Сейчас лагерь больше напоминал разворошенный пчелиный улей: мимо пробегали небольшие группы солдат, многие несли связки стрел, бочонки и еще боги знают что. Алекс быстро посторонился, пропуская команду, со стонами тянущую телегу на тяжелых колесах.

Перед лагерем располагалась большая площадь с фонтаном в центре. Вода из фонтана выливалась в отдельные резервуары для мытья и питья. Питало его ответвление акведука, который проходил выше. Вокруг фонтана стояли в положении «вольно» несколько солдат, кое-кто сидел, опустив ноги в один из резервуаров. Перед домами вокруг площади Алекс видел кучи деревянных щепок, признак привычки грызов грызть, но, однако же, не было видно ни одного мохнатого лица.

Алекс быстро проверил Офир глазами сидящей на плече Пылинки. Кажется, ничего необычного; Офир был спокоен. Он внимательно осмотрел солдат, но никто не проявлял никаких признаков волшебства. Однако он понимал, что это ничего не значит. Хорошо было бы быть настоящим магом – шаманом или чародеем, – который смог бы увидеть любое зловредное волшебство на неодушевленном фонтане.

Алекс подошел к фонтану, построенному из древнего камня и украшенному стершейся от времени резьбой. Отдыхающие солдаты подняли головы с досадой и удивлением, когда Алекс подошел к ним. Он поднял сломанное копье и начал осторожно тыкать в воду, стараясь не плеснуть на себя. Но, конечно, если бы проклятие было прямо здесь, он бы увидел его действие. И он бы увидел, что оно поразило этих солдат. Так что с ним все будет в порядке. Однако осторожность не повредит. Приказав Пылинке тихо сидеть у него на голове и ни в коем случае не пить воду, Алекс попытался взобраться к расположенным выше резервуарам, касаясь только сухих кирпичей. Руки соскользнули, и он чуть не упал, но удержался. Двое солдат переглянулись, но, узнав и опознав Шляпу, ушли, не задавая вопросов.

Наконец Алекс сумел взобраться к самому верхнему резервуару и заглянул внутрь. Площадь около трех квадратных футов, на кирпичах растут водоросли. Алекс осторожно потянулся и потыкал сломанным копьем, но все заросло водорослями, а значит, попали они туда уже довольно давно. Он проверил другие резервуары – с тем же результатом.

Все выглядело прекрасно. Алекс знал, что даже для мелкого проклятия потребовалось бы что-то, какие-нибудь руны, вырезанные на камне, или талисман, засунутый в воду. Но ничего не было. Во всяком случае, здесь. Алекс посмотрел на акведук, питающий фонтан. Высоко, футах в десяти над головой, и специально прикрыт, чтобы в него нельзя было ничего забросить. Однако в полукруглой терракотовой крышке имелись трещины и дыры, некоторые довольно большие. Вполне возможно просунуть ритуальный сверток.

Пришлось вернуться к казармам за лестницей, и по дороге он наткнулся на Лукена. Алекс не посмел рассказать Лукену все, но убедил приятеля пойти с ним и помочь поискать в акведуке что-нибудь подозрительное. Он сказал, чтобы скрыть правду, будто Темит подозревает, что в воду попала какая-то инфекция, вызвавшая болезнь.

– Вот почему я пью пиво, – фыркнул Лукен, но все-таки пошел.

Алексу не нравилось обманывать друга, но он утешился мыслью, что, если на Лукена падет проклятие, ему помогут жрецы. У самого Алекса такого шанса не будет.

Лукен был рад помочь, и они вместе перетащили и установили лестницу, и Алекс, забравшись, заглянул в булькающую темноту. Труба была около двух с половиной футов в ширину, скользкая внутри. Неожиданно Алекс понял, что что-то не так. Вода должна течь тихо, без этого бульканья. И запах, запах смерти и гниения, заметный даже несмотря вонь от дубильни. Он вгляделся в темноту, в Офир, страшась того, что может найти, ожидая в любой момент услышать потрескивание волшебства, но увидел только медленную, притупленную угрозу. Это было хуже. Пылинка, ощутив его страх, ткнулась носом ему в ухо.

любовь утешение

Алекс слез на землю.

– Лукен, можешь помочь? Там, по-моему, что-то есть, но я не могу ни разглядеть, ни дотянуться. Хотя чую запах.

– Как мило. Вступить в деридальскую армию, чтобы лазить по водосточным трубам, – проворчал Лукен.

