— Однако, к сожалению, пока безрезультатно.

— Это правда, но ведь прошло еще так мало времени. Не волнуйтесь, мы скоро найдем тех, кто причиняет нам все эти хлопоты, — Матер поставил пустую чашку на блюдце возле своих ног. — Принести еще чаю? — встрепенулась девушка.

— Нет, спасибо, одной чашки вполне достаточно. Но вы подумайте только, как, наверное, плачут сейчас от злости те прохвосты, которые столь блестяще провалили свое недавнее покушение. Головорезы-разбойники, очевидно, решили показать свою ловкость, но вместо этого им пришлось бежать, задравши хвост! — он широко улыбнулся, изо всех сил стараясь успокоить ее, как утешают испуганных, плачущих детей.

Кора глядела в свою чашку пустым, невидящим взглядом — очевидно, ее мысли сейчас были где-то далеко. Помолчав, она задала совершенно неожиданный для Матера вопрос:

— Лайам наверняка убьет всякого, кто будет представлять непосредственную опасность, не так ли?

Чарльз Матер слегка подался назад в своем кресле.

— Ну... да, если не будет иного выхода. Однако он отнюдь не убийца, мисс Редмайл. Он только сделает все необходимое для того, чтобы спасти жизнь своего клиента, и никогда не пойдет на крайние меры, если его не вынудят к тому обстоятельства. Я уверяю вас, мисс Редмайл, что «Ахиллесов Щит» — вполне солидная, уважающая закон организация, а не шайка отчаянных бандитов и наемных убийц. Конечно, если говорить откровенно, мы иногда кое-где нарушаем некоторые правила, но все наши агенты обучены держать ситуацию под контролем, а не поддаваться ей.

— Он... — запнувшись, она посмотрела на Матера тревожным, вопрошающим взглядом, — он пугает меня.

Короткий смешок Матера прозвучал бодро и весело, словно старый Плановик порадовался удачной шутке.

— Уж вам-то нечего бояться Лайама, — сказал он, улыбаясь.

— Что может толкать такого человека, как он, на жестокость и насилие? — продолжала девушка. — Ведь Лайам может быть таким нежным, и все же... Ох, дорогая, размышлял про себя Матер, дело-то, оказывается, зашло дальше, чем я думал.

— Его главная задача — сдерживать насилие, — ответил он.

— Знаете, я почувствовала в нем эту ужасную черствость и холодность. Знаете, когда он улыбается, его взгляд делается таким холодным. Иногда мне кажется, что Лайам вовсе лишен чувства вины и жалости.

— Возможно, вы ошибаетесь, принимая его холодность за невосприимчивость к... вы знаете, мне очень трудно подобрать подходящее слово, но, я думаю, вы поймете, что я имею в виду. Он отнюдь не питает склонности ко всепрощающей доброте, не снисходителен к людским порокам и недостаткам, вот в чем дело; он может быть очень суров и даже жесток, если его — или кого-то из лиц, о которых ему поручено заботиться, — оскорбляют или пытаются запугать. Он не мстителен, о нет, но отнюдь не намерен подставлять левую щеку тому, кто ударил его по правой.

Матер легонько постукивал тростью по носку ботинка.

— Может быть, если я немного расскажу вам о нем, о его прошлом, это поможет вам лучше понять его?

Она робко взглянула на Матера, словно еще не решив, не лучше ли ей будет сменить тему разговора. Очевидно, личность Холлорана одновременно и притягивала, и отпугивала ее. То, что она услышит сейчас об этом человеке, может навсегда оттолкнуть ее от Лайама; и все же ей хотелось узнать о нем как можно больше. Она наклонила голову, не промолвив ни слова — то ли в знак согласия, то ли потупившись под пристальным взглядом Плановика.

— Отец Лайама, Пэт Холлоран, был капитаном Британской Армии. Он познакомился со своей будущей женой, Шивон, во время короткого отпуска в Южной Ирландии. По-видимому, он был неисправимый бродяга и увлекался рыбной ловлей, а для такого проведения досуга лучшего места, пожалуй, и не найдешь. К тому же в его жилах текла ирландская кровь, и он чувствовал необъяснимую тягу к этой земле. Через несколько месяцев он снова вернулся в те же края, и тут же сделал предложение понравившейся ему девушке; получив немедленное согласие, он вернулся в Лондон со своей невестой, и вскоре они поженились. Примерно через год у них родился сын Лайам.

Матер наклонился и поднял с пола свою чашку:

— Налейте-ка мне еще чайку, душенька.

