— Руис Алдорет очень привлекателен, — задумчиво согласилась Ли. — Согласна с тобой в этом, Жюли, но это мужчина, менее всего достойный любви.

— С чего бы это, скажи, Бога ради, — потребовала ответа Жюли. — Не думаю, что я видела кого-либо более красивого, не исключая и всех этих потрясных типов, с которыми снимается Стелла.

— Кстати, Стелла завтра приезжает домой, — спокойно проговорила Ли, ожидая реакции, и не была разочарована.

— Стелла приезжает домой? — почти взвизгнула Жюли. — Надолго? Ли пожала плечами.

— Пока не знаю. Думаю, Стелла сама сообщит нам, когда прибудет.

Глаза Ли так же радостно улыбались, как в тот момент, когда она впервые услышала эту новость, а Керри вдруг стало страшно за подругу. Где-то в подсознании у нее таилось предчувствие, что когда-нибудь Стелла сделает своей сестре очень больно.

— Что за изумительное возвращение домой, — радовалась Жюли. — А может, нам стоит представить Стеллу вашему боссу и посмотреть, какой эффект она на него произведет?

— Я разрываюсь между преданностью Стелле, восхищением перед ней и кошмарным подозрением, что он просто посмотрит сквозь нее. Хотя он наполовину испанец, я совершенно убеждена, что он воспринимает женщин как неизбежное зло, с которым приходится мириться ради сохранения рода человеческого. Если бы велись научные исследования, посвященные разработке способа сделать это без женщин, я уверена, он бы отдал на их обеспечение ощутимую часть доходов от фирмы.

Жюли хмыкнула, но почти сразу издала наигранно-отчаянный вопль.

— Но он не может так думать, не такие у него глаза!

Примерно в это время в соседней кабинке человек, скрытый от них деревянной перегородкой, без всякого раскаяния, со смешанными чувствами раздражения и волнения прислушивался к этому разговору, хотя и не слышал ничего лестного для себя. Было ясно, что девушки не имели понятия о его присутствии, а его секретарша, вероятно, забыла, что он намеревался обедать «У Рикки». Его машина стояла на стоянке за рестораном и не могла напомнить ей об этом, а когда появилась Жюли, он уже находился в кабине — таким образом девушка тоже не могла их предупредить. Это было очевидно, иначе она говорила бы по-другому.

Сначала Руис был смущен этой неожиданной ситуацией и старался не слушать. Но избежать этого было невозможно, так как кабинки не были закрыты сверху. Теперь же какая-то сила заставила его прислушиваться к каждому слову, и последующие высказывания вызвали еще более глубокие размышления, чем предыдущие.

— Сегодня определенно день сюрпризов, — сухо прозвучал голос Ли, но как же мало он был похож на тот холодный и отчужденный голос, который он привык слышать. — Расскажи мне о его глазах, девочка моя. Единственное, что заметила в них я, — это замечательная способность Его Превосходительства дать почувствовать свое неудовольствие.

— Но ты же должна была заметить больше, — возразила Жюли, несколько удивленная явным отсутствием наблюдательности у своей сестры. — Я видела его только мельком, а ты сто лет с ним работаешь. Не понимаю, как ты могла не влюбиться в него.

— Я бы не посмела, — отрезала Ли. Она заметила в глазах сестренки шаловливые огоньки и убедилась, что Жюли не столь уж серьезна, но решила продолжить начатое. Ни в коем случае, если Жюли будет работать в Мередит, она не должна составить ошибочное мнение о привлекательном хозяине. Она находилась в романтическом возрасте, когда человек особенно раним и впечатлителен, и эти шутливые слова могут стать реальностью.