Он немного подвинул лестницу, забрался наверх и заглянул в трещину в трубе, потом просунул туда длинную руку. Алекс вздрогнул, ожидая увидеть вспышку… Стоп! Кажется, мелькнула искра, вспышка волшебства… неужели сейчас ударит?

– Стой! Подожди! – закричал он, и Лукен отдернул руку.

– Что? В чем дело?

Лукен замотал рукой, стряхивая воду. Алекс, крепко зажмурившийся (Пылинка пищала у него на плече от усилия, с которым он воздействовал на нее), ничего не заметил. Его внимание было сосредоточено на Офире.

– Ну же, Пылинка, я знаю, что там что-то есть, должно быть. Помоги мне, найди это!

разочарование забота страх

В Офире всегда видны какие-то завихрения и свет… есть ли вокруг Лукена, вокруг трубы пятно поярче? Есть ли там что-то большее? Алекс зажмурился, Пылинка запищала, но он не мог быть уверен. Иногда, когда он только начинал учиться, то, напрягаясь изо всех сил, вроде бы видел в Офире что-то, чего, как утверждали другие, не существовало. Возможно, во всем виновато его воображение, а может быть, он видит больше других.

– Я… не уверен, – пробормотал, запинаясь, Алекс. – Мне показалось, что я видел…

– Слушай, хватит уже тут крутиться! Холодно, и вонь страшная. Давай прочистим эту чертову штуку, и дело с концом. – Лукен поболтал рукой в воде, морщась из-за запаха. – Здесь веревка, что ли. Скользкая и натянута туго. Держит здесь что-то. Что… – Он еще пошарил в воде. – Наверное, привязана к чему-то, но… – Он попытался заглянуть в трубу. – Дальше дыр нет. Эту штуку пришлось бы как-то привязывать изнутри.

– Думаю, грыз сумел бы сделать это, только они не любят мокнуть, – с сомнением сказал Алекс. – Как ты думаешь, – спросил он, – нельзя просто перерезать веревку, чтобы эту штуку смыло в фонтан?

– А если оно больше отводной трубы? – Аукен махнул рукой туда, где труба сужалась, чтобы усилить напор воды в фонтане. – Оно застрянет, и мы вообще не вытащим его, не разбив чертову трубку. – Аукен снова заглянул в трещину и поморщился. – Б-р-р, – пожаловался он.

Алекс стоял внизу и встревожено смотрел вверх.

– Осторожно! – крикнул анимист.

– Угу-угу. Чего это ты вообще – ф-фу – такой дерганый? Что бы это ни было, оно мертво, по-настоящему мертво. – Офир был по-прежнему спокоен. Лукен, гримасничая, пытался ухватить невидимую веревку. – Под очень уж неудобным углом все это, – пожаловался он, когда лестница зашаталась. – И эта чертова мертвечина тяжелая, – добавил он, напрягая мускулистую руку и сильно дергая за веревку. Она потихоньку поддалась.

– Э-э… ты… того… будь осторожен, – сказал Алекс, глядя вверх. – Что бы это ни было… оно, вероятно, очень мерзкое. Не дотрагивайся. У тебя может… м-м… начаться рвота.

– Большое спасибо за информацию, – откликнулся Аукен, – поскольку меня все равно тошнит от этой жуткой вони.

Алекс тоже чувствовал ее, теперь гораздо сильнее – густые миазмы гниения и зла. Лукен, не обладая знаниями Алекса, просто давился, ругался и, снова ухватившись за веревку, потянул. Веревка медленно поддалась, потом, с ужасным хлюпающим звуком, сопротивление прекратилось. Из-за внезапного провисания веревки Лукен потерял равновесие, лестница зашаталась и заскользила вбок, сильно ударившись о трубу и расколов ее, а потом согнулась. Аукен закричал и крепко вцепился в веревку, но та больше не могла удержать его, и он полетел вниз, потащив за собой из треснувшей трубы, как в отвратительном, страшном сне, некий предмет. Лукен грохнулся на булыжники, а промокший предмет полетел на Алекса, который в ужасе уставился вверх, несмотря на неистовый писк Пылинки.

Из трубы, с ливнем булыжников и воды, вывалилось гниющее тело грызского шамана Клака; желтые зубы оскалены в гримасе уже загробной ненависти. Амулет с заклинанием смерти висел у него на шее, кожа отставала от гниющей плоти; судя по широко открытым челюстям, он умер ужасной, мучительной смертью, а теперь тело со следами пыток послужило источником злого, извращенного волшебства…


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: