– Я вовсе не желаю отомстить за смерть Маргарет любой ценой, тем более ценой нашего брака. И могу доказать тебе это. Послушай меня. Послушай же! – нетерпеливо воскликнул он, видя, что она отвернулась, и, не слишком вежливо схватив ее за подбородок, снова повернул к себе. – Долгие годы я сгорал от желания превратить жизнь Элойсо в ад! Но зная, что не имею возможности достичь своей цели, целиком ушел в работу. И вдруг появляется шанс исполнить самое большое желание в моей жизни...

– Так я была права! – вскрикнула Джоан.

Он криво улыбнулся и взглянул на нее с такой нежностью, что она вся задрожала.

– Я имел в виду свое желание жениться на тебе!

– А как же... Элойсо? – срывающимся голосом спросила она.

– Да, теперь у меня есть возможность отомстить ему, – тихо сказал он. – Но, сделав это, я потеряю тебя. А этого мне не вынести. – На мучительно короткий момент Харви коснулся губами ее рта. – Я люблю тебя, поэтому, думаю, будет гораздо лучше, если мы забудем об «Изумрудном лесе», похороним всякую память об Элойсо, смиримся с тем, что случилось с моей сестрой и племянником... и уедем домой.

Смысл сказанного дошел до Джоан не сразу, и она недоверчиво посмотрела на него.

– Домой? В Хедер-хауз?

– Да, дорогая. Скажи Элойсо, что не претендуешь на наследство.

– Я... или мой ребенок?

– Наш ребенок, – мягко поправил он ее. – Больше всего на свете мне хочется быть с тобой. Поедем домой...

– Но... ты ведь ненавидишь Элойсо...

– Да, – сказал он, нахмурившись. – И хотел бы, чтобы он получил по заслугам. Но цена невообразимо высока. Месть может обойтись мне слишком дорого.

Она облегченно закрыла глаза. Элойсо не разрушить их жизнь.

– Харви! – всхлипнула она.

– Ты плачешь, родная? Эй! – воскликнул он, рассмеявшись. – Не надо, я хочу видеть тебя счастливой!

Джоан улыбнулась сквозь слезы и оказалась в его объятиях. Вежливое покашливание прервало их поцелуй.

Они обернулись, и улыбка тотчас же сползла с губ Джоан, а глаза вновь наполнились слезами.

– Линда! – произнесла она, протягивая руки к стоящей в дверях высокой седовласой женщине. – О, Линда! – И вот Джоан уже оказалась в ее объятиях. Объятиях матери. Любовь наполняла ее сердце. Потом Джоан почувствовала, что руки матери разжались.

Линда повернулась к Харви.

– Спасибо! – взволнованно сказала она.

Харви улыбнулся.

– Спасибо вам за приезд. Раньше вы говорили, что никогда не вернетесь сюда. Я знаю, как трудно вам было решиться на это.

– Иначе вы бы от меня не отстали! За последние несколько дней я просто не знала, куда от вас деться, – пожаловалась Линда. – Харви сходил с ума от беспокойства за тебя, Джоан. Он сказал, что ты перенесла все очень тяжело. – Пожилая женщина улыбнулась. – Однако потому, что я только что здесь увидела, тебе уже лучше, не так ли? Не надо, не красней. Тебе повезло, что ты нашла такого любящего мужчину, как Харви. Он частенько выговаривал мне за тебя!

– Как жаль, что ты не рассказала мне этого раньше! – с жаром воскликнула Джоан. – О Харви, о его чувствах. О том, что ты моя мать...

Линда сжала ее руку.

– Дорогая, я просто боялась. И особенно потерять твое уважение, прежде чем Харви все уладит. И кроме того, я... лгала насчет Элойсо.

Харви нахмурился.

– Лгали?

– Послушайте, я буду с вами честной, – ответила Линда, не решаясь поднять на Харви глаза. – В нашем разрыве я была виновата не меньше мужа. Жить со мной тоже было нелегко, – начала она. – Я страдала от агорафобии и никуда не выходила. А потом, когда Луису исполнилось шесть лет, мы поссорились – я считала, что мальчик должен узнать о своем происхождении, а Элойсо был не согласен со мной.

Джоан вспомнила о данном Харви обещании скрывать правду от своего малыша, и ей стало грустно.

– Как я понимаю, Элойсо вышел из себя и обошелся с тобой недопустимо грубо, – сказала Джоан, пытаясь дать понять матери, что понимает ее поведение и не винит ни в чем.

