Заставив себя улыбнуться в ответ, Уайет протянул ей удочку. Он хотел подробнее изучить эту женщину, обложить ее со всех сторон, вывести из себя.

— Попробуйте. В конце концов, если это так просто, у вас должно получиться, верно?

Таллула тряхнула головой, и ее рыжеватые волосы вспыхнули в лучах солнца.

— Обязательно. Отец учил меня ловить рыбу, когда я была еще совсем маленькой. Разумеется, вы просто обязаны делать вид, что это трудно, иначе никто не станет покупать ваш товар. В отличие от вас я могу сосредоточиться на каком-либо занятии и в то же время поддерживать разговор, — сказала она и, внезапно нахмурившись, крепко сомкнула губы.

Леска просвистела у самого уха Уайета, и крючок зацепился за ветку. Таллула резко дернула удочку, и он, закрыв глаза, тихо спросил:

— Таллула, вы когда последний раз ловили рыбу?

Она сверкнула глазами, провожая взглядом упавшую в воду шишку.

— Что еще вам во мне не нравится? — спросил он, глядя на оборванную леску. — Кроме того, что жених я незавидный… к чему мы еще вернемся.

Леска закрутилась, но женщина быстро и умело распутала ее.

— Повторяю… это может делать каждый. Запросто, — торжествующе произнесла она.

Ничто не сравнится с изгибом груди Таллулы, когда она закидывает удочку, думал он, наслаждаясь созерцанием женского тела. В пятнах солнечного света ее волосы переливались золотом и серебром. У нее был спокойный, уверенный вид женщины, знающей себе цену.

Таллула сосредоточенно дергала оборванную леску.

— Вы вводите всех в заблуждение… Отец решил, что Лерой — человек, ваш друг. Вы смотрите на Фоллен глазами влюбленного юнца, играете с Миракл, опять же чтобы добиться расположения Фоллен. В городе вас приняли за безработного, Мэгги даже предлагала скинуться, чтобы помочь вам. В то время как вы — сам мистер «Рыболовные снасти У.Р.»… Вот я и спрашиваю: вы не находите, что это нечестно?

Нахмурившись, она подалась вперед, глядя на форель, с любопытством взирающую на леску без крючка.

— Ну же… хватай, приятель. Ам! Форель уплыла, и Таллула продолжила:

— Вы живете как цыган, мистер Ремингтон. Отец говорил, вы постоянно разъезжаете по стране, бываете за границей, устраиваете демонстрацию своих снастей. Фоллен же нужны дом, спокойствие… Ее необходимо окружить любовью, а это… это не может предложить мужчина, готовый в любой момент сорваться с места… Ага! Взгляните-ка на этого гиганта. Иди-иди сюда!

— Значит, вы оберегаете Фоллен от сладострастного престарелого кобеля, ненадежного жениха, способного в любой момент скрыться в неизвестном направлении? Вы таким считаете меня, Таллула?

Она свободной рукой потянула леску.

— Обшарпанный домик на колесах и все прочее. Вы же с головы до ног усыпаны пылью дорог… Смотрите, какая она огромная!

— В воде предметы кажутся больше, чем они есть на самом деле, — спокойно ответил Уайет.

— Не горюйте из-за того, что ловить форель не так уж трудно, а также из-за того, что вы неподходящая пара для Фоллен или какой-либо другой женщины. Такое случается.

Уайет посмотрел на обтянутые джинсовой тканью ягодицы Таллулы и решил, что они уместятся в его ладони.

— Но не со мной.

Ее «хм!» прозвучало очень недоверчиво.

— Вам придется поработать. Во-первых, Фоллен нужен мужчина-романтик, любить которого приятно. Вожделенно таращиться — это не значит любить, мистер Ремингтон. С начала февраля я вижу вас ежедневно… иногда два раза в день. Вы нелюдимый, никогда не смеетесь. От вас веет холодом.

Пришлось ему признать, что Таллула права. Он вспомнил, как вынужден был постоянно менять место работы, разъезжая по Европе и Канаде в поисках Фоллен. Вспомнил телефонные звонки и поспешные выезды куда-то, где ее вроде бы видели. Ни на что другое времени не оставалось, так как первым делом ему хотелось разыскать и обеспечить свою дочь.

Два года назад он наконец отыскал Фоллен, сбежавшую от матери. Он действовал очень осторожно, понимая, что легко может снова потерять ее. На свои расспросы о ней он получил ужасный ответ: «Ее отец? По словам матери, это был какой-то пьяница, постоянно пускавший в ход кулаки. Так что мать при первой же возможности сбежала от него. Фол-лен не хочет знать своего отца, хотя никогда не видела его».

