Очень даже приличная комната, разве что смахивавшая на экспонат мебельной выставки. Увы, хозяин напрасно обставлял кабинет, редко ему приходилось здесь бывать. Если только это не было сделано кем-то другим – в качестве своеобразной приманки.

Луис – я про себя уже называл ее так – вернулась в пятом часу. Услышав хруст гравия под колесами машины, я вышел на улицу, чтобы открыть ворота гаража.

– Как успехи? – спросила она.

Я покачал головой. Она поставила машину рядом с "ровером". В багажнике оказалось несколько картонных пакетов с таким количеством продуктов, которым можно было накормить целую армию.

– Во вторник приедет Дэвид, – пояснила она при виде моего удивления. Потом уже не столь уверенно добавила: – По крайней мере я надеюсь. – Она сочувственно взглянула на меня. – Не расстраивайтесь, еще найдете где-нибудь. Может быть, в его лондонской квартире.

– Там его нет.

Луис резко повернулась ко мне.

– Откуда вы знаете?

Я пожал плечами.

– Мне уже удалось там побывать.

Она внимательно посмотрела на меня и улыбнулась.

– Ну что же, это ваша работа. Но там тоже ничего не оказалось?

– Ничего. – Я шел за ней, не понимая, почему известие о моем обыске квартиры Фенвика ее так поразило, а тщательный осмотр собственного дома не волновал вовсе, но слишком голову ломать над этим не стал.

Сложив продукты на кухне. Луис огляделась.

– Все на своих местах, как будто вы ничего не трогали. Вас обучали специально?

– Да, и этому тоже. Ну ладно, спасибо за любезность.

– А вам обязательно так торопиться в Лондон? Не хотите выпить чашку чая?

Иногда молчание красноречивей крика, а непроизнесенные слова понятнее команды. Я смотрел на нее и видел только мягкую, открытую улыбку. Впервые я почувствовал, что передо мной не вдова Фенвика и не мать Дэвида, а просто молодая женщина. И дело было не в ее манерах поведения или акценте... Просто я мысленно представил мягкость высокой крепкой груди, нежность светлой кожи, длинные стройные ноги, тепло манящих объятий... И осторожно ответил:

– От чашки чая я бы не отказался.

И мы уже сидим за большим кухонным столом и чинно пьем чай.

– О чем вы сейчас думаете? – следует вполне невинный вопрос.

– Ну, в общем... о погоде.

Луис шаловливо улыбнулась.

– Разумеется, ведь так тепло для этого времени года, верно?

– Да, явно надвигается антициклон.

– И не предвидится холодных атмосферных фронтов.

– Только теплые.

– Никогда не могла разобраться в этих премудростях.

– Зато на синоптической карте все смотрится вполне наглядно.

– Неужели кому-то приходится их составлять? – снова весело рассмеялась она.

И тут зазвонил телефон.

Мы молча переглянулись, стараясь сохранять спокойствие, потом Луис неторопливо зашагала в зал, где стоял телефонный аппарат.

Я убрал со стола чашки с блюдцами, поставил на место чайник и сахарницу. Не знаю, зачем – возможно, в силу привычки, или чтобы чем-то себя занять. Потом пошел следом. Луис держала телефонную трубку, слушала и кивала. Она протянула мне руку, переплетя тонкие крепкие пальцы с моими.

– Все в порядке, мистер Бейкер, не стоит беспокоиться, сказала она в трубку, прижимаясь щекой к моей руке.

Я придвинулся ближе и ощутил аромат ее духов – тонкий и нежный, словно от свежесорванных цветов.

– Нет, мистер Бейкер, этим займутся адвокаты моего отца. Я только...

Бейкер продолжал что-то бубнить. Склонившись к ней, я нежно пощипал губами ее ухо, она подняла ко мне лицо.

– Да, мистер Бейкер, но дом все еще оформлен на его имя, поэтому я все равно не смогу ничего решить.

Она медленно провела моей рукой по своей груди, и сквозь тонкую блузку я отчетливо ощутил, как твердеют ее соски.

– Ну что ж, мистер Бейкер, если налоговая инспекция настаивает на ответе, пусть направят запрос в Соединенные Штаты. Сама я ничего не могу сказать.

Другая моя рука поползла ниже.

