Я провел вечер, расхаживая по переполненному казино, наблюдая за работой крупье, и не заметил ничего подозрительного, не обнаружил ни одного карманника. Возможно, последние события в какой-то степени сыграли свою роль.

Незадолго до полуночи голливудские гости – Санни Тафте и остальные знаменитости – высыпали в холл, обмениваясь рукопожатиями, шутя и смеясь. Сигел был во главе всего этого действа, раскланиваясь и величественно улыбаясь. Он вновь был в своем белом смокинге с розовой гвоздикой в петлице, как и в ту ночь на «Люксе». (В этот вечер среди гостей я заметил и Тони Корнеро, который выглядел подавленным. Он стоял у одного из столов в казино, надеясь, возможно, на удачу. Сомневаюсь, что он ее нашел.)

Рафт и Сигел желали кинозвездам счастливого пути. У входа во «Фламинго» стояли лимузины, которые должны были отвезти голливудских гостей в аэропорт, откуда зафрахтованный авиалайнер доставил бы их домой. Рядом с Сигелом стояла Пегги; она была одета в изумрудно-зеленое, с открытыми плечами вечернее платье, на котором сверкала дорогая брошь, выполненная в форме фламинго. На ней были темные перчатки, и она выглядела шикарно. Боже, как это тяжело, любить женщину после того, как она тебя покинула. Интересно, где в этот момент находилась мисс Хилл? Я видел ее игравшей за одним из столов. Она выглядела совсем неплохо в своем белом креповом строгом платье с золотыми блестками. Потом, около часа назад, я заметил ее в баре в обычном для нее состоянии легкого опьянения, покупавшей «лучшее шампанское для пары, проводившей медовый месяц». Она вручила бармену бумажку в тысячу долларов и, взяв бокал с коктейлем, оставила на стойке сдачу в девятьсот баксов. Она всегда давала большие чаевые, и об этом все знали.

Но после бара мисс Хилл исчезла, и я предположил, что Бен выследил ее и запер в их номере. Он не хотел, чтобы она была рядом с ним в этот праздничный вечер – в том состоянии, в каком она находилась. Возможно, Пегги было отдано предпочтение как ее дублеру, и теперь босса сопровождала красивая женщина, в то время как он галантно прощался с голливудскими гостями.

Они уже выходили из дверей, окруженные фоторепортерами, когда в коридоре, выходившем во внутренний двор, появилась Хилл. В этот момент – так уж распорядился Его Величество Случай – Сигел, обняв Пегги за талию, наклонился и поцеловал ее в щеку.

Вирджиния Хилл, шедшая по коридору, видела это и, ускорив шаг, расталкивая попадавшихся на ее пути, стремительно направилась к ним. Ее лицо, красное от алкоголя, было искажено гневом.

Я стал пробираться через толпившихся в казино в направлении холла.

Я подошел почти вовремя – Тэбби, растопырив пальцы с красными наманикюренными ногтями, набросилась на Пег. Сначала она сорвала с ее платья брошь-фламинго и запустила ею в Сигела. Затем она одной рукой царапнула Пегги по лицу, оставив на нем красные полосы, а другой схватилась за ее темные локоны и с силой дернула вниз.

Пег вскрикнула, а ошеломленная публика, замерев, завороженно наблюдала за происходившим. Сигел оцепенело смотрел, как две его дамы, схватившись, повалились на ковер холла.

Вирджиния оказалась сверху Пег и нанесла ей два удара маленьким крепким кулачком. Пег не осталась в долгу: вцепившись обеими руками в вырез платья Вирджинии, она с силой рванула его, разодрав платье на две чести. Затем они стали кататься по полу, нанося друг другу удары. Пегги при этом вскрикивала, а Тэбби рычала.

Мы разняли их. Сигел грубо оттащил назад Вирджинию, а я прижал к себе дрожащую, находившуюся в шоке Пегги; ее лицо было в кровоподтеках и ссадинах. Пегги обладала сильным характером и поэтому не плакала, но была потрясена и прижималась ко мне – наверное, даже не отдавая отчета в том, что это был я. Сигел наотмашь ударил Вирджинию Хилл. Она взглянула на него, придерживая одной рукой разорванное платье. В ее глазах были и боль и изумление.

– Ты забыла, где ты находишься.

– Бен...

Сигел, понимая, что на него устремлены десятки глаз, тихо, почти шепотом, который могли слышать только стоявшие рядом, сказал ей:

– Ты выставила меня в их глазах идиотом.

