Оставалось только тихо клясть судьбу и с головой уходить в работу.

Уходить было во что. Сумевший наконец дозвониться до Кима (как только тот соизволил отключить защитную блокировку своего мобильника) директор Ноксмур вызвал его к себе «так быстро, как вы только можете». В своем кабинете директор отдела безопасности удивительно спокойно — приступ бешенства в его душе, должно быть, успел перекипеть — сообщил Киму, что вот и пришла очередь «Торгового дома братьев Гимли» считаться жертвой неуловимых грабителей.

Ким удостоился чести лицезреть опустошенное нутро четырех сейфов, находившихся на глубине третьего подземного этажа «Дома Гимли», после чего директор Ноксмур коротким кивком приказал ему следовать за собой снова в кабинет,

— Собственно говоря, — начал он после довольно многозначительного молчания, — у меня пока что нет оснований быть недовольным вами, Агент… Пока что… Вам дало что-нибудь ознакомление с теми материалами, которые я передал вам? Впрочем, у вас в распоряжении и было-то часа три, не больше… Так?

— Так, — подтвердил Ким.

Относительно того, что эти файлы он успел просмотреть только по заголовкам, он не стал распространяться. В конце концов, у господина директора была своя голова на плечах.

— Наш случай радикально отличается от того, что произошло до этого? — спросил он.

Директор Ноксмур поднялся из-за стола и, сложив руки за спиной, погрузился в созерцание имитации старинного натюрморта с охотничьей дичью, висевшей над имитацией камина.

— И да, и нет… — бросил он, то ли отвечая на вопрос Агента, то ли просто размышляя вслух. — Потом повернулся к Киму и объяснил свою мысль. — Техника изъятия содержимого сейфов, по всей видимости, была применена точно та же, что и прежде. Не оставлено никаких следов. Но вот интересы этих неведомых экспроприаторов, похоже, заметно изменились. Если они, конечно, не дали маху и не перепутали сейфы. Пропали в основном диски и бумаги. Например, скандальные мемуары маршала Ханумана.

— И если предыдущие жертвы не умалчивали о таких пропажах… — осторожно предположил Ким.

Директор Ноксмур задумчиво воззрился на него:

— В этом вашем предположении есть определенная логика. По крайней мере, именно так должны вести себя и мы. — Но сейчас дело не в этом. Вы, надеюсь, поняли, что теперь получили в руки ниточку, за которую можно вытянуть что-то существенное…

— Я понял вашу мысль… — отозвался Ким. — Краденые ценности трудно отследить. Они «теряют лицо». А вот документы… Они имеют если не лица, то адреса. Есть те, кому нужны гораздо больше, чем всем остальным. И, зная их, хорошо можно представить, где их надо искать. И тогда, если правильно повести дело, есть уже вполне реальные шансы взять след…

— Мы с вами правильно понимаем друг друга, — удовлетворенно кивнул Ноксмур. — Вы, по-моему, поняли, в каком направлении теперь надо действовать. Возьмем, к примеру, те же маршальские мемуары. Вы, пожалуй, слабо понимаете их взрывную силу. Ведь трудно от вас требовать знания деталей нашей истории. Особенно таких ее деталей, которые касаются ее теневой стороны. Поэтому вам, наверное, неведомо, что двадцать с небольшим лет назад Республике угрожал самый настоящий военный переворот. Путч генералов, кровавая диктатура и все такое. Разумеется, такое шило ни в каком мешке не утаишь. Если вы пороетесь в библиотеках, то сможете кое-что накопать по этой теме. Но вы приглашены работать не историком и не журналистом. Так что не в этом суть вашей работы, Агент…

Директор уселся наконец снова в свое кресло и уперся ладонями в поверхность стола, словно проверяя его прочность. Настроен он был весьма решительно — видно, на состоявшемся совещании директоров ему пришлось выслушать немало пренеприятных «комплиментов» в связи с происшедшим.