Он смотрел, как девушка подходит к столу и наполняет его чашку. Холлоран смущает ее, размышлял он в это время, и не ее здесь вина. Даже для самого Матера Холлоран до сих пор оставался неразрешенной загадкой, хотя, казалось, никто не знал его лучше Плановика. Но вот Феликс Клин и его шальная компания внушала Матеру тревожные опасения, своего рода дурные предчувствия, основанные не на знании и анализе конкретных фактов, а скорее на эмоциях, не подчиняющихся логике, и на интуиции. Девушка могла быть союзником его агента, кем-то вроде «своего человека» в «Магме»; возможно, она сообщила Холлорану о каких-то подозрительных делах, происходящих в корпорации, и это вынудило его столь резко изменить свою обычную манеру поведения. Сегодня утром Матер поделился с Джеральдом Снайфом своими тревожными мыслями по поводу контракта с «Магмой», не скрыв при этом, что его беспокойство усилилось после того, как нашли изуродованный труп Дитера Штура. Но Управляющий «Ахиллесова Щита», трезвый прагматик, потребовал конкретных доказательств, подтверждающих наличие связи между убийством Штура и контактами «Ахиллесова Щита» с «Магмой». Поскольку очевидных фактов у Плановика не имелось, пришлось уйти ни с чем. Кора протянула ему чашку с душистым чаем. Поблагодарив девушку, он подождал, пока она сядет в соседнее кресло, а затем продолжил свой рассказ:

— Армейская служба требовала от его отца постоянно переезжать с места на место; эти поездки, непродолжительные, но частые, разлучали его с семьей. Если бы его направили в долгосрочную служебную командировку за границу, он мог бы взять с собой жену и ребенка, как обычно делается в таких случаях. Но здесь ему приходилось разъезжать по стране, да и по всему свету, нигде не останавливаясь надолго. Когда обстоятельства позволяли, он брал с собой Шивон и маленького сына, но чаще им приходилось оставаться дома вдвоем, ожидая возвращения отца и мужа из очередной командировки. В конце концов они решили, что будет лучше, если они вместе с дедом Лайама вернутся в Ирландию.

Девушка запомнила любимый им сорт чая — «Эрл Грей» — с их прошлой встречи, и он с наслаждением прихлебнул из чашки ароматный напиток, на минутку прервав разговор.

— Я вспоминаю об этих давних событиях, мисс Редмайл, потому что, как мне кажется, они помогут — к худу ли, к добру ли — полнее раскрыть характер этого человека.

Ответа не последовало.

— Капитан Холлоран проводил все свое свободное время с женой и сыном; но, к сожалению, свободные дни у военного выдаются нечасто. В довершенье всех бед их брак привел к разрыву между Шивон и ее родственниками. Видите ли, у матери Лайама были двоюродные братья, имевшие связи — и, как оказалось, весьма сильные связи — с ИРА. Они считали мужа своей двоюродной сестры британской ищейкой, подозревая, что он поселился в Ирландии лишь для того, чтобы собирать информацию о деятельности повстанцев. Это была явная бессмыслица, но фанатики вообще редко руководствуются здравым смыслом в своих действиях и поступках. И кто знает? Возможно, за эти несколько лет капитану Холлорану не раз доводилось случайно слышать о тех гнусностях, которыми занимаются друзья родственников его жены, и чувство долга говорило ему, что он обязан подать рапорт своему начальству. Так или иначе, одного лишь подозрения террористам было вполне достаточно.

— Лайам, которому было всего восемь лет, ушел на рыбалку вместе с отцом. Капитан получил отпуск и прилетел домой всего на несколько дней. В то время он принимал участие в кровавой войне в Саудовской Аравии (хотя участие в ней британских вооруженных сил до сих пор замалчивается в официальных кругах). Видит Бог, как этому человеку был необходим отдых! Кора с нескрываемым любопытством поглядела на Матера.

— Мальчик с отцом стояли на самой середине неглубокого ручья, вне всякого сомнения очень обрадованные тем, что им снова удалось побыть вместе после долгих месяцев разлуки. Тут-то их и застигли гангстеры. Отца Лайама застрелили у него на глазах. Позже он рассказал следователю, как его раненный отец медленно выбирался на отмель, пытаясь выползти из воды. Мальчик оцепенел от ужаса и мог только смотреть, как один из бандитов в черной маске, закрывающей лицо, ударом ноги сбросил его отца обратно в воду и наступил ногой ему на спину, чтобы погрузить тело на дно. Мальчик вспомнил, что вода стала темно-красной от крови, когда убийца наклонился пониже и выстрелил умирающему капитану Холлорану в затылок.