– Я знаю. Промчались мимо меня, как реактивные самолеты! Очень приятно познакомиться с вами, миссис Коннел. – Она вежливо кивнула, но Глория почувствовала на себе напряженный испытующий взгляд.

– Пойдем, Глория, покажу твою комнату. Мы хотим поужинать в семь, Клаудия.

Хозяин пригласил гостью следовать за ним.

Глория смутилась, не совсем уверенная, удобно ли начинать знакомство с комнаты, но не решилась возразить в присутствии экономки. Чтобы выкинуть из головы мысли о постели, которые завладели рассудком, она заставила себя замечать любую мелочь по пути наверх. С потолка в гостиной свешивалась самая громадная люстра, какую Глория когда-либо видела. Это напомнило оперу «Призрак», которую они недавно слушали с Брайаном.

– Огромный дом, – сказала женщина, поднимаясь по лестнице.

Джеф стрельнул в нее взглядом.

– Нервничаешь, Глория? – спросил он с ухмылкой.

– Нервничаю? Почему?

– Ты стала бледной, как привидение. Это мысли о спальне виноваты?

Джеф как будто читал ее мысли. Глория почувствовала сухость во рту и в горле, стало трудно дышать. Черт его возьми, сердито подумала она. И черт возьми эту силу, которую он имеет над ней.

– Мне бы хотелось мельком взглянуть на сына, – сказала она.

Джеф согласно кивнул.

Но Брайан не мог спасти ее от самой себя. Когда она и Джеф заглянули в большую кладовую, то увидели две детские головы, склонившиеся над коллекцией маленьких пластиковых динозавров.

– Тебе что-нибудь нужно, сынок? – спросила мать.

Мальчишка едва поднял глаза.

– У меня все хорошо, мам, спасибо, – рассеянно ответил он.

– Видишь? – сказал Джеф. – Все счастливы. Не будем мешать детям.

Глория ничего не сказала и последовала за хозяином.

– Вот мы и пришли, Глория. – Джеф тихо засмеялся, распахивая дверь в конце коридора. Гостья переступила порог, чувствуя, что ее кровь бурлит, как Ниагарский водопад. Растерянный взгляд бродил по комнате с роскошной меблировкой.

– Спальня выглядит очень удобной, – выдавила она из себя. – Почему ты закрываешь дверь?

– Хочу немного побыть с тобой наедине.

Ее сердце остановилось. Собираясь с мыслями, Глория сделала вид, что осматривает комнату, затем повернулась к Джефу лицом.

– Я очень устала. Можно отложить наш разговор?

Мужчина покачал головой.

– Нет, нельзя.

– Чего ты хочешь? – нетерпеливо спросила Глория.

Он подошел так близко, что была видна каждая щетинка на лице. Не успела она опомниться, как оказалась у него в руках.

Сомнений в его намерениях не было. Об этом говорили потемневшие глаза и учащенное биение сердца, которое она чувствовала, и напрягшиеся мускулы.

Руки Джефа обвивали ее талию.

– Я хочу тебя, – хрипло сказал он. – И никогда не переставал хотеть, ты знаешь об этом?

Глория попыталась вырваться, но Джеф держал крепко.

– Так вот почему ты привез меня к себе! – прохрипела она.

– Слишком сложный путь, не так ли? Было бы намного проще заниматься любовью в Англии. Но там возникли бы трудности с твоим любовником…

Его глаза опустились от ее лица к шее и ниже, к шелковой зеленой блузке, которая скрывала грудь.

– С моим любовником? – удивленно переспросила Глория.

– Да, да, с твоим, – не унимался он. – С Аланом Кэстли, твоим боссом.

– Алан мне не любовник!

– Но хотел бы им стать, не так ли?

– Почему тебя это волнует? И откуда такие сведения?

Глаза Джефа плотоядно сверкнули.

– Неважно. Здесь, моя прекрасная Глория, мы одни, и никакие проблемы не коснутся нас…

Она хотела ответить так же цинично, но не могла – его близость вызывала безумную слабость. Еще несколько минут назад Глория поклялась, что не будет реагировать на него, но сейчас клятва казалась невыполнимой.

Все тот же медленный, неукротимый огонь сжигал ее изнутри. Неужели это чувство к нему было таким всепоглощающим?

