— А что же сами индейцы? После завоевания, я имею в виду?

— Они все еще здесь… — пожал плечами он, — к сожалению, страшно деградировавшие, но теперь, возможно, у них появился шанс.

Ли кивнула, она слышала о программе образования, принятой мексиканским правительством и направленной на благо коренного населения этой страны. Первые колонисты обратили их в христианство и жили с ними на равных, но время быстро меняется. Индейцы попали в рабство. И только теперь идея равноправия вновь торжествует. Для этого потребовалось четыре столетия.

— Их здесь еще много? — с любопытством спросила она. Руис кивнул.

— Около двух пятых населения Мексики — чистокровные индейцы. Если вычесть из оставшихся всех, имеющих примесь индейской крови, получится двадцатая часть теперешнего населения.

Ли с любопытством посмотрела на него.

— А у тебя есть индейская кровь? — поинтересовалась она.

— Нет, у нас в семье не было примеси крови ацтеков, — с улыбкой ответил Руис. — Разочарована? — спросил он шутливо. — Я был бы тебе более интересен с примесью индейской крови?

— Гораздо интереснее, — сказала она с искрой смеха в глазах. — Но я согласна принять тебя и таким.

Он рассмеялся, и они пошли в другую сторону.

— Я думаю, тебе захочется осмотреть музей, раз уж тебя так интересует прошлое.

Ли очень хотела этого и с радостью согласилась и, осматривая музей, была очень удивлена обилием реликвий, сохраненных от такого пестрого и кровавого прошлого.

После обеда они осматривали другие достопримечательности, пройдясь по современным магазинам Мехико Сити. Несмотря на все ее протесты, он покупал все, что ей нравилось. В конце концов, в порядке самозащиты, чувствуя, что уже получила слишком много, Ли стала смотреть на все молча, но даже это ей не очень-то помогло, так как Руис, кажется, научился читать ее мысли по выражению лица.

Вечером они ужинали в ресторане, а потом зашли в танцевальный зал. Ли еще на корабле обнаружила, что Руис замечательный танцор. Его движения были гибки и ритмичны. Теперь Ли так же трудно было представить себе Руиса прежнего, своего шефа из Мередит, как раньше она не могла его представить развлекающимся в веселой компании. Но, как Ли уже не раз говорила себе раньше, в этом не было ничего удивительного, теперь она открывала в нем почти каждый день все новые черты. Казалось, что Руис Алдорет менялся с каждой минутой, и Ли была уверена, что никто из работавших в офисе не смог бы теперь его узнать, разве что только она, и то потому, что следила за этими переменами. Для всех же остальных Руис Алдорет, когда-то — не так уж и давно — владелец фирмы «Мередит», и теперешний Руис были бы совершенно разными людьми.

На следующий день они были приглашены на ужин в одну компанию, и хотя вначале Ли очень стеснялась, скоро она обнаружила, что может вполне нормально объясняться по-испански, и смогла принимать участие в разговорах. Оказалось, что несмотря на то, что Руис не поддерживал никаких отношений с Карастрано, он не потерял связи со многими своими друзьями в Мехико, а в последнее посещение возобновил старые знакомства. Один его знакомый был очень популярный молодой актер, который дружил с Руисом с детства и был живой и подвижный, как ртуть. Ли пробыла в Мехико всего несколько дней, но уже знала Рамона Талмоне как одного из самых известных артистов.

Во время вечера она наблюдала за Руисом и прислушивалась к его мелодичному голосу, к тому, как быстро и свободно разговаривал он по-испански. Как отливали синевой его волосы, точно так же, как и у любого из присутствующих, и ей казалось, что он ничем не отличался от окружающих. Он даже и танцевал, как они. Казалось, что эти латиняне обладали особой грацией и чувством ритма, особенно это было видно в танцах.

Ли чувствовала себя немного виноватой, но не могла не признать, что ей очень нравилось танцевать с ним, и нравилось гораздо больше, чем когда-то с Брюсом.