– Это неправда. – Линда тяжело вздохнула. – Во время ссоры мы кричали друг на друга, но не более того. А Луису показалось, что муж меня обидел. А я... должна признаться, к своему стыду, использовала этот факт как оправдание тому, что сбежала от мужа. И всем это стало казаться правдой. Мы, как он, так и я, сами испортили друг другу жизнь.

Джоан взглянула на Харви. Он, очевидно, никак не мог осознать тот факт, что Элойсо не тиранил свою жену.

– Но вы сказали мне, что муж привел в дом любовницу, – сухо напомнил он.

Линда вновь опустила глаза.

– Это и стало основной причиной, по которой я ушла. Он решил взять для меня компаньонку, поскольку я не выходила из дому. Женщина была не особенно красива, но молода, поэтому я сложила два и два и получила пять. Видите ли, у него уже до этого были любовницы. Наш брак стал чистой фикцией. И я не могла этого больше терпеть... Но она не была его любовницей, – призналась Линда. – В тот раз я ошиблась.

– Ты все равно бы бросила его, – сочувственно сказала Джоан.

– Да... – Линда опять вздохнула. – Все решила моя беременность. Я хотела как можно сильнее ранить его. Поэтому забрала с собой самое ценное для него. Тебя, Джоан. – Она закусила губу в приступе раскаяния. – А в итоге я тоже тебя потеряла, потому что была больна, растерянна и слишком не приспособлена к самостоятельной жизни, чтобы принять на себя ответственность за новорожденного ребенка. Мне пришлось дорого заплатить за свой эгоизм. За эти прошедшие двадцать пять лет я не раз сожалела о своем решении.

– Ты была нездорова... а у меня было очень счастливое детство, – сказала Джоан, пытаясь найти верные слова и успокоить Линду.

Мать взяла дочь за руку, и их пальцы сплелись.

– Знаю. Я так благодарна Кларкам за это.

– А теперь вы нашли с Элойсо общий язык? – помедлив, спросила Джоан.

– Кажется, да. Очевидно, нам надо было давно встретиться и поговорить обо всем. Видите ли, виноваты мы оба.

– Вы очень великодушны, Линда. Однако я простить его не могу, – проворчал Харви.

Линда сочувственно посмотрела на него.

– Из-за Маргарет? Так, значит, Долорес не все рассказала вам. Знаете ли вы о том, что родственник Элойсо, Игнасио, соблазнил Долорес, когда той едва исполнилось пятнадцать.

– Знаю, – сдержанно ответил Харви, в то время как глаза Джоан широко раскрылись от удивления.

– Элойсо наотрез отказался дать разрешение на брак. – Линда устало улыбнулась. – Потому что, прежде чем встретить Элойсо, я и Игнасио были помолвлены.

– Я и это знаю, – сказал Харви.

– Но вы не знаете того, что несколько минут тому назад сообщила мне Долорес. – Линда набрала воздуха в легкие. – Крепитесь, Харви. Дом Луиса случайно поджег Игнасио.

– Игнасио?! – воскликнул пораженный Харви.

– Игнасио, – твердо повторила Линда. – Он навестил Маргарет и крошку Дика. А уходя, выкурил сигару возле дома и думал, что затушил окурок. Все мы знаем, что случилось потом. Когда Игнасио услышал о трагедии, он признался во всем Долорес и покончил с собой от отчаяния. Долорес же намеренно обвинила брата в поджоге и в убийстве Игнасио, чтобы очернить его имя.

– Боже мой! – простонал Харви.

– Боюсь, все мы тогда вели себя далеко не лучшим образом, – сокрушенно вздохнула Линда. – И вы оба пострадали за наши грехи. Долорес хочет попросить у вас прощения. Она вне себя от раскаяния. Да и я тоже. Если бы я могла предвидеть, к чему приведут мои поступки, то вела бы себя иначе.

Голос Линды затих, воцарилось напряженное молчание. Харви неподвижно сидел на кровати, потом вскочил и начал мерить комнату шагами. С болью в сердце Джоан следила за переживаниями дорогого ей человека, который напрасно потерял многие годы жизни, ненавидя ни в чем не повинного Элойсо де Месонеро.

И как только он остановился, она соскользнула с постели и крепко обняла его.

– Что делать, милый, – успокаивающе прошептала она. – Прошлого не вернуть. Но знай: что бы ни случилось, я всегда буду рядом. Если ты, конечно, захочешь...