Джеф часто являлся в сновидениях, и всегда в образе властелина положения. Вот и теперь, когда сны стали явью, она не могла устоять перед чарами. Сопротивление невозможно.

Мужчина пристально взглянул на горящие щеки Глории, и его глаза сверкнули. Искуситель прижал ее к своему телу так, чтобы она почувствовала, какое возбуждение он испытывает, и сама испытала то же лихорадочное томление.

О Господи, как ей хотелось, чтобы их тела соединились. Как умело он заставлял чувствовать, оживать в его объятиях. Так сладостно… Она стояла, не двигаясь, наслаждаясь каждым мигом пребывания в этом раю.

– Джеф! – вдруг вырвался у нее протестующий возглас.

– Что?

Его рот был напротив ее рта. Сколько времени прошло с тех пор, как он прикасался к ней, с той ночи в лондонском доме, когда он почти повалил ее на пол в гостиной? Как она ошибалась, почувствовав облегчение, оттого что не тронута им. Ведь эти прикосновения дарят необыкновенное счастье. Сильная рука массировала ей спину, вызывая чувственное и томное расслабление во всем теле, пока вожделение не заставило забыть обо всем на свете.

– Джеф, – простонала она, руками обвивая его шею.

– Что? – Глория почувствовала теплое дыхание рядом с ухом.

– Пожалуйста, не надо.

– Пожалуйста или не надо? – дразнил он.

– Не надо.

– Не надо что? – Она снова услышала подразнивающие нотки в его голосе. – Я ведь не делаю ничего, не так ли?

Глория подняла глаза, неуверенная, действительно ли понимает его намерения.

– Джеф, – начала она, но мужчина покачал головой.

– Нет. Мы слишком долго ждали. Ты хочешь этого, Глория. Хочешь так же сильно, как и я. Но если потребуешь остановиться, я подчинюсь.

Глория сделала глубокий вдох, чтобы произнести нужные слова, но они застыли на губах. В благодарность его губы нежно прикоснулись к щеке, и она начала дрожать так сильно, как будто кто-то сильно испугал ее.

Джеф оторвался и посмотрел на нее, и его прекрасные глаза затуманились.

– Все хорошо, – бормотал он. – Все хорошо.

Джеф опустил Глорию на кровать, не выпуская из объятий. Она лежала на стеганом покрывале, чувствуя теплоту мужского тела. Слишком просто поддаться соблазну, и она тряхнула головой, будто желала избавиться от наваждения.

– Не все хорошо, – сказала она, но голос звучал вяло и сонно, и все клятвы были уже забыты.

– Позволь мне все сделать хорошо, – улыбнулся Джеф. – Позволяешь, милая?

Глория закрыла глаза, чтобы не видеть, что он делает, как будто бы наблюдение делало ее сообщником, но от этого еще острее чувствовала, как его пальцы скользнули под шелковую блузку. Кончики грудей стали твердыми. Она открыла глаза, потому что не могла больше сопротивляться. Лицо любовника выражало восхищение.

– Моя прекрасная Глория, восхитительное и непредсказуемое создание, – шептал он, расстегивая блузку. – Снаружи чопорная, а под одеждой прячущая так много женственного. Длинные, длинные ноги в шелковистых колготках…

Джеф расстегнул блузку и снял ее и бюстгальтер, обнажив полные неистово напряженные груди. Длинные, чувствительные пальцы касались их с такой нежностью, что она вскрикнула от наслаждения.

– Видишь, как сильно ты хочешь меня, – улыбнулся он.

Джеф вздохнул, и она пристально посмотрела ему в лицо, ошеломленная силой почти животного желания: глаза сузились до щелок, а их цвет полностью затмили черные зрачки. Каждая черточка лица приобрела необыкновенную четкость, смуглая кожа казалась натянутой на кости. Даже рот, полный и чувственный, с причудливыми изгибами в уголках, сейчас представлял сплошную прямую линию.

Он взял ее руку, провел по твердым мускулам своей груди под рубашкой и задержал на животе. Теряя рассудок, Глория почувствовала его пульсирующее напряжение.

Сейчас это уже не тот мужчина, который любил ее – в сумасшедший уик-энд в юности. Он стал намного старше, намного опытнее, и с годами пришло зрелое желание, которое теперь пугало. В его руках она была такой же послушной, как тесто. Глория вздохнула, а пальцы Джефа тем временем уверенно продвигались к ее груди.