Джуд Уотсон

ТАЙНЫ ДЖЕДАЕВ

Квай-Гон Джинн не мог заснуть. Он каждую ночь честно пытался, но в конце концов ловил себя на том, что бродит по ночному Храму в напрасной надежде нагулять сон.

Он не мог объяснить этого. Как джедай, он привык засыпать где угодно, в любых условиях. В грузовых отсеках кораблей и ангарах космопортов на куче запчастей от дроидов. Ему как-то пришлось проспать четыре часа посреди поля под непрекращающимся ливнем. Когда ему необходим был сон, он приказывал своему разуму избавиться от мыслей, а телу - расслабиться, и те подчинялись приказу.

Но никогда раньше ему не приходилось иметь дело со своим сердцем.

Он нарушил запрет. Он влюбился в другого джедая. И признался ей в этом. А она погибла. Он был готов понести заслуженную кару, и те несколько украденных у судьбы дней, когда он любил и знал, что любим в ответ, стоили того. Но как ему теперь собрать разбитое сердце обратно? Талла изменила его. Она сделала его жизнь полной – и она же лишила его жизнь смысла, когда покинула Квай-Гона. И теперь он понятия не имел, что ему c этим делать.

Так что ему было не до сна. Он и его падаван торчали в Храме уже несколько недель. Они думали, что Йода вызвал их сюда, чтобы дать очередное задание, но не было никакого задания. «Отдых нужен падавану твоему, - сказал Йода, - Важен он столь же, сколь миссии ваши.»

Да, миссии в последнее время сменяли одна другую, не давая передышки. Сенат содрогался, разрываемый на части личными интересами враждующих фракций и партий.

И теперь для них с Оби-Ваном нашлась бы работа, но Квай-Гон решил не перечить Йоде. Но за недели в Храме бессонница, мучающая джедая, стала только хуже. По ночам он гулял по пустым коридорам. Освещение было приглушено до мягкого синего мерцания, что делало прогулки приятнее. И казалось, что в каждой зале, в каждом коридоре его поджидали воспоминания о Талле. Но Квай-Гон не искал воспоминаний. Он пытался сделать свою скорбь лишь постоянным своим спутником, а не повелителем. Он открыл свой разум всему и просто шел, куда глаза глядят.

Одной особенно длинной ночью джедай обнаружил, что ноги привели его назад к его покоям. Квай-Гон заколебался. Он еще не был готов вернуться в свою маленькую спальню , чтобы лежать без сна и разглядывать пустые стены.

- Рад я видеть, что не спишь ты, - из спальни к нему, опираясь на свою трость из дерева гимер, вышел Йода. Он прищурился на Квай-Гона снизу вверх, - Но почему, друг мой, не спишь ты?

Квай-Гону не хотелось обсуждать с Йодой свои чувства. По крайней мере, не эти. Он любил магистра, но посвящать его в случившееся не собирался. Он никогда не говорил Йоде о любви к Талле, и магистру совершенно не нужно было знать, как близко Квай-Гон Джинн был к тому, чтобы нарушить Кодекс. Так что вместо всего этого он произнес:

- Я нахожу покой в прогулках.

- Разные чувства тебя переполняют, - сказал Йода, - и нет покоя среди них.

Квай-Гон не ответил. Он не пожал плечами, не отвернулся, не опустил глаза. Он знал, что Йода поймет невысказанное «Я не готов об этом говорить».

- Миссия тебе нужна, - заметил магистр. Квай-Гон согласно кивнул:

- И у вас уже есть для меня миссия. И очень вовремя.

Позади него раздались тихие шаги. Аромат крепко заваренного чая наполнил ноздри – его любимый, смесь из листьев и цветов растения сапир, зеленый и душистый.

Значит, скоро рассвет. Оби-Ван завел привычку заваривать для него его любимый чай и каждое утро в самую рань подавать учителю в комнату. Квай-Гон вежливо попытался убедить его этого не делать – ему совсем не хотелось, чтобы падаван ему прислуживал. Но Оби-Ван со свойственным себе упрямством продолжал приходить. Квай-Гона это одновременно раздражало и трогало. Оби-Ван не знал всех подробностей. Но ему было уже восемнадцать, достаточно для того, чтобы догадаться, что произошло на Апсолоне между его учителем и Таллой. Он чутко осознавал, как глубока печаль Квай-Гона, и решил, что должен сделать хоть что-нибудь, чтобы поддержать его. И не имело значения, что это был всего лишь пустяк.

Квай-Гон чувствовал, как он мнется, стоя за колонной. Падаван не решался прерывать беседу своего учителя с Йодой.

- Выйти ты можешь, Оби-Ван, - позвал Йода, - Касается и тебя наш разговор.

Оби-Ван выступил из тени. Йода увидел все сразу – маленький чайник на подносе, горячий пар над чашкой, озабоченное выражение на лице Оби-Вана.

Магистр вновь встретился глазами с Квай-Гоном, и тот понял, что Йода знает все.

И о его ночных шатаниях. И о чае, который Оби-Ван заваривает на рассвете. А может быть, и о Талле. Как мог Квай-Гон забыть, что вряд ли найдется что-то, о чем Йода не знал бы?

Йода вернул их в Храм не ради Оби-Вана и не ради его «отдыха». Он сделал это ради Квай-Гона.

- Не готов я еще отпустить тебя, - вздохнул Йода, - Но отпустить тебя я должен.

Все началось с любви одного маленького мальчика лезть куда не положено.

Талезану Фраю было десять лет. Школа ему наскучила практически сразу. Он предпочитал оставаться дома, в своей комнате, возясь с приборами, которые смастерил сам. В восемь лет он оснастил дом системой связи, позволяющей с помощью распознавателя голоса следить за всеми его передвижениями. А в девять уже понял, как ему обойти собственную систему, дав распознавателю неверные данные, так что мать мальчика никогда не была до конца уверена, где ее сын находится и чем занят. Когда Талезану стукнуло десять, он уже дорос до слежки за местными жителями. Может быть, в этом и не было бы ничего странного для маленького мальчика, если бы Тэли не специализировался на тех местных жителях, которые прилагали особые усилия, чтобы их не подслушали.

Взламывать комлинки на его родной планете, Циррусе, было слишком скучно. Вот что было весело, так это шпионаж. Он мог запросто взломать секретные каналы, обойти пароли, вскрывая шифры один за другим, всего лишь нажав пару кнопок и рычажков на своих приборах. И даже там не было ничего замечательного. Политики, офицеры безопасности, вице-президенты компаний – хоть бы кто из них хоть раз сказал что-нибудь, интересное для Тэли. Но он все равно продолжал лезть куда не положено. Он любил делать то, что не положено.

И наконец, в один прекрасный день, он услышал нечто занимательное. Сначала ничто не заставило его поднять голову от подушки и навострить уши. Он лежал на кровати, играя с маленькой моделью спидера Гион на пульте управления, рассеяно слыша лишь обычные переговоры по поводу какого-то готовящегося дела.

- Не стоит, - сказал кто-то, - Ракеты создадут слишком много шума в тесном помещении.

- И все же не помешает запастись. Мне плевать, что там говорит заказчик. Мы выполняем работу, а не он. Его руки останутся чисты. А я бы хотел обеспечить себе путь к отступлению, если уж не то пошло.

Тэли медленно поднял голову.

- Если уж на то пошло, у тебя на хвосте будет галактическая система безопасности. Так что придется действовать быстро и тихо. Туда и обратно.

- Ты думаешь, убрать лидера...

- Никаких имен, - голос был груб. Тэли уже прижал ухо к приемнику и нажал кнопку записи.

Его глаза раскрывались шире и шире, пока он слушал. Он различил пять разных голосов, и не составило особого труда догадаться, что это были охотники за головами. Пять наемников, работающих вместе? Тэли не так уж много знал об этой профессии, но достаточно, чтобы понять, что такой союз был крайне необычен.

А еще он понял, что наткнулся на нечто по-настоящему серьезное. Они говорили о рандеву на некой планете с целью убийства. Они уже назначили дату, и до операции осталось всего четырнадцать стандартных дней. О таком он точно молчать не мог. О таком – и вот это было хуже всего, - надо рассказывать родителям.