– Нет, конечно… Хотя она куда больше тебя приспособлена к физическому труду, – напрямик заявила Берта Хольгерсон. – Ты же помнишь, что тебе сказали врачи…

– Мама! Не стоит обсуждать это сейчас! – прервал ее Говард, явно раздраженный попыткой сообщить Филиппе, что с ним не все в порядке. Он обернулся к Ребекке, которая потягивала сок через соломинку. – Давай поскорее заканчивай, и пойдем искать мангусту.

– Послушай меня внимательно, Говард, – строго сказала миссис Хольгерсон. – Я не хочу, чтобы ты снова попал в больницу.

Филиппа замерла, надеясь, что сейчас многое прояснится. Она не знала подробностей, но догадывалась, что у Говарда серьезные проблемы со здоровьем.

– Я очень сожалею, что вам пришлось… – неловко начала она и замолчала, увидев, как Говард стиснул зубы.

– Я слишком много работал, – коротко ответил он. – И мне посоветовали отдохнуть, только и всего.

– Нет, не только! – Пожилая дама была неумолима. – У тебя был сердечный приступ!

Сердечный приступ?! Сердце самой Филиппы похолодело от страха. Удивительно, насколько ее расстроило это известие…

– Не преувеличивай, – возразил Говард, но его мать протестующе подняла руку.

– Именно приступ, – упрямо повторила Берта Хольгерсон. – Посмотри правде в глаза, дорогой. Тебе велели отдыхать, избегать стрессовых ситуаций, не волноваться.

– Вот я и взял небольшой отпуск, – ответил Говард, в голосе которого послышалась настоящая злость.

Но мать ее проигнорировала.

– Вот видите, – обратилась она к Филиппе, – он меня и слушать не хочет. Быть может, вам удастся повлиять на него?

– Но я…

– Мама, не пытайся заручиться поддержкой Филиппы! – воскликнул Говард, затем глубоко вздохнул и обернулся к гостье. – Приношу мои извинения. Мама не должна была затевать при вас этот разговор.

Филиппа покачала головой.

– Но ваша мама желает вам только добра.

– Неужели? – В его голосе звучала горькая насмешка. – Хотел бы я быть таким же оптимистом. – Он поднялся с кресла. – Боюсь, мама, что тебе пора ехать, если ты не хочешь опоздать на встречу. Увидимся за ужином.

– Хорошо. – Берта Хольгерсон поняла, что следует отступить, и попыталась сделать это с достоинством. – Прости, Говард, если сказала что-то не так. Но, мне кажется, что в твоей ситуации…

– Какой такой ситуации? – взорвался он. – Нет никакой ситуации! Довольно, не стоит об этом больше говорить!

К этому моменту Ребекка уже расправилась с соком и отодвинула от себя пустой стакан. Она смотрела на мать расширенными от тревоги глазами: девочка очень не любила и даже побаивалась ссор, словно помнила, как в свое время страшно ругались ее родители.

– Все в порядке? – с улыбкой спросила Филиппа, пытаясь подбодрить дочку.

Но Говард уже и сам заметил беспокойство ребенка. Огромным усилием воли он взял себя в руки и, подмигнув Ребекке, поинтересовался:

– Ну что, готова к новым открытиям?

– Д-да, – прошептала малышка, и ее глаза тут же загорелись от восторга.

Филиппа тяжело вздохнула. Единственный мужчина, которого Ребекка подпускает к себе, если не сегодня, так завтра исчезнет из ее жизни.

– А м-мама ид-дет с н-нами? – спросила девочка, спрыгивая с кресла и беря Говарда за руку.

– Если она все еще хочет, – ответил он, и на губах его появилась вымученная улыбка.

Филиппа тут же встала с диванчика. Что бы ни ждало ее впереди, она не намерена пасовать перед возможными превратностями судьбы.

– Конечно, хочу!

После этих слов Говард словно воспрянул духом, и ей немедленно захотелось его обнять.

Они вышли через другую дверь и оказались на просторной веранде, откуда открывался изумительный вид на сад. Клумбы и кусты пестрели яркими тропическими цветами, и даже Филиппа, привыкшая к местной флоре, подивилась их разнообразию.

Стоя на веранде, можно было видеть, как внизу плещется ласковое лазурное море, как белые барашки волн набегают на светло-желтый песок. Здесь жара не казалась такой удушающей, как в городе, яркий свет солнца приносил радость, легкий ветерок нежно овевал лицо.