Этот вечер запомнился ей еще и тем, что ее новое имя впервые не показалось ей странным. Ей было даже приятно слышать, как к ней обращались — синьора Алдорет.

На другой день они ужинали и танцевали одни и разговаривали между собой по-английски, но после того, как она слышала его испанскую речь, английский язык, казалось, в его разговоре звучал весьма странно и даже неестественно.

— А знаешь, мне, кажется, больше нравится когда ты говоришь по-испански, сказала Ли и покраснела, поняв что в общем-то не имеет никакого права говорить о своем предпочтении. — Извини, — немного смутилась она. — Я хотела сказать…

— Иногда я сам гадаю, какой из двух языков по-настоящему родной, — с улыбкой заметил Руис.

— А разве для тебя они одинаковы? Он на мгновение задумался, потом пожал плечами.

— Трудно сказать. Мне они оба нравятся… но сначала я, разумеется, научился говорить по-испански.

— Он снова улыбнулся удивительной теплой улыбкой, от которой Ли стало как-то странно не по себе.

— Может быть, тебе стоит решить это за меня.

— Ну-у, теперь, когда ты приехал домой, ты, естественно, будешь говорить по-испански, — несколько растерянно сказала Ли, хорошо зная, что это не совсем то, что он имел в виду.

После ужина они еще немного потанцевали, потом разошлись по разным комнатам. Ли уснула и увидела очень странный сон. Казалось, что неожиданно откуда-то появилась Стелла и сказала, что все это было ошибкой и что ей вовсе не нужен Брюс… что ее сестра может забрать его назад, если захочет. Это и само по себе было глупо, разумеется.

Но самое удивительное было то, что Ли в этом сне протестовала и заявляла, что ей больше не нужен Брюс, — протестовала совершенно отчаянно и, казалось, была в этом совершенно искренней.

«Да я лучше оставлю все как есть», — сказала она Стелле, а потом в ее сне появился Руис и улыбнулся своей теплой улыбкой, что так на нее подействовала вечером.

Утром служащий гаража пригнал машину, купленную Руисом в прошлый приезд, когда он был в Мехико Сити, и это позволило им делать более длительные поездки. Их первая поездка была в Качле де Такуба, на следующий день они поехали по ста рой дороге в Тлакопан, где когда-то трусливо отступил Кортес. Там все еще росли те же самые кипарисы, под которыми рыдал знаменитый командующий, они стояли, словно напоминание прошедших времен. А на главной площади Ацкапотцалко, столицы древнего государства Толтец, на месте бывшего зала собраний старейшин Тепанек была построена церковь, фундаментом которой послужили огромные камни прежнего здания.

На обратном пути в Мехико они посетили место, где индейцы поклонялись Тонанцин, ацтекской богине материнства.

Сначала Ли не очень позволяла себе увлекаться осмотром исторических мест, связанных с прошлым Мексики, из боязни, что это наскучит Руису, но когда она поняла, что он получал столь же большое удовольствие, что и она, Ли перестала сдерживаться и только улыбалась про себя, видя, как Руис гордится тем, что показывает. Он любил прошлое своей страны так же, как и ее настоящее… а потом, конечно, было Карастрано. Неудивительно, что он был готов на все, чтобы получить наследство.

Целую неделю они прожили в Мехико, любуясь его достопримечательностями, но в конце концов решили, что настала пора ехать в Карастрано. По пути они все-таки заехали в Теотихуакан, где по заданию правительства Мексики велись раскопки некогда огромного города, и древние развалины, производили впечатление своей величественностью и наводили на размышления о мастерстве предков. Теотихуакан — первый из священных городов-храмов… Крупнейший город древнего и могущественного государства толтеков, город, в котором жили талантливые архитекторы, механики, искусные столяры; люди, прославившиеся в науках, ремеслах, сельском хозяйстве. Вся долина Теотихуакан, в три с половиной мили длиной и около двух миль шириной, была вымощена камнем. Сейчас здесь громоздились руины, но по их размерам можно было угадать внушительные здания некогда цветущего города, оставленного жителями еще до прихода испанцев.