– Джейд, подожди минуту! – воскликнул Марк. Джейд, разумеется, не подождала ни секунды. Но она замешкалась с засовами на входной двери, и Мэри-Линетт вновь услыхала быстрое топ-топ-топ – кто-то убегал прочь. Джейд, открыв дверь нараспашку, выскочила стрелой на крыльцо... и вскрикнула. Протиснувшись вперед, Мэри-Линетт увидела, что Джейд провалилась одной ногой в дыру на крыльце – в том месте, где не хватало доски. Туда проваливались все, кто не знал об этой дыре. Но Джейд вскрикнула не из-за этого.

Причиной была коза.

– О боже, – сказал Марк. – Кто это сделал? Лишь только взглянув на животное, Мэри-Линетт почувствовала жар в груди. Это было болезненное, скверное ощущение. Казалось, что легкие сжались, а дыхание перехватило. В глазах у нее потемнело.

– Давайте занесем ее внутрь, – сказала Ровена. – Джейд, с тобой все в порядке?

Джейд дышала неровно, со всхлипами. Она чувствовала то же самое, что и Мэри-Линетт. Марк наклонился, чтобы вытащить ее из дыры.

Ровена и Кестрель подняли козу за ноги. Мэри-Линетт вернулась в дом, закусив губу. На месте не затянувшейся еще ранки выступила кровь, вновь наполнив рот вкусом меди.

Козу положили при входе в гостиную, на коврик со старинным узором. Всхлипывания Джейд перешли в судорожные рыдания.

– Это Этиль, – проговорила Мэри-Линетт, тоже едва не рыдая.

Она опустилась на колени рядом с Этиль. Козочка была чисто-белой, с милой мордочкой и широким лбом. Мэри-Линетт протянула руку и осторожно прикоснулась к копытцу. Когда-то она помогала миссис Бер-док чистить эти копытца.

– Она мертва, – сказала Кестрель. – Ей теперь все равно.

Мэри-Линетт быстро подняла глаза и увидела лицо Кестрель – сдержанное и холодное. У Мэри-Линетт по коже побежали мурашки.

– Давайте вытащим это, – сказала Ровена.

– Шкура все равно испорчена, – заметила Кестрель.

– Кестрель, пожалуйста...

Мэри-Линетт встала.

– Кестрель, заткнись!

Наступило молчание. К удивлению Мэри-Линетт, оно оказалось довольно долгим: Кестрель и вправду замолчала.

Мэри-Линетт и Ровена стали вытаскивать из тела козы маленькие деревянные колышки.

Некоторые из них были размером с зубочистку. Другие – длиннее, чем палец Мэри-Линетт, и толще шампура для шашлыка, с одним тупым концом. «Тот, кто сделал это, был сильным, – подумала Мэри-Линетт. – Достаточно сильным, чтобы проколоть козью шкуру деревяшками».

Еще и еще... Тело Этиль сплошь было утыкано ими. Она выглядела как дикобраз.

– Крови почти нет, – тихо произнесла Ровена. – Значит, она была мертва, когда это сделали. Ой, взгляните-ка сюда. – Она слегка дотронулась до шеи Этиль. Белая шерсть в этом месте была темно-красной.

«Почти как у оленя», – вспомнила Мэри-Линетт.

– Кто-то или перерезал, или перекусил ей горло, – сказала Ровена. – Возможно, все произошло быстро, и она истекла кровью. Не так, как...

– Не так, как кто? – спросила Мэри-Линетт. Ровена в нерешительности молчала. Она взглянула на Джейд. Та только сопела и хлюпала, уткнувшись в плечо Марка.

Ровена опять перевела взгляд на Мэри-Линетт.

– Не так, как дядюшка Ходж.

Опустив глаза, Ровена осторожно вытащила еще один колышек.

– Понимаешь, точно так же Старейшины убили дядю Ходжа. Только когда они это делали, он был жив.

На мгновение Мэри-Линетт онемела. Потом спросила:

– За что?

Ровена вытащила еще два колышка. Лицо ее было сосредоточенно и внимательно.

– За то, что он рассказал людям о Царстве Ночи. Мэри-Линетт присела на корточки и посмотрела на Марка. Марк осел на пол, потянув за собой Джейд.

– Вот почему тетя Опал уехала с острова, – сказала Ровена.

– А теперь кто-то убил ее колом, – добавила Кестрель. – И кто-то убил козу точно так же, как был убит дядя Ходж.

– Но кто? – воскликнула Мэри-Линетт. Ровена покачала головой.

– Кто-то, кто знает о вампирах.

Синие глаза Марка потемнели и слегка затуманились.

– Вы раньше говорили об охотниках на вампиров... – Я в этом уверена, – заявила Кестрель.

– Ладно, но кто здесь может быть охотником на вампиров? И вообще, кто такие – охотники на вампиров?

– А вот это проблема, – ответила Ровена. – He-знаю, как и объяснить, кто они. Я даже не очень-то верю в их существование.

– Считается, что это люди, которые обнаруживают Царство Ночи, – сказала Джейд, вытирая глаза ладонями. – Но они не могут заставить других людей поверить им... а может, не хотят, чтобы другие знали. Поэтому они просто нас убивают. Они пытаются перебить нас поодиночке. Считается, что они знают о Царстве Ночи столько же, сколько и его обитатели.

– Ты хочешь сказать, что они могли знать, как казнили вашего дядю? – спросила Мэри-Линетт.

– Да, но это не было большим секретом, – ответила Ровена. – Думаю, для этого необязательно было знать именно о дяде Ходже. Просто это традиционная казнь среди ламий. Вампира ведь можно убить только колом или сжечь – других способов нет.

Мэри-Линетт задумалась. Это совсем не приближало их к разгадке. Кому все же понадобилось убивать старушку и козу?

– Ровена! А почему ваша тетя держала коз? Мне кажется... Я всегда думала, что из-за молока, но...

– Наверняка из-за крови, – спокойно сказала Ровена. – Если она выглядела настолько старой, как ты говоришь, то, скорее всего, она не могла ходить в лес на охоту.

Мэри-Линетт снова посмотрела на козу, пытаясь, как хороший исследователь – беспристрастный и методичный, – найти другой путь к разгадке. Ее взгляд упал на мордочку Этиль. Она прищурила глаза и наклонилась над ней.

– Я... там что-то есть, у нее во рту!

– Не может быть! Ты шутишь? – воскликнул Марк.

Но сестра лишь отмахнулась от него.

– Я не могу... Мне нужно что-нибудь... Одну минуту.

Мэри-Линетт бросилась в кухню и выдвинула ящик стола. Схватив богато украшенный серебряный нож, она побежала назад в гостиную.

– Так-так... – бурчала она себе под нос, с трудом разжимая зубы Этиль. Там действительно что-то было – что-то, похожее на цветок, но только черный. Она вытащила его пальцами.

– «Молчание козлят», – пробормотал Марк.

Не обращая на него внимания, Мэри-Линетт вертела в руках измятый цветок.

– Он похож на ирис, покрашенный черной краской. Джейд и Ровена обменялись мрачными взглядами.

– Ну вот, это уже точно как-то связано с Царством Ночи, – сказала Ровена. – Если мы раньше не были в этом уверены, то теперь сомнений нет. Черный цветок – символ Царства Ночи.

Мэри-Линетт положила измятый ирис на пол.

– Символ?..

– Мы носим изображения черных цветов, чтобы узнавать друг друга. На кольцах, брошках, одежде. У каждого вида обитателей Царства Ночи – свой цветок. А есть еще другие цветы, которые означают принадлежность к определенному клубу или семье. Ведьмы носят черные георгины, оборотни – черные цветки наперстянки, вампиры, которые прежде были людьми, – черные розы...

– И существует сеть клубов, которые называются «Черный ирис», – присоединилась к разговору Кестрель. – Я знаю это, потому что Эш член одного из них.

– Эш!.. – Широко раскрыв зеленые глаза, Джейд уставилась на Кестрель.

Мэри-Линетт сидела, застыв, будто изваяние. Она силилась что-то вспомнить, что-то, связанное с черным цветком...

– О боже! – пробормотала она. – Я знаю, кто носит кольцо с черным цветком...

Все обернулись к ней.

– Кто? – вырвалось одновременно у Марка и Ровены. Трудно было сказать, кого из них это известие поразило больше.

Мэри-Линетт помедлила мгновение, потом наконец не очень решительно сказала:

– Это Джереми Лаветт. Марк скорчил гримасу.

– Этот чудик! Он живет один в трейлере в лесу, и прошлым летом...

Внезапно Марк умолк. Челюсть у него отвисла. Наконец он снова заговорил, но уже гораздо медленней:

– ...и прошлым летом прямо возле этого места на-шли тело.