Ребекке не терпелось отправиться на поиски приключений, забраться в восхитительные заросли, устроить какую-нибудь хитрую засаду и вообще насладиться свободой вдали от взрослых. Может быть, ей даже посчастливится найти мангусту…

Девочка вопросительно посмотрела на мать, и та кивнула, прекрасно понимая состояние дочери. Филиппа и сама была не прочь побегать по зеленым лужайкам, а потом кинуться в море. Но только она-то уже давно не ребенок…

– Только будь осторожной и не отходи далеко, а то потеряешься, – шутливо предостерегла дочь Филиппа.

Ребекка радостно пискнула, и уже через секунду ее голубой костюмчик замелькал между кустов. Говард с одобрительной улыбкой, смотрел ей вслед, а затем обратился к своей спутнице:

– Похоже, Бекки не особенно часто гуляет, да?

Филиппа вздохнула. Этот был больной вопрос: им с Дороти очень редко удавалось выкроить время, чтобы сводить девочку на море или хотя бы в парк. Так что Бекки проводила свободные от занятий часы во дворе, а еще чаще – дома.

– К сожалению, да. Мы очень редко выбираемся на природу.

– Но почему? – удивился Говард.

Филиппе показалось странным обсуждать такие проблемы с малознакомым мужчиной, но что-то заставило ее ответить.

– Видите ли, мы с сестрой работаем почти без выходных, так что выезжать за город совершенно не получается. Хотя это было бы очень полезно для здоровья Бекки, но…

– Понятно, – перебил ее Говард. – Я мог бы и не спрашивать. Вам наверняка пришлось тяжело после смерти мужа, да и сейчас ваше положение вряд ли стало легче.

– Мы справляемся. – В голосе Филиппы послышалась настороженность, словно она собиралась защищаться.

– Это не порицание, – покачал он головой.

– Нет, – согласилась она. – Просто я тоже не люблю говорить о моих личных проблемах при посторонних.

– А… – Он окинул ее взглядом. – Вам кажется, что я слишком резок с матерью?

– Мне кажется, что она беспокоится за вас. – Филиппа пожала плечами и затем осторожно спросила: – Вы болели?

– Вам действительно хочется это знать?

Под его пристальным взглядом она опустила глаза.

– Должно быть, все было очень серьезно, раз вам пришлось оставить работу.

– Я сам так решил, – спокойно ответил Говард. – Хотя и не хотел. Но оказалось, что отдых несовместим с постом президента компании.

– Ваша мама сказала, что у вас был сердечный приступ, – напомнила Филиппа. – Но вы стали отрицать.

– Потому что никакого приступа не было, – ответил Говард, снова начиная раздражаться. – Стресс, да. Усталость, да. Это я признаю. Я плохо спал и не мог сосредоточиться. К тому же, кажется, потерял в весе.

– Но тогда почему…

– Почему мама вбила себе в голову, что это был сердечный приступ? – Он вздохнул. – Благодаря одному врачу. Однажды в офисе я потерял сознание, а он, старый друг семьи, сказал, что, если я не сделаю перерыв…

– О, Говард! – воскликнула она в ужасе.

Филиппа даже не заметила, что назвала его по имени, пока на лице Говарда не появилась ленивая, самодовольная улыбка.

– Вот видите, я же знал, что у вас получится. – Он слегка нахмурился и попросил: – Называйте меня по имени. А то из-за «мистера Хольгерсона» я чувствую себе еще старее, чем есть на самом деле.

– Значит, вы приехали сюда, чтобы отдохнуть? Но ведь жаркий и влажный климат очень плохо сказывается на работе сердца. Почему же вы не выбрали место, где попрохладнее? Например, Данию или Англию?

Говард иронически на нее посмотрел.

– Думаю, вы слышали, что я обратился к одному врачу в Кингстоне. Он известный специалист и работает сейчас по контракту в больнице на Ямайке. Но кто мог вам рассказать об этом? Ваш приятель Джонатан, не так ли?

– На самом деле это была Дороти, – заявила Филиппа и почему-то вспыхнула. – Джонатан не имеет к этому никакого отношения.

– Разве? – Ее собеседник был явно настроен скептически. – Уверен, что он бы с вами не согласился. Вчера у него просто руки чесались поговорить со мной… где-нибудь за углом.