Когда, наконец, ее нашли и достали из воды, я знала, что мне нужно спуститься и посмотреть. Это было нечто большее, чем простое любопытство, которое окружает внезапную смерть незнакомого человека на городском тротуаре. Хотя если выкладывать начистоту, то, надо признать, такое чувство тоже присутствовало.

Рэнди, моего мужа, я оставила спящим в спальне, которую она нам отвела — самую маленькую комнату для гостей. Думаю, Уилма выбрала ее для нас с холодной расчетливостью, объективно рассмотрев наш статус — наполовину гостей, наполовину наемных работников.

Рэнди еще какое-то время бодрствовал, терзаясь по поводу будущего, доводя себя до исступления, до тех пор, пока, наконец, эмоциональное перенапряжение не одолело его, не без помощи снотворных таблеток. К ним я стала прибегать уже давно, когда он сделал ее своей клиенткой, даже еще раньше, чем ее дела стали исключительным предметом его забот, до того, как она принялась пожирать его с грациозной и рассеянной изощренностью богомола.

Оставив его, я пошла в большую гостиную, с видом на озеро. В комнате горела всего одна маленькая лампочка, в дальнем углу. Огромный полицейский стоял по стойке «вольно», сцепив руки за спиной. Его портупея забавно поскрипывала, когда он втягивал воздух мощными легкими, глядя из окна на узор из огней и лодок.

Я почувствовала себя совсем крошечной и женственной возле этого могучего человека. От него пахло шерстью, кожей и, как ни странно, лесом.

— Там, наверное, похолодало, — сказала я. — Может, сказать Розалите, чтобы она приготовила кофе?

Он посмотрел на меня сверху вниз:

— Об этом уже позаботились, мэм.

Его тон вызывал у меня ощущение собственной бесполезности.

— Как вы считаете, есть шанс найти... тело? — спросила я.

— Дно с этой стороны озера скверное, мэм. Много больших камней. Кошки все время цепляются за камни. Но они ее достанут. Всегда достают.

— Кажется, лодок видимо-невидимо.

— Когда кто-то тонет, за дело берется все окрестное население. Никак не вспомню ваше имя. Я — полицейский Малески.

— А я — миссис Рэндольф Хесс.

— Вот теперь я вас узнал, миссис Хесс. Ваш муж тоже на нее работал. Нелегко удерживать здесь людей. Некоторые выглядели совсем неважнецки, когда мы сюда приехали. Наверное, много пили.

— Не все, — проговорила я и удивилась — с чего это я так оправдываюсь?

— По их словам, она часто собирала тут гостей. Место, конечно, шикарное. Никаких посторонних глаз. Но когда у воды собирается большая пьяная компания — рано или поздно жди несчастного случая. — Голос полицейского был полон тяжеловесной назидательности. Хотя мы оба говорили вполголоса. Это казалось инстинктивной реакцией на смерть. — Наверное, эта миссис Феррис была довольно состоятельной женщиной.

— Да, богатой, мистер Малески.

— Наверняка утром здесь появятся репортеры. Как только пронюхают, так и прикатят. Те, что пошустрее, может, даже арендуют гидросамолет. А что за работа у этого Уинсана?

— Он специалист по связям с общественностью.

— Тогда все ясно. Он там, в одной из лодок, пытается помогать. Похоже, надеется отыскать ее, пока сюда не нагрянули газетчики. Должно быть, не хочет, чтобы они узнали, что она плавала нагишом. Но, как я думаю, это все равно всплывет в отчете коронера.

— Стив будет всеми силами стараться замять скандал, мистер Малески.

— Ну и задачку он себе поставил! Миссис Феррис уже начали искать кошками, когда помощник шерифа нашел ее купальник в большом кармане халата. Из-за этого будет труднее ее вытащить.

Из-за его неторопливой речи я мысленно представила себе эту жуткую картину, которая на какой-то момент стала необычайно яркой. Комната куда-то далеко уплыла от меня, а в ушах появился звук, похожий на шум прибоя. Реальность возвращалась медленно. Я стояла возле него, и мы оба смотрели на озеро. Бензиновые фонари на лодках создавали яркие узоры на воде. Огни были настолько безукоризненно белыми, что казались голубоватыми. По контрасту прожекторы и керосиновые лампы выглядели оранжевыми.

