- Небось алабамские родичи его отблагодарят,

говорю я.

Прошли дальше, зашли в залу. В углу фисгармония, на столе керосиновая лампа и Библия. Стекло в лампе блестит, сама лампа тоже, керосина в ней нет, и даже запаха керосинового не слыхать. Разрешение на брак в рамке над камином, как картина. От 4 апреля 1905 года.

- Вот здесь он ведет счет выплатам, - лавочник (Бидвелл его фамилия) говорит.

Он подошел к столу, открыл Библию. На первой странице записаны рождения и смерти - в два столбца. Невесту звали Софи. Я сперва нашел ее имя в столбце, где рождения, в том, где смерти, она значилась предпоследней. Эту запись сделала миссис Старнс, минут десять небось трудилась, не меньше. А запись была такая:

"Сафи Старнс умерла апреля 16-во 1905".

Последнюю запись Пинкертон сделал четким таким, красивым почерком, счетоводу впору:

"Миссис Уилл Старнс. 23 апреля 1916".

- Взносы в конце, - говорит Бидвелл.

Заглянули в конец. Там они значились ровным столбцом, рукой Пинкертона перечислены. Первый взнос - апреля 16, 1917, 200 долл. Следующая запись сделана, когда он внес в банк следующий взнос: апреля 16, 1918, 200 долл.; и апреля 16, 1919 - 200 долл.; и апреля 16, 1920, 200 долл.; и так до самой последней записи - апреля 16, 1930, 200 долл. Тут он провел под столбцом черту и написал под ней:

"Выплачено сполна. Апреля 16, 1930".

Точь-в-точь так писали в прописях, по которым обучали в прежние времена делопроизводству в колледжах, будто оно, перо то есть, само собой вывело росчерк. И похоже, не из хвастовства он таков росчерк сделал, просто перо само собой последнее слово росчерком закончило, видать, перо повело, а он его остановить не успел.

- Значит, он выполнил свое обещание миссис Старнс, - Стивенс говорит.

- Так я и Бидвеллу сказал, - говорю.

Стивенс же продолжает, будто и не слышал меня:

- Значит, старушка может спать с миром. Мне кажется, перо это и хотело сказать, когда оно у него вышло из повиновения: что теперь она может спать спокойно. А ведь ему не намного больше сорока пяти.

Во всяком случае, не так уж намного. Не так уж намного, и тем не менее, когда он написал под столбцом "Вы плачено сполна" - времени и отчаянию, тягучим, беспросветным, он стал так же неподвластен, как зеленый юнец или девчонка без роду и племени.

- Только девчонка с ним вон какую штуку выкинула, - говорю я. - А в сорок пять - где уж ему другую приискать. Ему к тому времени за пятьдесят перевалит.

Тут Стивенс поглядел на меня.

- Вы, наверное, еще не слышали, - говорит.

- Нет, - говорю. - То есть в парикмахерскую-то я заглянул. Но я знал, что его там не будет. Я наперед знал: как выплатит закладную - он минуты лишней здесь не останется. Может, он о девчонке и не знал ничего, я и такое допускаю. А скорее знал, только ему было на то наплевать.

- Вы думаете, он ничего не знал?

- В толк не возьму, как могло так получиться. Но точно не скажу. А вы как думаете?

- Я не знаю. Да, пожалуй, и знать не хочу. Я знаю кое-что получше.

- Это что же? - говорю. Он опять на меня глядит. - Вот вы все говорите, что я последних новостей не слыхал. Чего это я не слыхал?

Про Сьюзен Рид, - говорит Стивенс. И на меня глядит. - В тот вечер, как Пинкертон вернулся из отпуска в последний раз, они поженились. И на этот раз он увез ее с собой.

Комментарии:

Впервые - в журнале "The American Mercury" (май 1931 г.). Парикмахерская, описанная в рассказе, упоминается также в романе "Свет в августе" и новелле "Засушливый сентябрь".