– Нам придется провести ночь в свадебном вигваме, – заявил он. – Это обычай всех Толчифов, и я не хочу его нарушать. Кстати, почему бы тебе не уступить мне свое место, а самой не сесть ко мне на колени? Так мы скорее обо всем договоримся… Между прочим, ты должна обещать, что проведешь со мной всю свадебную ночь, иначе мне будет стыдно смотреть в глаза своим братьям и сестрам. Лэйси посадила куклу на пол.

– Хорошо. Но и ты, разумеется, должен пообещать мне, что на какое-то время воздержишься от связей на стороне и не будешь вмешиваться в мои отношения с матерью. Ты должен согласиться, что я гораздо успешнее добиваюсь своих целей, чем ты. Короче, тебе придется временно отказаться от посещения своего гарема.

– Не возражаю, – заявил он, оглядывая ее с головы до пят. – Кстати, неплохо бы купить тебе что-нибудь шелковое и кружевное. Твое нижнее белье прочное и теплое, но не слишком сексуальное.

– Об этом потом, ведь ты еще не сказал «да». – Лэйси потянулась и сладко зевнула. Уловив на лице Бирка то выражение, на которое рассчитывала, она продолжила: – А ведь ты меня очень хочешь, дорогой. Это может быть даже интересно. Кстати, я не поленилась и записала все женские имена, которые ты произносил в бреду. Возможно, в будущем я смогу тебя этим шантажировать. Например, найму самолет, который напишет в небе: «Бирк любит Стеллу, Нэнси, Джоан и…»

– Ревнуешь? – поинтересовался Бирк, поглаживая ее ладонью по щеке.

– Разумеется, нет, – солгала Лэйси, целуя его ладонь.

– Я хочу жениться на тебе. Однако существуют определенные традиции, которые следует соблюдать: церемония пройдет на той горе, где Уна пасла своих овец и где похоронены мои родители.

– Прекрасная мысль, – шепотом согласилась дрожащая Лэйси.

– Итак, мы здесь, – промурлыкала Лэйси, когда Бирк внес ее на руках в свадебный вигвам. Стояла третья неделя октября. Ветер раскачивал верхушки сосен на горе Толчифов, срывал листья с осин и покрывал рябью холодные воды озера.

Бирк поставил Лэйси на ноги, отступил назад и посмотрел на нее сверху вниз. Под этим пристальным взглядом она судорожно сглотнула. На ней было замшевое индейское платье, расшитое бисером и отделанное бахромой, и мокасины. Платье было далеко не новым – до Лэйси его надевали и другие новобрачные. Бирк погладил ее по щеке и сказал:

– Ты просто совершенство.

– Оставь эти дежурные комплименты. Почему ты даже сейчас не можешь от них удержаться? – спросила она, и внезапно слезы брызнули из ее глаз.

– Потому, что это чистая, правда, – твердо заявил он тем же тоном, каким незадолго до этого давал брачный обет. Несмотря на то, что все друзья и родственники семейства Толчиф находились неподалеку, Лэйси охватил страх. А ведь до этого она смогла спокойно пережить и брачные приготовления, и свадебное торжество, проходившее под специально натянутым тентом, и даже нежный поцелуй Бирка, которым он скрепил свою клятву.

Но ему не следовало целовать ее так, словно бы он брал ее в жены до конца своих дней, не следовало давать торжественные обещания и даже произносить это слово – «навеки»! Сейчас он возвышался над ней, как башня, глядя на нее сияющими серыми глазами, – ее новый муж, ее старый друг, ее мучитель.

Бирк вытер мокрые щеки Лэйси большим пальцем, а затем поднес его ко рту и лизнул. Развязав разноцветную тесьму, которой были связаны ее волосы, – при этом на землю упала украшавшая роза, – он медленно распустил их, внимательно изучая выражение ее лица.

– Вы прекрасны, миссис Толчиф, – благоговейно прошептал он, пугая ее еще сильнее.

– О черт! – пробормотала она, не в силах удержать рвущийся наружу поток слез.

– Судя по всему, без эмоций все-таки не обошлось, – чуть подтрунивая над ней, произнес он.

– Да, есть немного. Кстати, сколько дней сможет простоять этот вигвам?

– Дня два простоит. Подожди, я разожгу огонь и проведаю своего Аппалуса.

Лэйси растерянно оглянулась, не зная, как себя вести. По стенкам вигвама были развешаны пучки трав и кухонные принадлежности, а на полу лежал большой спальный мешок. Она захватила с собой джинсы, свитер и теплое белье – ничего эротического из одежды у нее не было…

– Ты не собираешься помочь мне с лошадью? – весело поинтересовался Бирк.

