— Да, конечно, — твердо поддержал ее я. — Вашей вины в гибели подруги нет, Джинни.

Она с благодарностью посмотрела на меня и затем грустно произнесла:

— Это был последний раз, когда я видела Ширли живой.

— Думаете, она покончила с собой?

— Кто, Ширли Себастьян? — горько усмехнулась Джинни. — Да она никогда бы этого не сделала!

— Сразу же после того, как обнаружили ее тело, вы на целых три дня куда-то пропали, — напомнил я. — Что произошло, Джинни? Вы так тяжело переживали ее смерть?

— Кажется, вы говорили, что дружите с Ларри Маллером? — с сомнением в голосе спросила девушка.

— Да, он мой приятель, — быстро подтвердил я. — Ларри сказал мне, что встречался с вами, и больше ничего.

— Вы не похожи на него, — заметила она, внимательно меня разглядывая. — Совсем не похожи, мистер. Наследующий день после смерти Ширли рано утром он пришел ко мне на квартиру и настоятельно посоветовал скрыться на время из опасения, что вот-вот нагрянет полиция, замучает меня своими расспросами и, чего доброго, решит, что я тоже наркоманка, как и моя лучшая подруга. Он отвез меня в какой-то маленький загородный домик и продержал там до лучших времен.

— И вы все три для пробыли с Ларри? Она снова испуганно поежилась и сжала челюсти, чтобы я не слышал, как застучали ее зубы.

— Мне надо идти, — еле слышно выговорила она. — Когда увидите Ларри, передадите ему, что я ответила на все ваши вопросы?

— Конечно, Джинни, — кивнул я. — Я все ему передам.

— Что сделала это с удовольствием и что его друг мне очень понравился. А тот хороший совет, который он мне дал, я никогда не забуду. Передадите ему это, мистер? Пожалуйста!

— Каким же образом он дал вам тот хороший совет, Джинни? С помощью плетки?

Девушка в ужасе взглянула на меня, всхлипнула и кинулась на улицу. Вскоре стук ее каблуков затих, и я поднял глаза на бармена, стоявшего за стойкой. Тот со злобным выражением на лице смотрел в мою сторону.

— Ты что же ее так напугал, забулдыга! — рявкнул он.

— Нет, это не я ее испугал. Она в таком состоянии уже полгода, — с грустью в голосе возразил я.

Без пяти десять я подъехал на такси к дому Стентона. Едва дворецкий открыл мне дверь, как на меня обрушились громкие звуки музыки.

— Вечер почти в полном разгаре, мистер Холман, — вежливо улыбнувшись, произнес Альберт. — Если голодны, в столовой и в гостиной организован буфет, а если вас мучает жажда, то столики с напитками расставлены по всему дому!

Я прошел в гостиную, где группа музыкантов трудилась до седьмого пота. То, что они играли, никак не соответствовало тихой, лирической мелодии, обещанной Стентоном. Комната сотрясалась от грома ритмичной музыки. На ближнем ко мне диване развалясь сидел Пит Себастьян, на колени к которому взгромоздилась гурия с глазами как две большие вишни. Длинными пальцами музыканта трубач со знанием дела ощупывал тело красотки, а та периодически деланно хихикала.

Проходя мимо, я заметил, как девушка, вскинув ресницы, с интересом посмотрела на меня.

— Привет! Я — Эмебел, — задорно представилась она и хихикнула, — а это — Пит Себастьян, самый дикий из мужчин, которых когда-либо встречала.

— Привет, — бросил я. — А я — самый голодный. В гостиной толпилось так много народу, что я удивился, откуда же они все взялись.

Как и сказал Альберт, в дальнем конце комнаты стоял огромный стол с закусками, а напротив бар с напитками. Бармен обслужил меня, и я со стаканом бурбона направился к группе из четырех более-менее знакомых мне людей.

— Э, посмотрите, кто к нам идет! — завидев меня, радостно воскликнул Стентон. — Это мой старый друг Холман! И он тоже хочет поживиться за чужой счет!

Девушки дружно прыснули от смеха, словно он удачно пошутил, а Леон Дуглас только вежливо улыбнулся.

— Хочу, чтобы ты познакомился с девушками, старина, — более серьезно произнес Стентон. — Первая брюнетка — Инез. Может материться по-испански.