– Хорошо, мистер Бейкер. Звоните в любое время. Всего хорошего.

Она уронила телефонную трубку на столик, рванулась ко мне и жадно прижалась губами.

Все вышло прямо на ковре у телефона, быстро, неистово и грубо, хотя трудно сказать точно, кто кого насиловал. Спустя несколько минут мы уже медленно приходили в себя посреди груды наспех сброшенной одежды.

Луис томно спросила:

– Ты понял, что я просто соскучилась?

– Скорее изголодалась.

Она негромко рассмеялась, вздрогнула от холода и завернулась в край пушистого белого ковра.

– Ты включишь это в свой отчет?

– Я ни перед кем не отчитываюсь.

– Выходит, ты настолько частный детектив, что работаешь сам на себя?

– Я не детектив. Не хочешь выпить?

Разыскав брюки, я пошел с ними в гостиную. Там почему-то было светлее, чем на улице – казалось, стены большого зала светятся сами.

Слышно было, как Луис поднялась по лестнице. А минут через пятнадцать спустилась, бодрая и свежая. Она причесалась и надела тонкий темно-синий свитер и вытертые джинсы.

К этому времени я уже налил себе виски с содовой.

– Тебе что-нибудь приготовить?

– Нет, спасибо, Джим. Или Джимми? Или как-то еще? Конечно, раньше нужно было спрашивать, – она вдруг покраснела.

Я расхохотался.

– Джейми. Это шотландское имя.

– Давай пойдем куда-нибудь. Я не пила на людях... уже не помню сколько лет...

– А как соседи?

– Мы пойдем в маленькую деревенскую пивную, где меня никто не узнает.

И мы пошли. Уже на выходе она вдруг остановилась и прошептала:

– Поцелуй меня.

Я прижался к ее теплым губам, чувствуя, как ее бьет дрожь.

Мы сидели в уголке крошечной деревенской пивной, даже не пытавшейся пускать пыль в глаза, и разговаривали едва не шепотом. Мы оказались первыми посетителями, и уши хозяйки, точно антенны радара, постоянно нацеливались в нашу сторону.

Луис, заказавшая кружку сидра, с трудом удерживалась от смеха.

– Будь это супружеской изменой, нас бы обязательно запомнили. Мы здесь первые посетители, плюс мой акцент и наряд, да еще твой костюм – и можно не сомневаться, эта женщина в точности опишет нас в суде даже через год.

– Ей наверняка уже доводилось это делать. Неверных супругов вечно тянет в уединенные деревенские уголки.

Это и в самом деле был традиционный английский деревенский паб с простыми деревянными скамейками, скромным чугунным очагом, давно не знавшим огня, расписанием автобусов на стене и пластмассовыми цветами над стойкой.

Луис закурила.

– Где ты живешь, Джейми?

– У меня квартира в Лондоне – на Чок-Фарм.

Она кивнула.

– Представляю. А почему ты ушел из армии? Ведь ты был кадровым офицером?

– Был, целых шестнадцать лет. Но выше майора не поднялся. Мог бы и дальше тянуть свою лямку, но в разведке старшим офицером стать нелегко.

– Почему?

– Разведчикам не часто приходится командовать другими. А армии нужны командиры. Также как в авиации отдают предпочтение тем, кто умеет летать. Правда, там это все же имеет определенный смысл.

– А что сказала жена по поводу твоей отставки?

– Тогда мы с ней и расстались.

– Она не пыталась тебя удержать?

– Ей нужно было только, чтобы я стал полковником. – Я сделал большой глоток воды, разбавленной пивом. – Хотя, может быть, я ошибаюсь, и нужно было ей совсем не звание, а чтобы я был похож на тех, из кого получаются полковники. Просто она вышла замуж не за того человека.

– Бывает.

– И с тобой тоже?

– Нет, Мартин меня вполне устраивал. Надеюсь, я его тоже.

– Но твоей отец думал иначе.

– Ну, отец...

– Чем ему не понравился Мартин?

– Он считал Мартина слишком напыщенным, слишком чопорным. Ведь он мечтал, чтобы я вышла замуж за преуспевающего адвоката. – Она отхлебнула сидра и сменила тему разговора: – А чем ты еще занимаешься, кроме работы?

– Навещаю милых дам.