Лэйси шумно выдохнула, смахнула слезы и вслед за Бирком вышла наружу, где уже стояла глубокая ночь. Озеро Толчифов было покрыто белыми барашками, деревья таинственно шелестели своими кронами, а воздух был чистым, свежим и холодным. Бирк держал ее за руку и, обнимая за талию, прижимал к себе.

– Ты не будешь слишком усердствовать этой ночью, не так ли? – проговорил он. – И не станешь доводить меня до звона в ушах?

Лэйси улыбнулась, мысленно обещая себе, что именно так и сделает. Затем она медленно повернулась к Бирку; он был одет в традиционные индейские штаны и куртку из оленьей кожи, не говоря о мокасинах, – настоящий абориген, дикий и сильный.

Она начала перебирать бахрому его куртки, постепенно продвигаясь все выше и выше, до тех пор, пока не коснулась указательным пальцем его губ. Ею овладело желание распалить его так сильно, как не удавалось еще ни одной женщине. Ради этого она даже готова была отбросить прежнюю мысль о том, как его унизить.

– Ну и как ты себя чувствуешь? – лукаво поинтересовалась Лэйси. Медленно облизнув губы, она положила руки на плечи мужа, встала на цыпочки и поцеловала его в холодные губы.

– Аппалус ждет, – сверкнул глазами Бирк. – Мой жеребец не привык ходить разукрашенным цветами и травами.

– Ну, на этом настояли все твои родственники. Кстати, мистер Толчиф, имейте в виду, что я предпочитаю ездить на собственной лошади, а не сидеть в одном седле с тобой. Никто не просил тебя заворачивать меня в одеяло, сажать на Аппалуса и мчать сюда, когда вечеринка еще не закончилась. – И она игриво толкнула его в грудь, а когда он отвел ее руки, разозлилась. – Ты бессердечный человек, Бирк, – заявила Лэйси, следуя за ним к лошади. – Твоя семья так старалась для того, чтобы…

Бирк быстро разбросал цветы, которыми был украшен Аппалус, после чего загнал его в укрытие и привязал к столбу. Лэйси подобрала цветы, набрав целый букет.

– Ты так беспокоишься о своем жеребце…

– Да, беспокоюсь, – отрезал он.

– Я вижу, ты заранее нарезал веток, чтобы соорудить для него навес. Но я же знаю, что ты занимаешься подобными делами, когда расстроен. В свое время ты предпочитал рубить дрова, чтобы успокоиться… Что с тобой происходит, Бирк?

Он оглянулся на нее, продолжая сооружать навес.

– Надеюсь, ты не собираешься доставать меня всю ночь? А ведь за целый день ты и слова не вымолвила! Зато была бледна и тряслась, как в лихорадке, словно тебя ожидала не брачная ночь, а смертная казнь! И вот теперь, когда я сам хочу успокоиться и побыть один, ты начинаешь меня донимать дурацкими разговорами…

– Да, и буду донимать! – пообещала Лэйси, следуя за ним к вигваму и продолжая собирать цветы.

Все то время, пока Бирк готовил ужин из свежей форели и картофеля, она не давала ему ни минуты покоя, мучая ехидными вопросами и придумывая все новые способы, как вывести его из себя. При свете костра он больше всего походил на одного из своих далеких индейских предков. На его щеке был шрам – память о первой в жизни попытке побриться. Сейчас этот шрам побелел от гнева. Заметив это, Лэйси торжествующе улыбнулась. Тем не менее, Бирк сдерживался и даже протянул ей тарелку с самым невозмутимым выражением лица.

– Знаешь, Бирк, ты типичный Толчиф, – заявила она. – Свою гордость носишь, как шериф – свой значок. Во что бы то ни стало, стремишься выполнить то, что пообещал. Но и я привыкла выполнять обещанное. Так вот, сегодня, если только ты не вздумаешь использовать всю свою первобытную силу, я доведу тебя до истощения. Что ты фыркаешь? Это все, что ты мне можешь ответить?

– Пойду-ка я лучше прогуляюсь, – заявил он, отодвигая тарелку.

– Прекрасно. В таком случае я ложусь спать, – Лэйси послала ему воздушный поцелуй, делая вид, что не обращает внимания на хмурое выражение его лица. Затем она расстегнула пояс и стянула с себя индейское платье, оставшись в своем обычном белье. Сев на пол, она принялась развязывать мокасины. Бирк с интересом следил за ней и даже перестал хмуриться.