— Вся эта затея в ту пору сорвалась, — продолжил он. — И — слава богу… Но запачкала она многих. И кое-кто из этих многих находится в силе, собирается еще более упрочить свое положение. Но… Почтенный старец своими писаниями многим подпортил виды на будущее. Оспаривать его воспоминания трудно. Если не вовсе невозможно. У него там факт на факте, свидетельство на свидетельстве. А ведь герои этих мемуаров полны самых радужных планов. Куда-то баллотируются, на что-то претендуют… И кому-то перебегают дорожку. Кому-то мешают… Ну, вот вам и потенциальные покупатели на мемуары маршала. Один — тот, кто в этих мемуарах упомянут, и кто-то — таких «кто-то» может быть несколько, — кому этот персонаж мемуаров мешает жить. Вот уже и очерчен круг тех, кто заслуживает вашего внимания. Это уже нечто более выполнимое, чем охота наугад. Этот круг можно еще более сузить. Вам, думаю, нетрудно догадаться, каким способом.

— Вы имеете в виду то, что внимания из этой компании «экспроприаторов» и их клиентов заслуживают лишь те, кто может заплатить за мемуары почтенного маршала достаточно солидную сумму, — без особого труда угадал Агент. — Хотя и это — не такой уж узкий круг.

— Я бы на вашем месте ограничил круг кандидатов еще более жестко, — невесело улыбнулся Ноксмур. — Пожалуй, выбирать их надо из тех, кто не просто может заплатить за мемуары большие деньги, а из тех, кто заплатит за них самые большие деньги! Даже если ему придется пойти ради этого на преступление. Такие люди вполне вычислимы.

— Здесь могут быть разночтения… — заметил Ким. — В конце концов, мы имеем дело не с простыми карманниками.

Он растерянно потер лоб. Потом, как всегда, когда ему случалось задуматься, машинально прикоснулся к маленькой, с вишневую косточку величиной, отметине под левой скулой — следом маленькой пули, странным образом изменившей его жизнь. Давно. Теперь уже давно.

— Например? — бросил на него вопросительный взгляд господин директор. — Что вы имеете в виду?

— Мы все еще не имеем представления о том, кто совершает эти… изъятия, господин директор, — пояснил Ким. — И главное, чего мы не знаем, — как у этого нашего противника расставлены приоритеты. И какие над ним довлеют ограничения. Вы сейчас рассуждали исходя из того, что эти… как вы их назвали, «экспроприаторы» ставят целью заполучить максимальное количество денег. Это, конечно-логично, господин директор, но — вовсе не обязательно.

— Мм… — неторопливо прожевал его возражение директор. — Приоритеты… Ограничения… Это хорошо, что вы мыслите ключевыми словами, Агент. Вас легко понимать… Да, приоритеты тут могут быть не финансовыми, а, скажем, политическими… И сами «изъятия» бьют не по оптимальным мишеням… Но пока у нас нет надежной подсказки по этим направлениям…

Он тронул массивный серебряного литья с чернью письменный прибор, украшавший его стол. Прибор тоже был выполнен в рамках «охотничьей» тематики — отлитая из серебра полурасстегнутая сумка — вместилище для перьев, карандашей и чистых листков бумаги, пороховница и картечница — разумеется, чернильницы. Ким представил себе на мгновение господина директора, макающего перо в одну из них и выводящего буквицы на листе писчей бумаги. Это заставило его сделать над собой усилие, чтобы удержаться от усмешки.

— Разумеется, — продолжил директор, — мемуары Ханумана — только один из примеров. Я склонен доверить вам сведения и о других сегодняшних пропажах… Впрочем, уже вчерашних, — поправился он, бросив взгляд на часы, стрелки которых убедительно свидетельствовали, что полночь на широте Старого Форта только что миновала. — Но я должен быть уверен в том, что вы не злоупотребите этими сведениями. Вы должны понять меня — речь идет о документах, которыми намерены воспользоваться шантажисты… Это — взрывчатый материал. Для кого-то, возможно, Даже смертельно опасный.

— Каких гарантий вы ждете от меня? — сухо спросил Ким. Он хорошо понимал, что директор имеет все основания не доверять «человеку со стороны». Но и делать вид, что не замечает этого недоверия или не придает ему совсем Уж никакого значения, все-таки не хотел.

— Реальных гарантий в таких случаях не существует, — поморщился директор. — Я могу полагаться только на рекомендации ваших коллег и на очень короткий опыт своего личного общения с вами. Общения короткого, но меня уже успевшего обеспокоить…