- Вполне. Вас это удивляет?

- Немного, - признался Пётр и добавил: - я не знал вас с такой стороны.

- Вы вообще меня не знаете, Пётр! - Виктория убрала платок. Они медленно пошли дальше. Снова послышался немного грустный голос Виктории.

- Может быть потому, что не давали себе труд узнать меня! Ведь не мы с вами решали, как нам жить, а наши родители.

- Следует ли понимать эти слова, как нежелание выходить за меня замуж?

Виктория звонко рассмеялась над его словами.

- Что смешного, сударыня? - высокомерно осведомился Пётр.

- Знаете Пётр, в ваших словах прозвучала надежда. Хотя мне думается, что обида в данном случае была бы более уместна. Возможно, вы сами страдаете той болезнью, которую приписываете мне?

Пётр смутился, услышав эти слова от своей невесты. Пока он раздумывал что ответить, снова раздался голос Виктории.

- К сожалению, мы с вами не можем решать. И я этому рада. Вы мне нравитесь, Пётр. Очень нравитесь.

- Вы мне тоже, сударыня!

- По вашему лицу не скажешь, - Виктория широко улыбнулась и теснее прижалась к его плечу. - Не обижайтесь на меня, Пётр. Я целый год вас не видела. Неужели я не заслужила компенсации за столь долгое ожидание?

- Заслужили, Виктория. Вне всякого сомнения. Я приму безропотно любое ваше слово, - со всей искренностью пообещал Пётр, - можете говорить всё что угодно.

- Можно ли сделать вывод, что мне позволено любой вопрос задать?

- Безусловно, сударыня! - подтвердил Пётр. Отвечая, он не посмотрел на Викторию, иначе бы заметил блеснувший в глазах невесты лукавый огонёк.

Виктория не заставила долго ждать. Первый же вопрос невесты заставил Петра оцепенеть на месте.

- Вы изменяли мне в Петербурге с другими женщинами? Хотелось бы знать. В нашем городе столько разных историй рассказывают про гусар.

- Не верьте всему, что рассказывают, - посоветовал ей Пётр.

- Это не ответ!

- Сударыня, поверьте, мне неловко говорить на такие темы. И тем более оправдываться.

- Значит, есть за что! - Виктория коротко засмеялась, увидев растерянность на его лице. Засмеялась и напомнила: - Вы же позволили мне говорить, всё, что захочется.

- Сударыня, давая обещание, я даже близко не предполагал, чем это может закончиться!

- Теперь уже поздно сожалеть!

- И не думаю даже! Спрашивайте, сударыня!

- Смелый ход, - Викторию привело в восхищение такое поведение. - Наградой за вашу храбрость явится избавление от дальнейших каверзных вопросов. Расскажите лучше, как проходит ваша служба? На вашем лице остались следы ссадин. Скажите Пётр, откуда они взялись?

- Подрался в трактире, - неохотно признался Петр, приводя этими словами свою невесту в восторг.

- Их было двадцать, а вы один? И вы всех раскидали в разные стороны? - восторженно предположила Виктория.

Пётр легко засмеялся и почти с нежностью посмотрел в глаза своей невесты. Её лицо излучало такое восхищение и выглядело настолько по-детски, что он не смог отвести от него взгляда.

- Не совсем так, сударыня. Нас было пятеро, а их человек восемь, может чуть побольше. Признаться, я не очень хорошо помню. Мы все были пьяны. К тому же эти несчастные не были ни в чём виноваты.

- Несчастные? Значит, вы их побили?

- Насколько я помню, да!

- А как вы сражались? На саблях?

- Жаль вас разочаровывать, сударыня, но последнее что я помню, так это ухват в моих руках.

Виктория в который раз звонко расхохоталась.

- Гусар с ухватом. Кому рассказать, ведь не поверят! Вы просто неподражаемы, Пётр!

- Вы тоже, сударыня! Поверьте, вы тоже!

Они развернулись и пошли обратно. Виктория молчала и чему-то загадочно улыбалась. Каждый раз, глядя на неё, Пётр пытался запечатлеть её образ в душе. Но ничего не выходило. Стоило ему отвернуться от Виктории, как снова появлялся образ Анастасии. И ему необходимо было снова и снова смотреть на невесту. Отчего сразу же появлялось ощущение вины перед ней.