Уайет никогда и пальцем не тронул Мишель, свою бывшую жену. В двадцать два он ошибочно принял сексуальное влечение за любовь, и они поженились. Мишель ненавидела работу по дому, терпеть не могла сидеть с маленьким ребенком. Фоллен появилась на свет после года семейной жизни, и Мишель сразу же потребовала развода. Оформив все документы, она покинула неторопливую жизнь в небольшом городке в Джорджии и с тех пор нигде подолгу не задерживалась.

Собирая по крупинкам сведения о жизни дочери, Уайет понял, что она никогда не знала детства. В семнадцать она попыталась найти счастье в любви и забеременела от соседского Ромео. Миракл исполнился год, когда Уайет обнаружил дочь и внучку в трущобах Нью-Йорка.

Его адвокат сразу же организовал, наследство от вымышленного родственника, любившего Элеганс и пожелавшего, чтобы Фоллен поселилась там. Это «наследство» позволило им с Миракл переехать в городок, который Уайет, предварительно обследовав, нашел подходящим. Здесь он сможет мягко войти в их жизнь.

Но до сих пор Таллула не позволяла ему сблизиться с дочерью… Хозяйка кафе считает его слишком старым, слишком нелюдимым, неподходящим для молоденькой женщины…

Он отпрянул назад, уклоняясь от просвистевшей рядом с плечом лески.

— Осторожнее, — буркнул он и вдруг осознал, что имеет в виду не только удочку, но и покушение на его «я».

— Извините. Как вы думаете, не лучше ли сменить наживку? Эту, кажется, форель не замечает. Знаете, приманка должна быть похожа на насекомых, летающих над рекой… О Боже, какой хмурый вид! У вас дурное настроение?

Достав из нагрудного кармана коробку с блеснами, Уайет швырнул ее Таллуле. Та зажала удочку между ног, мускулы четко обозначились под джинсовой тканью. Уайет, несмотря на прохладу майского вечера, вспотел и, стащив куртку, бросил ее на валун. Не счесть, сколько лет он не испытывал ничего подобного.

— Вам помочь… выбрать приманку?

— Справлюсь, — ответила Таллула, ударив гибким концом любимой удочки Уайета о валун.

— Проклятье, дайте-ка мне, — сказал он, выхватывая у нее удочку. — Значит, по-вашему, в романтики я не гожусь?

— Мечтателем вас никак не назовешь, — рассеянно бросила Таллула, поглощенная связыванием оборванной лески.

Уайет отметил, что этот детский узел развяжется от малейшего усилия, но решил промолчать.

— Может быть, помогут уроки, — тихо произнес он, а Таллула, вновь забрав у него удочку, закинула блесну в воду.

— Мне уроков не нужно, — отрезала она. Она шагнула на большой валун, омываемый водой, и Уайет схватил ее сзади за пояс. Он уже проверял — этот валун качался, если на него встать — Итак, если я прекращу пялиться на Фол-лен, сможете ли вы преподать мне уроки, сделав из меня первоклассного жениха?

— Об этом нечего и думать. Я очень занятая женщина. На то, чтобы превратить вас в романтика, потребуется много времени.

— Выкроите его, — мрачно приказал Уайет. Таллула в ответ только фыркнула.

— Давайте вернемся к вопросу о лицензии. Кулинарные навыки в обмен на льготную лицензию для моего отца.

— Не пойдет.

Таллула резко обернулась, под ногами у нее зашатался камень, и солнце блеснуло в волосах и стеклах очков.

— Надеюсь, я ослышалась.

— Я хочу стать завидным женихом. Вы дадите мне соответствующие уроки в обмен на мою поддержку магазина вашего отца, — угрюмо бросил Уайет, крепче сжимая пояс ее джинсов. Где-то в мире здравого смысла другой Уайет встал и цыкнул на этого нового, непостоянного, неуверенного в себе Уайета.

Таллула, яростно сверкнув глазами, снова повернулась к реке, пытаясь сохранить равновесие на качающемся валуне.

— И не надейтесь. У меня нет времени. Она взмахнула удочкой, закинув крючок в прибрежные заросли, и Уайет дернул ее за пояс. Крючок зацепился за ветку, Таллула грациозно спрыгнула на берег прямо на Уайета, они оба упали на землю, покатились вниз и оказались надежно спутаны леской.