9 февраля при, казалось, совершенно спокойных обстоятельствах отряд батистовских солдат под командованием майора Касильяса скрытно вышел в район дислокации отряда и с близкого расстояния открыл огонь по бойцам. Лишь предельная бдительность, быстрые натренированные ноги и хорошее знание местности помогли партизанам избежать окружения. Но все-таки в ходе отступления они рассыпались на несколько групп и заново соединились только три дня спустя.

Сопоставление всех этих данных привело Фиделя к выводу, что Эутимио Герра является предателем. При первом появлении он был арестован. Предатель даже не запирался, когда его обыскали и изъяли имевшееся при нем оружие. Че Гевара так описывает «самую страшную ночь», о которой рассказал сам Эутимио: «В одну из последних ночей, перед тем как мы узнали о его предательстве, Эутимио заявил, что у него нет одеяла, и попросил Фиделя одолжить ему свое. В горах было холодно. Фидель сказал, что под одним одеялом все равно будет прохладно, и предложил спать вместе. В ту ночь Эутимио имел при себе пистолет, который дал ему Касильяс, и пару гранат, чтобы защитить себя во время бегства. Прежде чем лечь спать, предатель спросил меня и Универсо Санчеса, все время находившихся около Фиделя, как организована охрана, и посоветовал „быть начеку“. Мы ответили ему, что неподалеку стоят трое часовых и, кроме того, я и Санчес, ветераны „Гранмы“ и верные друзья Фиделя, будем охранять его, сменяя друг друга. Всю ночь Эутимио был рядом с вождем революции, выжидая удобного момента для убийства, но так и не решился на это. На протяжении всей ночи судьба революции в значительной мере зависела от исхода борьбы в душе предателя, в которой желание иметь деньги и власть, вероятно, наталкивались на угрызения совести или на страх перед расплатой за совершенное преступление. К нашему большому счастью, Эутимио не смог перебороть страх, и следующий день начался, как обычно». Гевара пишет дальше: «После ареста и обыска у Герры, конечно, не было сомнений относительно того, что его ожидает. Упав на колени перед Фиделем, он сам стал просить заслуженной смерти. Этот человек сразу как-то постарел, на висках стала заметна седина, которой раньше не было видно. Эта сцена была чрезвычайно напряженной. Фидель гневно осудил его предательство, Эутимио признавал свою вину и просил лишь скорейшей смерти. Всем нам, кто присутствовал при этом, запомнился момент, когда Сиро Фриас, бывший друг Эутимио, стал говорить с ним. Фриас напомнил ему обо всем, что сделал для него и его семьи. Но Эутимио отплатил неблагодарностью и выдал батистовцам его брата. Длинным и взволнованным был этот монолог, который Эутимио слушал с опущенной головой. Когда предателя спросили, есть ли у него какие-нибудь пожелания, он стал просить нас позаботиться о его детях» [Революция сдержала слово. Старший сын Эутимио в настоящее время является членом компартии Кубы и бойцом-интернационалистом. Другой — квалифицированный рабочий текстильной промышленности, а третий работает на никелевом комбинате в Моа, в провинции Ольгин. 4 дочери окончили среднюю школу. Вдова получила в 1977 г. юбилейную медаль по случаю XX годовщины Вооруженных революционных сил как признание ее услуг, которые она оказала Повстанческой армии во время войны, и ее деятельности в поддержку революции.].

Перед расстрелом предателя разразилась очень сильная гроза, пошел ливень и стало совсем темно. И в момент, когда блеснула молния и прогремел раскат грома, закончилась бесславная жизнь Эутимио Герра. Даже близко стоявшие от места казни товарищи не слышали выстрела.

Март 1957 года оказался богатым на события. Партизанская война в Сьерра-Маэстра, несомненно, оказалась отличным катализатором для борьбы против диктатуры по всей Кубе. Митинги протеста, демонстрации, кампании неповиновения следовали одна за другой.

13 марта 1957 г. в Гаване под руководством «Революционного директората» была предпринята героическая попытка захватить президентский дворец и физически уничтожить Батисту. Около 50 членов директората, в основном студенты, ворвались во дворец и вступили в бой с многочисленной охраной и подоспевшими вскоре на помощь ей войсками. Участники нападения проявили редкое мужество, прорываясь к верхним этажам здания, они даже захватили личный кабинет Батисты, но после того, как половина участников погибла и выяснилось, что сам диктатор скрылся в наглухо отрезанном от нижних этажей помещении, куда попасть можно было только специальным лифтом, заблокированным охраной, остаткам атаковавших пришлось отступить. В последовавших облавах многие участники были схвачены и убиты.

В эти же часы другая группа «Революционного директората» под руководством его генерального секретаря Хосе Антонио Эчеверрии захватила радиостанцию и успела передать призыв к восстанию, однако и она почти вся погибла в бою с преследовавшей ее полицией. Пал смертью героя и Хосе Антонио Эчеверрия, который подписывал в Мексике с Фиделем пакт о единстве действий с «Движением 26 июля».

Через два дня после трагических событий в Гаване, 15 марта, как бы подчеркивая реальность и жизненность пути, избранного Фиделем и его соратниками, в Сьерра-Маэстру прибыло крупное пополнение. Из Сантьяго-де-Куба подошел отряд молодежи в составе 50 человек, подобранный, подготовленный и экипированный подпольщиками во главе с Франком Паисом.

Март и апрель стали периодом реорганизации и учебы для всей пока немногочисленной армии.

К весне 1957 года все бойцы и командиры Повстанческой армии отрастили бороды или длинные волосы. «Бородачи» (»барбудос») — стало нарицательным названием повстанцев. Искать в этом какой-то особый символ, наверное, пустое занятие. Из истории кубинского национально-освободительного движения известно, что в середине прошлого века один из лидеров кубинских патриотов Доминго де Гойкоурия отращивал себе бороду, дав клятву не бриться до тех пор, пока не станет свободна его родина. Он погиб от рук испанских палачей на эшафоте.

Некоторые объясняют появление бород у повстанцев их желанием создать нечто вроде своего отличительного признака. Ведь батистовцы десятками расстреливали беззащитных крестьян, выдавая их за повстанцев, а наличие бороды сразу отделяло солдат свободы от обычных сельских жителей и в какой-то мере облегчало последним их участь в случае захвата противником. Но, скорее всего, трудные условия Сьерра-Маэстры, личный пример Фиделя Кастро привели к тому, что повстанцы стали бородачами. А с течением времени борода стала предметом гордости всех, кто прошел суровую школу Сьерра-Маэстры.

Монотонность партизанских будней нарушило неожиданное происшествие, прибавившее популярности повстанцам. Трое американских юношей, находившихся вместе со своими родителями на американской военной базе в Гуантанамо, начитавшись репортажей Герберта Мэтьюза о Фиделе и его бойцах, решили сбежать и присоединиться к бородачам. Двоим из них было по 17 лет (Виктор Буэльман и Чарльз Райян), а одному — 15 (Майкл Гарвей). Все они оставили прощальные письма своим отцам и отправились на поиски Фиделя Кастро. На перехват беглецов были брошены патрули США и силы кубинской армии, но юноши благополучно миновали все кордоны и пятнадцать дней бродили по горам, пока не наткнулись на партизанские заставы. Искатели приключений сильно исхудали. Их накормили, экипировали, но оставлять их в отряде было нельзя, потому что они руководствовались в своих действиях в основном внешней романтикой революции, не понимая сущности ее проблем. Вскоре они были возвращены родителям.

С этого времени можно уже говорить об организованной партизанской армии, которая до сих пор была одним отрядом. Теперь в ее рядах насчитывалось более 80 человек. Они были разделены на три боевые группы, во главе которых стояли Рауль Кастро, Хуан Альмейда и Хорхе Сотус, только что пришедший в качестве командира подкрепления.

Фидель внушил всем идею о том, что, прежде чем начинать боевые операции, надо приучить бойцов к трудностям партизанской жизни в горах, к постоянным переходам, к жизни, наполненной опасностями и лишениями.