— Уважаемая, я никогда не кричу. Вы — упрямая, мелочная, бестолковая провинциалка. Вам нужен мужчина, который сможет вам противостоять и не позволит совмещать себя с кем-то другим… чем вы занимались всю свою жизнь.

Его темные глаза прошлись по телу Таллулы, снова пробудив в нем жар. Ей захотелось броситься на Уайета и столкнуть его в ледяную воду.

— Держитесь подальше от Фоллен, — произнесла она сквозь зубы.

— Не думал, что вы такая трусиха, — тихо ответил он, отвернулся и, взяв удочку, закинул крючок в воду. Его широко развернутые плечи, казалось, бросали ей вызов.

Форель тотчас же клюнула, но он выпустил ее обратно. За три минуты он трижды повторил этот широкий жест.

Обычно изготовление приманок успокаивало Уайета, но после встречи с Таллулой мысли его были целиком поглощены ее длинными ногами и жадными сладкими поцелуями. Он со вздохом закрыл коробку со снастями. Лерой озабоченно наблюдал за ним, обеспокоенный его непривычной нервозностью, особенно заметной в тесном домике на колесах. Уайет вставил в видеомагнитофон кассету с «Мисс Хрюшкой» и под одобрительное похрюкивание Лероя предался размышлениям о противоречивой натуре Таллулы. Она заглотнула наживку и убежала с ней.

— Обломок средневековья, — мрачно повторил Уайет слова Таллулы, поглаживая щетинистую спинку Лероя.

Размышляя о пестром наборе бывших ухажеров Таллулы, Уайет поймал себя на том, что улыбается, глядя на похождения восхитительной телемисс Хрюшки. За три месяца, проведенные в Элегансе, он получил представление о личной жизни Таллулы по завсегдатаям ее кафе. Джимми Фолтон, крепко прижимая к себе жену во время медленного танца, шутил с Таллулой, разносящей заказы посетителям.

— Эй, крошка, ты не жалеешь о том, что разорвала нашу помолвку и отдала меня этой прелестной малышке?

Текс Маршалл, заглянувший в кафе со своей подружкой, подначивал Таллулу:

— Некоторые женщины просто не способны оценить хорошего мужчину. Когда ты показала мне на дверь, мой ангелочек вцепился в меня обеими руками. А ты упустила свой шанс. Линк Джонс благодушно заметил:

— Ты права, Таллула. Мелани действительно целуется лучше тебя.

Подобные разговоры, неотъемлемая часть жизни Элеганса, растекались по кафе «Толл ордер» подобно маслу на сковородке. Таллула сияла, глядя на сведенные ею пары. Судя по всему, кое-кого из кавалеров приходилось подстегивать. Нетти Вильсон поблагодарила Таллулу за то, что та посоветовала ее возлюбленному преподнести ей африканские фиалки. Джорджина Рамси восхищалась кулоном, который подарил ей Альфред в тот романтический вечер, когда предложил стать его «постоянной девушкой».

— Романтики вам не хватает… незавидный жених, — угрюмо повторял Уайет под жадное ворчание Лероя, который наслаждался зрелищем купающейся в грязи мисс Хрюшки.

Ему не хотелось думать о том, как целовалась Таллула с другими мужчинами. Сам он уже несколько лет не целовал женщину, и, когда его губы прикоснулись ко рту Таллулы, у него возникло такое чувство, будто он вернулся домой. Ее волосы пахли солнечным светом и… луком, с улыбкой вспомнил Уайет.

При воспоминании о том, как Таллула крепко прижимала его к себе, внутри у него что-то оборвалось, и он неуютно заерзал на месте.

— Пыль дорог, — пробормотал он.

Нехотя поднявшись с места, он потянулся и выглянул через окно в лунную ночь. Потом открыл холодильник, в котором вместо остатков праздничного ужина и продуктов на воскресенье хранились пластмассовые коробочки с червями и личинками. И вдруг почувствовал ужасную усталость.

Уайет хотел дать своей дочери дом, облегчить ей жизнь, разделить с нею заботы о Миракл. Он был намерен действовать не спеша, войти в ее жизнь так осторожно, чтобы дочь поняла, насколько сильно он любит ее.

Он полюбил ее с того самого момента, когда впервые увидел. Сглотнув внезапно появившийся в горле комок, он порывисто выдохнул, пытаясь совладать с чувствами. Ему вспомнились бессонные ночи, наполненные беспокойством. Где она? Все ли с ней в порядке? Счастлива ли она? Сыта ли, одета ли?

Фоллен. Слишком худая и бледная, за два года жизни в горах она все еще сохраняла робкий, затравленный вид, с каким прибыла сюда. В письмах поверенному Уайета девушка сообщала, что впервые обрела дом. В Элегансе она попала под надежную защиту длинноногого рыжеволосого сторожевого пса.

Еще в начале февраля, обедая в кафе, Уайет заметил, как Таллула потрогала лоб Фоллен. В один миг она, укутав его дочь в свое пальто, отправила ее домой с кастрюлькой куриного бульона и пообещала забрать к себе на ночь Миракл.

Уайет много раз был свидетелем того, как оберегается его дочь от навязчивых ухажеров.

Несколько лет назад ему нужно было быть рядом с ней, чтобы уберечь ее…

Уайет зажмурился, чувствуя, как накатывает новая волна боли. О Господи, как ему хочется прижать к себе дочь, усадить на колени внучку. Укутать их своей заботой.

В запыленном зеркале над холодильником Уайет увидел не пощаженное годами небритое лицо, изборожденное угрюмыми морщинами, шрам на виске, тронутые сединой волосы.

— Герой варварских времен, — пробормотал он.

Закрыв дверь, