Джин Мейер, худой, изможденного вида лысый мужчина с орлиным, словно у пирата, носом, смахивал на мертвеца, долго пролежавшего в могиле. Он сидел в кожаном кресле с высокой спинкой, когда я вошел, и уставился на меня своими блеклыми, давно утратившими способность выражать какие-либо чувства глазами.

— Так, значит, Стентон обеспокоен угрозами убить его? — медленно произнес старик. — Удивляюсь, что он так поздно спохватился, ведь поводы для беспокойства появились гораздо раньше. — Его голос напоминал шум ветра в мертвом лесу. — Он, должно быть, не на шутку переполошился, раз обратился к вам за помощью. Я наслышан о вас, Холман, и знаю, что ваши услуги стоят совсем не дешево.

— Мне надо тщательно обдумать всю собранную информацию, а ее не слишком-то и много. Прежде всего необходимо выявить мотивы готовящегося преступления.

— И вы пришли ко мне, полагая, что они у меня есть, или так считает толстяк? — поинтересовался он. — Так каковы у меня мотивы, чтобы убить его?

— Вы его компаньон по клубу, — осторожно подбирая слова, начал я, — который приносит огромные прибыли. Не исключено, что вас больше не устраивают те сорок девять процентов, которые вы с них получаете. Вот вам и причина. Во всяком случае, Джин, такое случалось и раньше.

— Те времена уже давно прошли, Холман, — вздохнул Мейер. — Теперь мы живем в совершенно другом мире. Настоящий, хороший рэкет уже легализован, и теперь нет необходимости прибегать к насилию — достаточно для этого иметь хороших юристов и бухгалтеров. Такого принципа я придерживаюсь последние двадцать лет, и вам это известно, Холман. — И он одарил меня легким презрительным взглядом.

— Просто я подумал. Джин, что этот клуб — такое золотое дно, ради которого не грех поступиться и принципами, — спокойно заметил я.

— Вы же еще не познакомились с моими коллегами. — Он указал рукой на двух мужчин, сидевших в кабинете и молча наблюдавших за мной. — Извините, Холман, старики склонны забывать о хороших манерах.

Мертвенно-белым пальцем-костяшкой Мейер указал на первого из них.

— Это — Ларри Маллер, — произнес он. Хоть, по словам Мейера, он и не нуждался больше в крутых вышибалах, я сразу понял, что входило в обязанности Ларри, этого юноши и старика одновременно, около двадцати — двадцати двух лет от роду, с бледным лицом и темными глазами, ничего, кроме презрения, не выражавшими. “Раньше таких ребят называли гангстерами-телохранителями, а теперь — психопатами”, — подумал я. В любом случае они всегда служат орудием убийства, холодным, расчетливым и высокопрофессиональным. Достаточно на такого взглянуть, чтобы на голове сразу же зашевелились волосы.

— Поздоровайся с мистером Холманом, Ларри, — мягко предложил босс.

— Привет, Холман, — с ухмылкой на губах произнес тот. — Я никогда о вас не слышал!

Пальцем, похожим на тонкий сучок, Мейер указал на своего второго помощника:

— Чарли Сэгар.

Сэгар представлял собой огромного дряблого мужчину с лысой головой. Он носил огромные без оправы очки с круглыми линзами. Достав из кармана носовой платок, Чарли вытер с широкого лба пот и улыбнулся мне.

— Рад познакомиться, мистер Холман, — фальцетом произнес он.

— Чарли — мой бухгалтер, — ровным голосом пояснил Мейер.

— Отлично, — кивнул я, — только не говорите мне, Джин, что Маллер ваш адвокат!

— Ларри — мой страховой агент, на которого можно положиться. Правда, Ларри?

— Совершенно верно, мистер Мейер, — с готовностью подтвердил тот. — Мои обязанности как у холодильника — обеспечивать вам сохранность.

— Этот мальчик с большим воображением, — с нежностью в голосе произнес Мейер.

В кабинете воцарилась гробовая тишина, как если бы мы все четверо были говорящими электрическими роботами, а пришедший оператор разом отключил нас от блока питания. Мейер опустил свой длинный нос и, не мигая, исподлобья уставился на меня. “Он не из тех, кто позволит кому-то попусту транжирить его собственное время”, — подумал я и первым прервал молчание.

— Джин, вы что-нибудь еще хотите мне сообщить? — медленно выговаривая слова, спросил я.

— Давай, Чарли, — попросил Мейер, не сводя с меня глаз. — Уверен, Холман обладает чувством юмора и по достоинству оценит все, что ты ему расскажешь.

Сэгар яростно протер платком потную шею и совиным взглядом посмотрел на своего босса:

— Мистер Мейер, если нужны точные цифры, то я за ними схожу...

Босс слегка шевельнул своим изогнутым пальцем, и Сэгар замолк.

— Не надо. Дай ему общее представление, — вяло произнес он. — Мистер Холман — образованный человек. Ему и этого будет вполне достаточно.

— Да, — нервно кашлянул Чарли. — Конечно, мистер Мейер. Так вот, в первые два месяца после открытия клуб давал прибыль, исчисляемую тридцатью процентами. В следующий месяц этот показатель удалось даже перекрыть. Затем в течение трех последующих месяцев наблюдалось устойчивое снижение прибыли: где-то от двенадцати с половиной процентов до двадцати пяти в прошлом месяце.

— Дело разваливается? — предположил я.

— Я же говорил, Чарли, что мистер Холман чувством юмора не обделен, — монотонным голосом произнес Мейер. — Объясни ему, Чарли.

— Нет, мистер Холман, с бизнесом все прекрасно! — укоризненно заметил Сэгар. — Это с мистером Стентоном не все в порядке. Он занимается подтасовкой финансовых показателей. — Сэгар стер со лба пот и продолжил:

— И так явно. Нет, это надо видеть! Дилетанты в любой сфере деятельности одинаковы, мистер Холман, — никакой изобретательности. Даже в детском возрасте, если мне понадобилось бы стащить доллар у своих родителей, я проявил бы большую осторожность, нежели мистер Стентон в своих манипуляциях со счетами кассы нашего клуба! — сокрушенно покачав головой, сказал он, а я с интересом наблюдал, успеет ли Сэгар вытереть пот, струйками катившийся по его щекам.

— И большую сумму удалось Стентону умыкнуть из кассы? — поинтересовался я.

— Скажи, Чарли, — попросил Мейер своего финансиста.

В последний момент Сэгару все же удалось стереть платком пот, крупными каплями свисавший под его покрытыми жиром скулами.

— Пятьдесят одну тысячу восемьсот тридцать девять долларов, — подсчитывая в уме, медленно произнес он, — и несколько центов.

— Вы уверены? — спросил я, хотя прекрасно знал, что такие, как Чарли Сэгар, в своих расчетах никогда не ошибаются.

— Да что вы! — украдкой зевнув, возразил Мейер. — Однажды, подсчитывая выручку от игральных автоматов, Чарли “потерял” полтора доллара. Так после этого у него случился нервный стресс.

— Таким образом, выходит, что у вас из всех подозреваемых Стентоном самые веские причины желать ему смерти, — не особенно уверенно произнес я.

Сидящий в кресле Мейер, на котором пиджак висел словно на вешалке, до того прямо державший корпус, всем своим иссохшим телом медленно подался вперед.

— Как я уже заметил ранее, есть более законные и безопасные способы разрешения подобных споров, — возразил он и устало закрыл глаза. — Если я захочу, то предъявлю Стентону иск. Зачем прибегать к убийству, когда можно обратиться в суд?

— А вы что, Джин, с помощью своих адвокатов собираетесь подать на него в суд? — не в силах подавить сомнения, спросил я.

— У нас со Стентоном состоялся прямой разговор, — ответил Мейер. — Расскажи ему, Ларри.

— Да, мистер Мейер, — с готовностью откликнулся тот. — Мы с Чарли отправились для серьезного разговора со Стентоном в его бордель. Чарли показал ему бухгалтерские данные. Картер попытался спорить, но факт его мошенничества был налицо. Тогда я выдвинул ему условия мистера Мейера: либо к концу месяца вернуть украденные им пятьдесят тысяч, либо продать ему свою долю акций.

— И что он на это ответил? — спросил я.

— Стентон рассвирепел.

— Мистер Стентон обозвал Ларри последними словами. Ему этого не следовало бы делать, — по-отечески взглянув на парня, заметил Сэгар. — Знаете, мистер Холман, Ларри так легко возбудим. Мы решили не ждать, когда мистер Стентон придет в себя, и покинули его заведение.