— Я слишком серьезно думала о своей карьере, чтобы воспринимать его романтически, — сообщила она Жюли, — а когда я узнала его получше, я поняла, как хорошо, что не заинтересовалась им. Он отличный босс, — помедлила она, и не замеченный никем слушатель про себя насмешливо поблагодарил ее, — если привыкнешь переносить его дурной характер, — добавила она, тем самым прервав слова его благодарности. — Однако я должна признаться, что не нахожу в нем ничего романтичного. — Она перечислила его хорошие качества, сокрушительно расправляясь с каждым из них. — Высокий и стройный — в этом нет ничего из ряда вон выходящего. Очень темный. Снова ничего особенного. Большинство мужчин с латинской кровью темноволосые и смуглые, — а что касается романтичности!.. Она снова рассмеялась, рассеивая последние иллюзии, если они все еще у Жюли сохранились. — Жаль тебя разочаровывать, дитя мое, но в ножке этого стула, на котором ты сидишь, романтичности больше, чем во всем нашем высокоуважаемом боссе. Да он не знает, как ухаживать за девушкой! Керри озорно рассмеялась.

— Хотела бы я увидеть его лицо, если он услышит твои слова!

— Боже сохрани! — улыбнулась Ли. — А может быть, он воспринял бы это как что-то вроде необычного комплимента.

— Да неужели! — пробормотал человек в соседней кабине.

— Женщинам нет места в жизни Руиса Алдорета, они нужны ему в роли полезных приложений к карандашам и блокнотам для исполнения черновой работы.

Тут даже Жюли расхохоталась. Вскоре принесли заказ, и девушки приступили к трапезе.

После длительной паузы снова донесся голос Жюли.

— Ли, сделай мне одолжение, а?

— Зависит от того, в чем оно заключается, — осторожно ответила Ли, хорошо зная свою сестрицу. Жюли хмыкнула.

— Когда вернешься в офис, хорошенько посмотри на Руиса Алдорета, а вечером скажешь мне, находишь ли ты его привлекательным.

— Чего это ради?

— О, есть причины. Ли пожала плечами.

— Я никогда не говорила, что он непривлекателен… просто он, вероятнее всего, женоненавистник и…

— Ив нем романтичности меньше, чем в ножке стула, — закончила за нее Жюли.

Ли не поддержала озорной тон своей сестры и больше ничего не сказала о Руисе Алдорете.

Вскоре после этого человек из соседней кабинки встал, заплатил по счету и ушел.

По дороге в офис Руис размышлял об услышанном. В его голове звучал голос, хладнокровно характеризующий возникшую ситуацию, при которой невозможен роман между секретаршей и боссом.

День удался, был подписан контракт с фирмой «Браун и Кентон», и Руис занялся другой работой, забыв о подслушанном им разговоре. Но когда секретарша вошла к нему в кабинет, чтобы поработать с картотекой, он, совершенно непроизвольно, поймал себя на том, что наблюдает за ней.

Она была невозмутима и великолепна, как всегда. И Руису пришло на ум, что он вообразил себе тот разговор. Он удивился тому, что ему небезынтересно будет узнать мнение секретарши, если она посту пит так, как просила ее сестра. Он пристально за ней следил. Ли ничем себя не выдавала, выражение ее лица оставалось таким же бесстрастным. Казалось он интересует ее не больше, чем любой из предметов мебели, что, разумеется, его устраивало, — никакая другая секретарша ему бы не подошла.

Наблюдая, как она медленно, грациозно и с холодным достоинством двигалась по кабинету, Руис поймал себя на праздной мысли: могла ли она вообще испытывать какие-либо эмоции. Она казалась слишком сдержанной, чтобы поддаться горячим страстям, разрывающим сердца.

Наконец Ли закончила работу с картотекой, посмотрела на часы, потом на него.

— Почти пять часов. Должна ли я сделать еще что-нибудь сегодня?

— Нет. До свидания.

— До свидания, мистер Алдорет, — ответила Ли и вышла, тихо прикрыв дверь за собой; эта спокойная сдержанность была присуща всем ее действиям.

Через некоторое время Руис услышал, как она закрывала пишущую машинку. Звонок возвестил об окончании рабочего времени — офис опустел. Стало темно. Горела только одна лампа в кабинете Руиса Алдорета. Он еще долго находился там, потом наконец встал, запер бумаги в сейф и нажал на кнопку переговорного устройства.

— Ну, Дженнингс, теперь можете прийти и запереть.

Когда Руис Алдорет проезжал через главные ворота, ночной сторож уважительно отсалютовал ему и вскоре, блестящая красивая машина скрылась в темноте. Ее водитель знал, что предстоящий вечер ничем не будет отличаться от множества предыдущих.