не хотел ребенка. Не теперь, когда он под постоянной угрозой и не смог бы защитить свое дитя. Он оставил бы ему кучу денег, но деньги – еще не все, что бы люди об этом ни думали. Ребенок должен расти с отцом.

– Да, – сказала она. – Я заметила.

Как спокойно она отреагировала. Слишком спокойно. Бандар напрягся. Неужели это была старая, как мир, уловка? Неужели она все это спланировала? Соблазнить его на этот сумасшедший секс, забеременеть и тем самым поймать его в ловушку?

Его уже пытались захомутать таким образом. Однажды это почти удалось, и с тех пор он стал очень осторожным. Последние пятнадцать лет он всегда держал себя в руках.

Бандар всматривался в ее лицо, пытаясь разглядеть правду в этих на вид бесхитростных чертах.

Обычно он издалека чуял охотниц за состоянием. Он не мог поверить, что Саманта из их числа. С другой стороны, никто лучше его не знал, что некоторые женщины не остановятся ни перед чем, чтобы запустить руки в миллиарды его семьи.

– Почему ты не остановила меня?

Саманта была поражена гневом, звучавшим в его голосе. Но потом разозлилась сама.

– Почему ты сам не остановился? – ответила она. – Никто не вынуждал тебя делать то, что ты сделал.

Он так резко выпустил ее из рук, что она вскрикнула.

Его глаза сузились и превратились в черные льдинки.

– Ты вовсе не так неопытна, как говорила. Ты обманула меня.

– Я тебя не обманывала, – заявила она, но тут же в замешательстве умолкла, вспомнив, что все-таки не была с ним до конца честна.

– Да у тебя на лице все написано. Ты лжешь. Его обличительный тон вывел ее из себя.

– Ну да, я обманула тебя. Чуть-чуть. В этом нет ничего страшного. Даже наоборот.

– Что ты несешь?

– Я принимаю противозачаточные, но не хотела говорить тебе об этом.

– Я не верю тебе, – сказал он холодно.

– Что?

– Ты меня слышала.

– Да. Конечно, я тебя слышала. Просто трудно проглотить столько оскорблений сразу. Знаешь что я тебе скажу, шейх Бандар бин Урод? Иди к черту! Иди к черту. И никогда больше не смей ко мне приближаться.

Саманта вихрем пронеслась мимо него.

– К сожалению, мне придется воспользоваться твоей ванной, – сказала она гневно, подбирая свою одежду с полу. – Я хочу смыть с себя любой твой след. Не потому, что боюсь забеременеть. А потому что не хочу, чтобы на мне осталось хоть что-то от человека, которому я доверилась, а он, оказывается, совершенно меня не уважает. Но ты ведь вообще не уважаешь женщин, верно, Бандар?

Она повернулась и скрылась в ванной.

Бандар сидел на диване, пил чай и ждал, когда Саманта появится из душа. Он не сомневался, что дверь ванной заперта, потому и не пытался войти. Не было смысла говорить с ней, пока она в такой ярости.

Так что шейх оделся, заварил себе чаю и сел с ним на диван.

Тирада Саманты встревожила его. Она заставила его первый раз в жизни задуматься: а как он на самом деле относится к женщинам?

Если быть честным, его циничное отношение к противоположному полу было настолько глубоко, что граничило с паранойей. У него было много причин презирать женщин. Но значит ли это, что его отношение к ним было справедливым?

Шейх допускал, что не каждая женщина в этом мире была хладнокровной охотницей за состоянием. Но у всех них при знакомстве со знаменитым миллиардером на лице немедленно появлялось одно и то же выражение. Алчность. Бандар видел, как менялось их поведение, когда они узнавали, насколько он богат. Они вдруг становились готовы для него на всё.

Эти три подружки, про которых он говорил Саманте, были совсем иными. Они сами очень богаты, независимы и успешны, и у них есть другие интересы в жизни, помимо заманивания миллиардеров под венец.

Их отношения с ним ограничиваются сексом. Саманта, похоже, думает, что это отвратительно. Но он никогда не говорил ни одной из них о любви и не лгал, что она – единственная женщина в его жизни. Они, казалось, не возражали против этого и, конечно, не были влюблены в него. Они дарили ему общение и секс. Если он не выживет после операции, никто из них не будет долго горевать о нем. Вряд ли они вообще будут о нем горевать.