Однажды они решили устроить праздник на загородной вилле, которую Джульетта сняла на лето. Собрались гости. Среди них оказался один молодой итальянец донельзя мерзкого вида и еще более мерзкого поведения, он так и увивался вокруг Джульетты и вскоре вызвал ревность Эразма; едва сдерживая гнев, тот покинул веселое общество и в одиночестве расхаживал взад и вперед по глухой аллее в конце сада. Джульетта его разыскала.

- Что с тобой? Или ты уже не весь мой? С этими словами она нежно обвила его шею и поцеловала в губы. Словно огненная молния пронзила юношу, в неистовой любовной ярости он прижал к груди возлюбленную и воскликнул:

- Нет, я никому тебя не отдам, пусть даже суждено мне погибнуть позорной смертью!

Джульетта странно усмехнулась, услышав это, и тут Эразм снова поймал ее странный взгляд один из тех, от которых неизменно содрогалась втайне его душа. Они вернулись к гостям. Теперь гадкий итальянец поменялся ролями с Эразмом: терзаемый ревностью, он отпускал колкие, оскорбительные замечания в адрес всех немцев вообще и в особенности на счет Эразма. Наконец тот не смог выносить долее этих насмешек и решительно подошел к итальянцу.

- Прекратите, - сказал он, - ваши недостойные нападки на немцев и на меня, не то я брошу вас вон в тот пруд, посмотрим, каково вы плаваете!

В то же мгновение в руке у итальянца блеснул кинжал, и тогда Эразм в бешенстве схватил его за горло и, повалив на землю, сильно ударил ногой; удар пришелся в затылок, итальянец захрипел и испустил дух. Все бросились к Эразму, который упал, потеряв сознание; он почувствовал, что его подхватили, куда-то повлекли... Очнувшись словно после глубокого забытья, он увидел, что лежит в маленькой комнатке, а над ним стоит Джульетта и, наклонясь, обнимает его за плечи.

- Ах ты, злой, нехороший немец! - беспредельно нежно и ласково выговаривала она Эразму. - Какого страха я из-за тебя натерпелась! От этой-то опасности я тебя уберегла, но теперь ни во Флоренции, ни вообще в Италии ты не сможешь жить спокойно. Тебе придется уехать, бросить меня, а ведь я так тебя люблю.

Мысль о разлуке пронзила Эразма невыразимой болью и горечью.

- Позволь мне остаться! - воскликнул он. - Я рад буду погибнуть! Умереть или жить вдали от тебя, разве это не одно и то же?

И тут ему почудилось, будто тихий скорбный голос зовет его по имени. Ах, то был голос из далекой Германии, голос его верной жены. Эразм умолк, а Джульетта вдруг совершенно неожиданно спросила:

- Ты, верно, думаешь сейчас о своей жене? Ах, Эразм, скоро, скоро ты меня забудешь...

- Если бы я мог быть твоим на веки вечные... - вздохнул Эразм.

Они стояли против красивого большого зеркала, висевшего на стене и ярко освещенного с двух сторон свечами. Нежней, ласковей прильнула Джульетта к возлюбленному и прошептала чуть слышно:

- А ты отдай мне свое отражение, любимый, пусть хоть оно останется со мной на веки вечные.

- Что ты говоришь, Джульетта? - растерялся Эразм. - Мое отражение? - И посмотрел в зеркало, где отражались они с Джульеттой, нежно обняв друг друга. Да как же ты оставишь у себя мое отражение, - продолжал он, - ведь оно всегда и всюду со мной и глядит на меня то из чистой воды, то с какой-нибудь гладкой поверхности.

- Даже это, - сказала Джульетта, - даже призрачную иллюзию своего "я" не хочешь ты мне подарить вместо себя, а ведь уверял, что принадлежишь мне и телом и душой. Даже твоему изменчивому, зыбкому образу нельзя со мной остаться и быть мне спутником в жалкой моей жизни, в которой теперь, раз ты бросаешь меня, не видать мне ни любви, ни ласки.

Горячие слезы хлынули из прекрасных темных глаз Джульетты. И тут Эразм, обезумев от смертельной муки сердца, воскликнул:

- Ужели я должен тебя покинуть? Если так, то пусть мое отражение в зеркале остается у тебя на веки вечные. И никакая сила, будь то сам дьявол, не отнимет его у тебя, пока я не принадлежу тебе телом и душой.

Точно огнем опалили поцелуи Джульетты его губы, едва вымолвил он эти слова, потом она разжала объятия и страстно простерла руки к зеркалу. На глазах у Эразма его отражение, хоть сам он даже не шевельнулся, шагнуло из рамы в комнату, быстро скользнуло в объятия Джульетты и вдруг скрылось вместе с нею в каком-то таинственном странном тумане. Внезапно тишину прорезал мерзкий козлиный смех, полный дьявольской издевки. Содрогаясь от беспредельного смертельного ужаса, Эразм упал без памяти, но неизъяснимый, жуткий страх немедленно заставил его очнуться от забытья. В кромешной тьме он пошатываясь кое-как добрел до двери и сошел с лестницы. На улице его кто-то подхватил и усадил в карету, которая сразу же тронулась.

- Пришлось вашей милости немножко поволноваться, сдается мне! обратился к нему по-немецки сидевший в карете господин. - Пришлось, пришлось поволноваться, но уж теперь-то все пойдет превосходнейшим образом. Извольте лишь целиком и полностью довериться мне. Джульетточка свое дело сделала и поручила вас моему попечению. А вы и впрямь милейший юноша, притом поразительно склонный к невинным забавам, до которых мы с Джульетточкой такие большие охотники. Эк вы того молодца по башке-то! Истинно в германском духе! А уж как у нашего героя изо рта багровый язык-то вывалился презабавное было зрелище, а уж как он хрипел да кряхтел и все никак не мог отправиться к праотцам... Ха-ха-ха! - В голосе незнакомца звучала такая гнусная издевка, балагурство его было до того жутким, что каждое его слово ранило Эразма, точно удар кинжала прямо в сердце.

- Кто бы вы ни были, - сказал он, - прошу вас, замолчите, довольно, довольно, ни звука более об ужасном преступлении, в котором я раскаиваюсь!

- "Раскаиваюсь"? - передразнил незнакомец. - Так, значит, вы раскаиваетесь и в том, что познакомились с Джульеттой и обрели ее сладостную любовь?

- Ах, Джульетта, Джульетта... - вздохнул Эразм.

- Ну вот, - продолжал его попутчик, - вы же сущее дитя, то одно вам подавай, то другое, да еще чтобы все шло как по маслу. Увы, из-за фатального стечения обстоятельств вам пришлось расстаться с Джульеттой, а вот если б вы остались, я легко мог бы уберечь вас и от кинжалов мстителей, и от любезного правосудия.