– Нет. Что ты здесь делаешь?

Сердце у Мэри-Линетт несколько раз подпрыгнуло, но она с удивлением услышала свой спокойный голос:

– Наблюдаю звезды. Я занимаюсь этим каждую ночь. Можешь принять это к сведению.

Эш посмотрел на нее, затем на фургон.

– Наблюдаешь звезды?

– Ну да. С этого холма.

Он поглядел на фотоаппарат, висящий у нее на шее, и скептически заметил:

– Без телескопа... Или он в автомобиле?

Мэри-Линетт сообразила, что до сих пор держит в руках ключи от фургона.

– Я не взяла его сегодня.

Обойдя машину вокруг, она открыла переднюю дверь и вытащила свой бинокль.

– Чтобы наблюдать звезды, вовсе не нужен телескоп. Вполне достаточно этого.

– В самом деле?

– В самом деле.

«Так, а вот это твоя ошибка, – подумала Мэри-Линетт. – Не стоит делать вид, будто не веришь мне... Ну, погоди! Сейчас ты у меня попляшешь».

– Хочешь увидеть свет, который родился четыре миллиона лет назад? – И, не дожидаясь ответа, Мэри-Линетт приказала: – Повернись к востоку. – Она вытянула палец, как указку. – Так, возьми бинокль и посмотри на эту линию сосен на горизонте. Теперь выше...

Она отдавала указания, как сержант на учениях. – Видишь яркий диск, будто окруженный туманом?

– М-м... Ага.

– Это туманность Андромеды. Другая галактика. Но если ты попробуешь взглянуть на нее в телескоп, то не сможешь увидеть ее всю сразу. Когда глядишь на небо в телескоп, то видишь его будто сквозь соломинку для газировки. Очень маленький обзор.

– Ладно. Понял. – Эш опустил бинокль. – Слушай, а нельзя ли на минуту отложить твои наблюдения? Я хотел с тобой поговорить...

– Хочешь увидеть центр нашей Галактики? – перебила его Мэри-Линетт. – Повернись к югу.

Она едва не схватила его за плечи, чтобы развернуть, но вовремя вспомнила, что лучше к нему не прикасаться. Если бы между ними опять возник тот необъяснимый контакт, она бы за себя не поручилась.

– Повернись.

Он на мгновение закрыл глаза, затем повернулся и вновь поднял бинокль.

– Посмотри на созвездие Стрельца, – не давая ему вставить хоть слово, диктовала Мэри-Линетт. – Видишь его? Там находится центр Млечного Пути. Видишь звездные скопления?

– Здорово!

– Да, это здорово! Ну а теперь давай выше, к востоку. Ты должен найти нечто вроде небольшого туманного свечения...

– Розовое?

Мэри-Линетт быстро взглянула на него.

– Да, розовое. Большинство людей не различает цвет. Это – туманность Трехдольная.

– А что это за темные полосы на ней?

Мэри-Линетт замерла.

Она забыла свой командный тон и отступила назад, во все глаза глядя на Эша. Она чувствовала, как участилось ее дыхание.

Эш опустил бинокль и глядел на нее.

– Что-то не так?

– Это темная туманность. Полосы пыли на фоне раскаленного газа. Но... ты не можешь их видеть.

– Но я вижу.

– Нет-нет! Ты не можешь их видеть! Это невозможно, даже с биноклем. Даже если у тебя зрачок девять миллиметров...

Она выхватила фонарь из хармана и направила свет ему в лицо.

– Эй! – Он резко дернулся, закрыв глаза руками. – Убери!

Но Мэри-Линетт уже все увидела. Она не могла сказать, какого цвета были именно сейчас его глаза, потому что их радужная оболочка почти исчезла, превратившись в едва заметные ободки. Весь глаз целиком состоял из зрачка. Как глаз кошки при максимальном расширении.

«О боже... Он способен это видеть... Звезды восьмой величины, а может, и девятой. Подумать только – видеть невооруженным глазом звезду девятой величины! Видеть цвет звездных скоплений – раскаленных докрасна горячим водородом, зелено-голубых, светящихся кислородом. Видеть в тысячу раз больше звезд, рассыпанных по небу...»

– Ну-ка быстро отвечай! – потребовала она. – Сколько ты видишь сейчас звезд на небе?

– Я не вижу ничего, – приглушенно произнес он, все еще не отрывая рук от глаз. – Я ослеп.

– Нет, я серьезно, – и Мэри-Линетт схватила его за руку.

Это было глупостью с ее стороны. Она обо всем забыла, но когда прикоснулась к его руке, ее будто пронзило током. Эш опустил руку и взглянул на Мэри-Линетт.

Они стояли лицом к лицу, не сводя друг с друга глаз. Между ними будто метались молнии. Наконец Мэри-Линетт отскочила в сторону.

«Я не могу так больше! О господи, ну почему я стою здесь и разговариваю с ним? На сегодня с меня хватит. Нужно подумать, как отыскать тело».

– Урок астрономии закончен, – заявила Мэри-Линетт, протягивая руку за биноклем. Ее голос слегка дрожал. – Мне надо подняться на холм.

Она не спросила, куда направляется он. Это ее не заботило. Лишь бы он ушел.

Прежде чем отдать бинокль Мэри-Линетт, Эш мгновение помедлил. А затем протянул его так, чтобы не прикоснуться к ней.

«Прекрасно, – подумала Мэри-Линетт. – Мы оба чувствуем одно и то же».

– До свидания.

– Пока, – бросил Эш рассеянно.

Он сделал несколько шагов в сторону, но вдруг остановился, опустив голову.

– Я вот что хотел сказать...

– Ну?

Не оборачиваясь, Эш проговорил ровным, сдержанным тоном:

– Держись подальше от моих сестер, ладно? Мэри-Линетт как громом поразило. Это настолько ее взбесило, что она не могла найти слов. Затем она подумала: «Стоп, а может, он знает, что они – убийцы, и пытается защитить меня? Как Джереми...»

У нее перехватило дыхание, и она сумела лишь выдавить:

– Почему?

Он покачал опущенной головой:

– Мне кажется, что ты можешь на них дурно повлиять. Они очень восприимчивы, и я не хочу, чтобы им в голову полезли всякие идеи.

Мэри-Линетт сникла. «Что ж, можно было догадаться». Ласково и спокойно она проговорила:

– Эш, убирайся отсюда, сгинь.

Она выждала еще около часа, после того как Эш спустился вниз и направился по дороге к востоку – совершенно непонятно зачем. Там не было ничего, кроме двух ручьев и зарослей деревьев. И еще ее дом. Возможно, он решил отправиться в город, но понятия не имел, насколько он далеко.

«Ну, все. Он ушел, забудь о нем. Тебе есть чем заняться, не забыла? Правда, занятие это немного опасное. Но Эш тут ни при чем. Я не верю, что он знает о том, что случилось с миссис Бердок».

Мэри-Линетт достала лопату и направилась по дороге на запад. Вскоре она забыла об Эше. Сейчас все ее мысли были только о том, что ждет ее впереди.

«Я не боюсь, я сделаю это... Не боюсь, не боюсь... Ой, конечно же, я боюсь!»

Но чувство страха – полезное чувство. Тем осторожней она будет действовать. Она сделает все быстро и без лишнего шума. Проберется через дыру в изгороди, поработает немного лопатой и исчезнет прежде, чем кто-то ее заметит.

Мэри-Линетт старалась не думать о том, что она откопает, если ее догадка верна...

Приближаясь к ферме Бердок, она приняла все положенные меры предосторожности: сначала направилась к северу, а затем отступила к юго-востоку, чтобы попасть в сад за домом незамеченной. Здесь все одичало: между привычными кустами черной смородины и утесника разрослись сумах, юкка и повилика. Кроме того, сюда уже проникли дубки и карликовые каштаны. Еще немного, и вся эта молодая поросль превратится в настоящий лес.

«Просто не верится, что я на это способна», – подумала Мэри-Линетт, дойдя до изгороди, окружавшей сад. Но не поверить было невозможно. Она собиралась вторгнуться на чужую территорию и, возможно, откопать там мертвое тело... но при этом сохраняла удивительное хладнокровие. Конечно, она испытывала страх, но паники не было: Возможно, внутри нее таится много такого, о чем она и представления не имела.

«Может быть, я вовсе не та, за кого себя принимала?»

Темный сад был пропитан запахом. Но это было не благоухание ирисов или бледно-желтых нарциссов, которыми когда-то украсила клумбы миссис Бердок, и не аромат диких трав – иван-чая и «разбитого сердца». Здесь пахло козами.