В 1577 году, том самом, когда началось гонение Римской Церкви на великое дело Реформы, св. Терезе было видение Христа с обнаженным и окровавленным Телом, бичуемого уже не римскими воинами, каким видела она Его, двадцать лет назад, только что приступая к делу Реформы, а римскими священниками, и услышала из уст Его: «Вот что сделали со Мной начальники Церкви!»

Сделали это все начальники Церкви, но, может быть, больше всех — Верховный Начальник Христа, Папа. Если какое-либо из видений св. Терезы подлинно, то уж конечно это.

Очень знаменательно, что почти всеми жизнеописателями ее до наших дней умолчано оно, так что мы ничего бы не знали о нем, если бы один из них, слишком откровенный или простодушный, не проговорился.

Когда очень добрый и умный иезуит, о. Бальтазаро Альварец, духовник Терезы, велит ей «открещиваться» от Того, Кто умер за нее на кресте, и «делать Ему знак презрения», то слушается она и этого «страшного и отвратительного» для нее веления «покорно, как труп», но молит прощения у Господа, и Он не только прощает ее, но и хвалит: «Ты хорошо делаешь, что слушаешься наместников Моих в Церкви». А когда те, кто считает ее обманутой видениями Христа, запрещают ей молиться Ему, то Он кажется разгневанным и велит ей сказать им, что «это — тиранство», «aquello era tirania». Только что требовал от нее Христос послушания этому «тиранству»; чего же требует теперь, — все ли еще «трупной покорности» или восстания, освобождения? Этого св. Тереза не знает и никогда не узнает. Но если бы она не подчинилась «тиранству», не ползала бы, как полураздавленный червь у ног тех самых «начальников Церкви», которые избивают Христа до Крови, то более чем вероятно, что они сожгли бы и ее точно так же, как не менее святую Жанну д'Арк. Это и значит: личный первородный грех св. Терезы и всей внутренней Реформы — тот же, хотя и в совсем ином религиозном порядке, как у Лютера, Кальвина и у всей внешней Реформы — отказ от свободы. Но как бы ни хотела она отречься от свободы, от жизни, она не может этого сделать, потому что живой человек не труп. Кажется, св. Тереза и св. Иоанн Креста, отдаваясь покорно, «как агнцы безгласные», в руки начальников Церкви, гонителей святого дела Реформы и самого Христа, — все-таки, сами того не желая и не сознавая, восстают на них и борются с ними так же точно, как Лютер и Кальвин; вся разница лишь в том, что эти отлучены от Римской Церкви явно, а св. Иоанн Креста и св. Тереза — тайно: «Новую обитель свою в Севилье основала она, как отступница, отлученная от Церкви, que apostata у que descomulgada», — скажет один из ее современников, верный служитель Римской Церкви. Но и св. Тереза и св. Иоанн Креста могли бы сказать так же, как Лютер на Вормском Соборе: «Я здесь стою; я не могу иначе; да поможет мне Бог!»

«Пишет мне о. Анжело де Саразар, что я могла бы спастись, обратившись к св. Отцу, как будто это может меня утешить, — скажет Тереза, в те черные дни, когда все дело Реформы кажется ей безвозвратно погибшим. — Но каковы бы ни были муки мои, мне и в голову не пришло бы ослушаться Рима». Это, с одной стороны, а с другой: «Как ни тяжело для меня и ни убийственно идти против моего начальника — [а может быть, и Начальника всей Римской Церкви, папы], — я не должна покидать великого дела Господня» — Реформы. Это значит: в деле Реформы св. Тереза должна идти, может быть, не только против своего начальника, но и против всех начальников, против всей Римской Церкви. «Я должна слушаться Римской Церкви; я не должна ее слушаться», — это противоречие так же безысходно для св. Терезы, как для св. Иоанна Креста. Может быть, именно здесь, в этой неутолимой муке о Церкви, оба они чувствуют, как вечно, метафизически нужны друг другу. Так же и в той же муке нужны они будут всем, кто, выйдя из католической, православной или протестантской Церкви, будет искать Единой Церкви Вселенской.

«Я испугана злым колдовством, encantamiento, тяготеющим на брате Иоанне Креста», — признается Тереза. Но откуда же идет это «злое колдовство», если не из Римской Церкви? Вот почему и «страшны ей дела Рима».

Кажется, оба они, св. Тереза и св. Иоанн Креста, чувствуют, что «весь мир в огне пожара», что «снова хочет он распять Христа и Церковь Его уничтожить», и что хотят, может быть, не только «еретики», «иллюминаты», «протестанты», но и те, кто сжигает их на кострах. «Не медли же, Господи, не медли, утишь волны пучины, заливающие корабль Церкви Твоей, спаси нас, мы погибаем!» Может быть, это молитва не только св. Терезы и св. Иоанна Креста, так же как Лютера и Кальвина. «О, Господи, какой Ты верный друг!..Все рушится кругом, но если Ты меня не покинешь, то и я — Тебя. Пусть же все учителя Церкви восстают на меня, пусть люди гонят меня; пусть диаволы мучают, — что мне до этого, если Ты со мной?» — молится св. Тереза; может быть, так же мог бы молиться и св. Иоанн Креста вместе с Лютером и Кальвином.

Главную причину неудачи обеих Реформ, внутренней и внешней, лучше всего объясняет, сам того, конечно, не желая и не сознавая, св. Иоанн Креста: «Совершилось, consumatum est», — «Ждать от Бога новых откровений — значит требовать от Него второго явления Христа» Если так, если все уже «совершилось» и больше нечего людям ждать от Бога, то, в самом деле, никакая Реформа, никакое Преобразование Церкви, ни внешнее, ни внутреннее, не только невозможно, но и не нужно.

«Здесь [в неудаче Реформы] должна быть какая-то глубокая тайна, и это когда-нибудь узнают все», — верно и глубоко скажет св. Тереза. «Тайна» эта, может быть, и есть тайна Римской Церкви, предсказанная ею же самой в этом страшном видении:

Все отступления Римской Церкви, все папы Бонифации VIII и Александры Борджиа, — все, что казалось Лютеру и Кальвину в Римской Церкви «Антихристом», — может быть, меньше значит, чем это видение-пророчество: чтобы ей же самой о себе увидеть его и вынести, нужна была такая сила веры в свое избрание, что в силе этой лучшая порука того, что, в самом деле, «врата адовы не одолеют ее».

Есть три всемирно-исторических пути: Церковь Западная, Римская, Церковь Восточная, Православная, и Западно-Восточная, Протестантская; три Церкви — Петра, Иоанна и Павла. Все три пути ведут к Единой Церкви Вселенской, уже не только Римской, но и Римской тоже.

«Значит, вы Церкви Земной не покорны?» — спрашивают Жанну д'Арк судьи-инквизиторы.

«Нет, покорна, но Богу послуживши первому, Dieu premier servi!» — отвечает Жанна.

Все, что говорят св. Тереза Иисуса и св. Иоанн Креста, — говорят они против этого; но все, что они делают, — за это, а так как сила святости не в слове, а в деле, то вечная сила их не в том, что они о Римской Церкви говорят, а в том, что они для Вселенской Церкви делают. В этих трех словах: «Богу послуживши первому», — вечная Реформа, Преобразование Церкви, не только в протестантском и православном, но и в католическом смысле.

Так замкнут круг Реформы, от св. Жанны д'Арк, через Лютера и Кальвина, до св. Терезы Иисуса и св. Иоанна Креста.