— О, мистер Стентон! — воскликнула та и укоризненно захлопала своими трехдюймовыми ресницами. — Неужели каждому надо об этом рассказывать?

— А это Пола, — продолжил он. — Ее ты еще не забыл?

— Ни в коем случае, — улыбнулся я второй брюнетке. — Первая гурия из тех, что я встретил в клубе.

— И уверена, оставила хорошее впечатление, — с замиранием в голосе произнесла девушка.

— У тебя еще сохранилась та самая родинка, дорогуша? — озабоченно спросил ее босс. — Ты не закрасила ее и не стерла?

— Она все там же, мистер Стентон, — заверила его Пола.

— Хотелось бы в этом убедиться, — твердо сказал он.

На этот раз вырез на платье Полы оказался на пару дюймов глубже, чем тогда, чтобы все видели, что девушка без лифчика. Стентон наклонился к ее выпиравшему из платья бюсту и принялся разглядывать ее пышные прелести. Затем он покачал головой и разочарованно произнес:

— Я ее не вижу!

— Да здесь же она, — заверила Пола. — Вы просто плохо ее искали, мистер Стентон!

Босс подцепил пальцем бретельку вечернего платья и, стянув ее ниже плеча, полностью оголил девичью грудь.

— Ага! — торжествующе воскликнул он. — Пола, дорогая, ты права. Она действительно на прежнем месте.

Пола бросила взгляд на свою обнаженную грудь и притворно захихикала:

— Мистер Стентон, вы плохо себя ведете!

— А как продвигается ваше расследование, мистер Холман? — вежливо поинтересовался Леон Дуглас. — Есть результаты?

— Хоть отбавляй! — воскликнул я и, взяв со стола цыплячью ножку, вцепился в нее зубами. — Я слышал, что вы — отличный фехтовальщик. Сражаетесь на рапирах и все такое прочее?

— Да, фехтую немного, — ответил он. — Надо заметить, отличные упражнения для восстановления двигательных функций после неподвижного сидения за рабочим столом. А вы занимаетесь спортом, мистер Холман?

— Да, тем же, что и Стентон, но таких солидных успехов, как он, пока не добился, — разочарованно произнес я.

Тем временем Стентон и Пола, внимательно разглядывая один из предметов женской гордости, оживленно обсуждали вопрос, в каком цвете лучше смотрелась бы родинка. В золотистом или серебристом? Инез, отойдя немного в сторону, холодно поглядывала на них. Как мне показалось, она уже созрела для того, чтобы разразиться испанским матом.

— Впервые участвую в вечеринке у Картера, — тихо заметил Дуглас. — Всегда считал, что на них устраиваются оргии, где царят животные инстинкты. Приятно сознавать, что я оказался абсолютно прав.

— Похоже, и миссис Стентон здесь же. Вон там, — пробормотал я и помахал рукой в дальний от нас угол гостиной. — Кажется, она старается привлечь ваше внимание, Дуглас, чтобы сообщить вам что-то важное.

— Да? — быстро заморгал он. — Пойду узнаю, что ей надо. Извините.

Можно подумать, что такой интеллигентный человек, как Дуглас, не понимал, когда так хочется есть, то совсем не до разговоров. Наполнив тарелку с верхом приправленными керри креветками, я водрузил на вершину большого омара и с жадностью накинулся на еду. Не успев покончить с ней, я услышал позади себя леденящий душу голос:

— Ага! Так вот вы где, мерзавец!

Я повернулся и увидел перед собой презрительно смотревшую на меня высокую блондинку. Аккуратно причесанные белокурые волосы обрамляли ее интеллигентное лицо, но сверкавшие яростной злобой глаза его нисколько не украшали. Неожиданное появление девушки настолько выбило меня из равновесия, что, застыв, я в течение долгих пяти секунд удивленно смотрел на нее, прежде чем разглядел, во что же она одета. Узкое платье из тонкой парчовой ткани соблазнительно подчеркивало каждую изящную линию и волнующую впадинку на ее теле.

— Нина, крошка! — взревел я. — Неужели ты все двадцать четыре часа проспала в этом доме?

— Фу, червяк! — презрительно фыркнула она. — Ты — подонок! Бросил меня, когда я так нуждалась в помощи!

— Прости, — жалостливо произнес я, — но я знал, что бассейн с подогревом, и поэтому простуду ты подцепить не могла. А прежде чем уйти, я убедился, что ты прекрасно держишься на воде.