- В субботу бал. Через месяц наша свадьба! Я счастлива, Пётр. По-настоящему счастлива - неожиданно нарушила молчание Виктория. Облик у неё изменился, превратившись в мечтательный. В голосе прослеживались романтические нотки. Пётр предпочёл смолчать. Ему нечего было сказать в ответ на эти слова. Он не мог ни согласиться, ни опровергнуть их. Он молчал. И Виктория более не заговаривала с ним. Так молча, они и вошли в особняк Абашевых. Вручив приглашение отцу Виктории, Пётр сказал, что будет счастлив с отцом принимать дорогих гостей в субботу. После этого он распрощался с ними. Виктория вышла вместе с ним. Она смотрела, как Пётр вскочил в седло. А после долго стояла и махала ему рукой вслед.

Наступила долгожданная суббота. Все предыдущие дни в особняке Арсановых царила сумятица. Но с утра субботы всё вокруг превратилось в настоящий хаос. Только и были заметны, мелькающие спины челяди, которая без устали трудилась, приводя всё вокруг в надлежащий для наступающего торжества, вид. Ступени лестницы в особняке покрыли коврами. Перила начистили до блеска. Бальный зал на втором этаже, просто сверкал чистотой. Мраморные полы были начищены до такой степени, что в них можно было без труда разглядеть своё отражение. Справа от входа в бальный зал, установили большое зеркало. Любой вошедший мог оценить себя со стороны, прежде чем присоединиться к торжеству. В смежных с ним залах устраивали столы. Покрывали их дорогими скатертями. Заставляли напитками и лёгкой закуской. Ставили диваны, кресла. Кресла ставились и на балконах. Вздумай, гостям подышать свежим воздухом, они сделали бы это с удобством. В общем, делалось всё возможное, для того, чтобы гости могли не только от души потанцевать, но и закусить или передохнуть. Снаружи особняка так же готовились встретить гостей. Несколько слуг заливали масло в светильники, что тянулись от самой арки вдоль дорожки до самого входа особняка. Другие убирали снег для лучшего проезда карет. Ровно в пять часов все приготовления закончились. Большая часть слуг исчезла из виду. Остались только те, что были обеты парадные ливреи. Шесть из них стали у дверей. По трое с каждой стороны. Слуги с ливреями встали так- же на лестнице. По одному на каждой площадке. Снаружи остались ещё четверо боле тепло одетых слуг. Им надлежало следить за порядком перед особняком. Пока всё это происходило, Анастасия успела приготовиться к балу. Она была одета в розовое платье без рукавов и открытым декольте. До пояса платье облегало фигуру Анастасии в обтяжку. Спускаясь вниз, оно немного расширялось. Форма декольте напоминала полуовал. Края декольте были собраны серебряными нитками, края которых от каждой сборки, ровными линиями спускались к талии. От талии вниз платье окольцовывали три шёлковых обода голубоватого оттенка. Нижние края платья доходили до туфелек. Цвет туфелек идеально сочетался с цветом платья.

Длинные белокурые волосы были приподняты и собраны кольцами. Спускаясь вниз к шее, они превращались в один большой локон. Локон опускался с правой стороны. Края локона немного не доходили до края декольте. На груди у Анастасии висел нательный крест и закрытый медальон. Больше никаких украшений не было. Даже колец. К этому наряду Анастасия добавила голубой веер. Пока она смотрелась в зеркало и пыталась понять, насколько бледность на лице не соответствует наряду, этажом выше происходил настоящий скандал.

Кузьма пытался образумить Петра, но все его попытки заканчивались полным провалом. Пётр был неумолим.

- Объявлено заранее, всем лицам мужского пола, быть во фраках! - который раз безуспешно повторял Кузьма.

- А мне дела нет до других, - повторил Петр, оглядывая в зеркале щёгольской гусарский наряд и начищенные до блеска чёрные сапоги. - Я в этом наряде пойду. А кому не нравится, пусть не смотрит.

Произнеся эти слова, Пётр покинул свои покои, оставив Кузьму в глубочайшей растерянности. Пётр был настолько занят мыслями о предстоящем бале, что, спустившись на второй этаж, по привычке направился в левое крыло где прежде находились покои матери. Когда он свернул из коридора и оказался рядом с покоями матери, ему пришлось остановиться. Он замер и, не мигая, смотрел перед собой. У крайнего окна спиной к нему стояла девушка. Заслышав шаги, она обернулась. Лицо Анастасии вначале выразило изумление, потом растерянность, а в конце осветилось радостью.