Вид огней, перемещавшихся по воде, всколыхнул во мне какие-то неохотно пробуждавшиеся воспоминания. Ушло немало времени на то, чтобы придать им ясность, как будто я с усилием проворачивала ключ в ржавом замке. Потом вспомнила, и мне стало очень грустно. Когда я была маленькая, родители увезли меня на западное побережье Флориды, в крошечный рыбацкий поселок, состоящий из развалюх. В доме, где мы жили, витала какая-то тайна. Я чувствовала ее присутствие, не зная, в чем она заключается. Мне было известно только, что она скверная. Люди в соседней комнате всегда разговаривали шепотом. А однажды ночью мой отец упал замертво, и я узнала, в чем заключается тайна. Мы снимали домик в заливе, и в октябрьские ночи коммерческие рыбаки нелегально забрасывали сети в его водах. На их прочных и нескладных лодках были фонари. В ту ночь, когда умер мой отец, их было великое множество. Наверное, это была очень подходящая ночь для рыбной ловли.

Полицейский долгое время хранил молчание. Потом совершенно неожиданно проговорил:

— Знаете, миссис Хесс, я все никак не могу опомниться после этой Джуди Джоны. Наверное, сотни раз видел ее по телевизору. В свое время даже считал ее самой забавной женщиной на свете. Хотя в последнее время она почему-то не казалась такой уж забавной. Но как бы там ни было, я всегда думал, что она — здоровенная женщина. А она ненамного крупнее вас, да?

— Говорят, все выглядят крупнее, чем есть на самом деле.

— Наверное, в этом все дело. Пожалуй, сегодня ночью ей особенно не с чего было веселиться, да?

— Это уж точно.

— Меня можно было сбить с ног перышком, когда я вошел и увидел ее. Вот уж кого я меньше всего ожидал увидеть здесь, в лесах.

— Вы, случайно, не знаете, где она сейчас, мистер Малески?

— Не так давно стояла на причале в мужском пиджаке, просто смотрела. Наверное, бродит где-то на задворках.

Я подумала о Джуди. Она будет плакать не больше, чем я. Уж во всяком случае, по поводу Уилмы Феррис. У нас есть о чем поплакать, помимо этого.

— Вы бывали здесь прежде? Мне кажется, что бывали, — сказал полицейский.

— Много раз.

— Наверное, она всадила в это место уйму денег. Самое шикарное имение на много миль окрест. А возможно, и во всей стране. Знаете, я всегда считал этот дом каким-то нескладным — все это стекло и плоская крыша в местности, где выпадает снег, и эти выступающие террасы. Я имею в виду, он выглядит очень диковинно с озера, когда вы в лодке. Но когда стоишь здесь, вот так, пожалуй, такое может понравиться.

— Этим она и брала.

— Что вы имеете в виду, миссис Хесс?

— То, как люди могли пристраститься к подобным вещам, — пояснила я и про себя подумала: вот как Рэнди слишком к этому пристрастился, и то, что под влиянием этой обстановки произошло с Мэвис Докерти, в то время как Полу приходилось стоять и наблюдать, как это с ней происходит, и то, как все это впитывал в себя Гилман Хайес. Даже Стив Уинсан и Уоллас Дорн, да и я сама — все мы скакали и вертелись, словно слепые марионетки, пока Уилма Феррис поигрывала, с очевидной бесцельностью играла, нашими ниточками.

— Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, — произнес полицейский. — Она использовала его для разных там деловых встреч. Вроде как для усыпления бдительности.

— Вроде того, — подтвердила я.

— Здесь было восемь гостей миссис Феррис и трое мексиканских слуг. Всего двенадцать. Правильно?

Я пересчитала их в уме:

— Правильно.

— В этих местах, если кому-то требуются слуги, приходится привозить их с собой. Здесь на такую работу найдется немного охотников. Как насчет этих мексиканцев? Где она их нашла?

— Они приехали из Мексики. У нее там есть дом. В Куэрнаваке. Она выписывает их сюда на лето.