Вся дрожа, закрыв лицо рукой и рыдая, Вирджиния стремглав бросилась прочь.

Он хмуро посмотрел ей вслед. Затем он обратил взор к публике. Сейчас ему было не так-то просто развеять всеобщую неловкость; на его лице не было его обворожительной улыбки, и он не говорил, как тогда, в казино: «все нормально, господа». В его глазах был гнев и, может быть, обида.

Медленно толпа стала расходиться. Появились фоторепортеры, снимавшие отъезжавшие кортежи; они еще не знали, какое зрелище пропустили.

Сигел повернулся к Пегги, которую я продолжал держать в своих руках. Она еще не пришла в себя. Он коснулся ее плеча.

– Ты в порядке? – спросил он. Его голос звучал мягко и заботливо.

– Я думаю, что да.

Он нежно погладил ее по плечу:

– Может быть, мы тебя отвезем в больницу?

– Все это пустяки, Бен. Мне лишь немного... не по себе.

– Конечно! – Он улыбнулся. – Я и о себе могу сказать то же самое.

Она, несмотря на свое состояние, все же улыбнулась ему.

– Нат, – сказал Сигел, обратясь ко мне. – Может, ты отведешь мисс Хоган в «Ласт Фронтиер». Ей нужно прийти в себя, отдохнуть.

– О чем речь, – сказал я. – Если мисс Хоган не возражает.

Она кивнула, улыбнувшись.

Сигел похлопал ее по щеке и тепло улыбнулся. Он едва не подмигнул ей своим голубым озорным глазом.

Ну и черт с ним. По крайней мере, у меня было больше волос.

Я отвел ее к своему «бьюику», поддерживая за локоть. Я был по-официальному любезен, как посыльный Сигела, выполнявший его поручение. Но только до следующего дня. Завтра меня в этом вертепе не будет.

Мы ехали молча; это было недалеко.

Я проводил ее до двери.

Она чуть задержалась, прежде чем войти, и сказала:

– Спасибо, Нат.

– Ты в порядке, малышка?

– Не совсем.

– Я, может быть, предложил бы тебе свою компанию, но, думаю, ты сейчас в ней не нуждаешься.

– Нет... не нуждаюсь. Но все равно, спасибо. Спасибо, что не говоришь мне неприятных вещей.

– Не стоит благодарностей.

– Ты мне говорил, что она опасна.

– Она опасна. В следующий раз она может прийти с пистолетом. Она кивнула:

– Я знаю. Я буду осторожней.

– Ты уж постарайся. Хорошо?

Она вошла в свой номер, а я отправился к выходу.

Мгновение спустя она окликнула меня:

– Ты убедился, что я была права?

– В чем?

– Он не любит ее. Он ненавидит ее. Ведь именно обо мне он сегодня беспокоился.

«Точно. Потому он и попросил своего мальчика на побегушках отвезти тебя домой».

– Ну конечно, милая, – сказал я и вышел вон. Я вернулся во «Фламинго». Сигел сидел в баре.

Это не было в его правилах – находиться там. Тем более не в его правилах было пить двойной джин. Сегодня он нарушил их.

– Ну и дела, – сказал я.

– Да, – согласился он и жестом пригласил меня сесть рядом.

Я сел.

– Как Вирджиния?

Он пожал плечами:

– Она спит в наших апартаментах. Я сходил туда и выпорол ее ремнем.

– Бен, послушай...

– Ты не хочешь принять мое предложение?

Я отрицательно мотнул головой.

– Тебе это не нравится?

– Что?

– Ну, я и твоя бывшая девушка...

– Знаешь, я не собираюсь царапать тебе лицо по этому поводу, Бен. Но, наверное, это мне не нравится почти так же, как и Джинни.

Он вздохнул. Покачал головой.

– Черт бы побрал этих баб!

– Ты хочешь сказать, что это могло бы стать началом большой, красивой дружбы?

Он ухмыльнулся:

– Что-то вроде того, приятель. – Он поднял свой бокал, салютуя мне.

– Кроме того, – сказал я, не поднимая бокала, – я такой же, как и ты. Мне нравится иметь свое собственное дело. Свое частное агентство. Я начинал в маленьком, обшарпанном офисе, четырнадцать лет назад. И теперь у меня есть люди, работающие на меня, и я переезжаю в большой современный офис. Я тоже люблю мечтать, Бен. И в моих мечтах нет места для «Фламинго».