— Ты должна понять, что теперь, раз уж ты здесь, я тебя не отпущу, — спокойно произнес Питер.

— Ничего я не должна понимать! — выкрикнула Холли. — Я же сказала, что пришла сюда по ошибке.

— В этом наряде? Сомневаюсь, — все с той же спокойной уверенностью возразил Питер. — Ты пришла сюда, чтобы увидеться со мной, правда? Причем в облике Джульетты, потому что Джульетта не такая ранимая, как Холли.

Она круто развернулась, прислонившись к двери, преграждавшей ей путь к свободе.

— И что же ты знаешь? — с горьким презрением спросила она.

В глазах Питера не было торжества, только спокойная грусть.

— О тебе? Боюсь, что очень мало. Я и себя-то знаю меньше, чем думал раньше. Мне казалось, я могу все держать под контролем, и уж себя — в первую очередь. Но, как выяснилось, я ошибался.

И очень сильно.

Он неслышно приблизился к девушке, гипнотизируя ее пристальным взглядом.

— Кстати, может быть, тебе будет интересно узнать, что я не собираюсь жениться на Сильвии.

— Я знаю, она сегодня ко мне приходила, — отозвалась Холли и тут же прикусила губу, увидев, как в его глазах блеснуло понимание. Надо же было так проговориться! Теперь еще вообразит, что, узнав об отмене его свадьбы, она тут же помчалась к нему сломя голову.

— Я оказался самой настоящей свиньей, — продолжал Питер, словно не замечая ее смятения. — Опыт научил меня видеть в людях худшее и не верить в их добрые намерения…

— Это что, извинение? — перебила его она. В голове ее вертелась единственная мысль: «Он тебясюда не звал». Он не звал ее и теперь решил, что она приползла к нему на коленях.

Питер мягко улыбнулся в ответ на ее вызывающий вопрос.

— Не просто извинение, а гораздо больше. Идика сюда и присядь. Придется тебе смириться с тем, что дверь я открывать не собираюсь. Я не открыл бы ее, даже если бы знал, где Маурицио держит свои ключи.

Он снова протянул Холли руку, но она тупо прошла к лестнице, не обращая на нее внимания. Питер не настаивал. Он молча спустился вместе с ней в гостиную, однако там твердо взял ее под локоть и повернул к себе.

— Не прикасайся ко мне! — Холли сделала попытку вырвать руку.

— Ничего не могу с собой поделать, — отозвался Питер и, схватив второй локоть девушки, притянул ее ближе. — Это просто какое-то наваждение. С самой первой нашей встречи я не могу находиться рядом с тобой, не умирая от желания прикоснуться. Ты меня сводишь с ума, и, должен признаться, сначала я не был уверен, что такое положение вещей меня устраивает. Я не был готов к подобному, это нарушало все мои планы.Мне нужно было отодвинуть свое чувство к тебе на второй план, пока не станет понятно, как с ним справиться. Но тут я выяснил одну малость, которая нравится мне еще меньше. Хочешь знать, какую?

Его чувство? Холли снова помотала головой, отказываясь верить тому, что услышала. Она могла лишь смотреть в его лицо широко распахнутыми глазами, не веря, что все происходит наяву, чго это не игра ее воспаленного воображения.

— Мне не нравится, когда тебя нет рядом. Мне плохо, когда ты не со мной. Ты мне нужна постоянно, нужна, чтобы заинтриговывать меня, приводить в ярость, успокаивать, возбуждать и выводить из себя. Да-да. Даже когда я злюсь на тебя, я все равно хочу, чтобы ты была рядом…

Холли затрясло, и Питер медленно прижал ее к себе.

— Мне тяжело сознавать, что я тебя обидел. Я так зациклился на ответственности за семью и собственном чувстве чести, что совершенно забыл о том, что и ть! можешь считать своим долгом защищать свою семью. Я так привык к тому, что все перекладывают свои проблемы на мои плечи, что растерялся и не знал, как себя вести, наткнувшись на человека, не желавшего ничего от меня требовать. Мне бы следовало восхищаться твоим мужеством, стремлением отстаивать свои убеждения, твоей необыкновенной преданностью своей семье. А я лишь разозлился из-за того, что ты продолжала защищать этого мерзавца — своего мужа даже после его смерти, а не доверилась мне, хотя я ничем не заслужил твоего доверия. Я понимал, что не могу допустить с тобой еще одну ошибку, и последние дни постоянно ломал голову, какую бы придумать логичную причину, чтобы с тобой увидеться.

Его руки крепче сжали Холли, и голос внезапно охрип.

— Но тебе ведь нужна от меня логика, да, Холли? Ты даже представить себе не можешь, что я почувствовал, когда увидел тебя сейчас и понял, что ты готова пожертвовать своей гордостью ради встречи со мной, даже после того, как я с тобой обошелся, что твое желание быть со мной рядом пересилило твои страхи…

— Не надо! — задохнулась Холли. Господи, ведь все же не так! Снова получается, что она его обманывает!

Питер улыбнулся ей с согревающей душу нежностью.

— Ты хочешь запретить мне говорить? Именно сейчас, когда я смиренно признаюсь тебе в своих ошибках?

— В этом нет необходимости…

— Есть. Во всяком случае, для меня. Все, что зависело от тебя, ты уже сделала, теперь пора мне внести свою лепту.

Холли мечтала об этой минуте всей душой, но сейчас ей надо было во что бы то ни стало прояснить ситуацию, причем сделать это до того, как он зайдет слишком далеко в своих признаниях.

— Питер…

Холли отвернулась, подыскивая нужные слова, и тихо ахнула, заметив на столике позади него большую фотографию.

— Что это?

Проследив за ее взглядом, он тут же отпустил ее и, схватив со столика фотографию, поспешно перевернул ее лицевой стороной вниз.

— Погоди-ка. — Холли взяла фотографию со стола. — Это же я!

Фотография была явно увеличена, причем изначально на снимке Холли была не одна, потому что рядом просматривался чей-то рукав. Приглядевшись повнимательнее, она сообразила, что снимок был сделан в первый вечер ее пребывания в Тихой обители на приеме, который устраивала Сильвия. Холли подняла вопросительный взгляд на Питера, и тот вздохнул.

— Это единственная твоя фотография, которая у меня есть, — просто сказал он, и глаза Холли невольно наполнились слезами. — На той вечеринке был фотограф. Снимал он в основном известных личностей, и ты попала в кадр случайно в самом начале приема, когда Грейс представляла тебя гостям. Я потихоньку стащил снимок и отдал его увеличить. Ты на нем немного нервничаешь, правда? Зато посмотри, какой у тебя разворот плеч. Он словно говорит: «Какого черта! Я все равно прорвусь». Ты ведь тогда боялась нарваться на меня, правда?

Он пристально рассматривал фотографию, а Холли следила за его лицом, на котором задумчивое выражение постепенно сменялось нежностью. Она представила себе, как этот мужчина сидел здесь совсем один, окруженный всеми роскошными вещами, какие только можно купить за деньги, и с тоской смотрел на снимок, подмечая каждую мелочь и стараясь проникнуть в ее мысли. Сердце Холли растаяло окончательно.

— Ох, Питер… — Она обвила его шею руками, словно стараясь защитить от одиночества. И с этой минуты была готова оберегать его всю жизнь. Пусть даже он ее не любит. Ее любовь так велика, что с избытком хватит на двоих.

— Теперь ты все знаешь, — мягко произнес Питер, поднимая ее голову и заглядывая в глаза. — После той первой ночи я был полон решимости разыскать тебя и назначить новое свидание, но тут позвонила Сильвия, и все пошло наперекосяк. Но в глубине моего сознания все равно постоянно существовала только ты. Когда я увидел тебя у Мэннингов, то решил, что у меня галлюцинации.

Холли поведала ему историю своего знакомства с Айрис, и Питер расхохотался.

— Неудивительно, что она к тебе так прониклась. «Прятки» всегда были ее любимой игрой… Кстати, об играх, — Питер наклонился и лукаво шепнул ей на ушко: — У тебя что-нибудь есть под платьем?

Холли залилась краской и сделала попытку вырваться из его объятий. Его глаза засияли радостным восхищением, когда он понял, как далеко готова была зайти Холли в надежде вернуть его.

— Нет? — шепнул он и разразился смехом, глухим и дразнящим. Холли смущенно спрятала лицо на его плече. Рука Питера скользнула вдоль платья, легко сжав ее ягодицы. — Да уж, детка, я вижу, ты как следует подготовилась к схватке. У меня нет никаких шансов на победу!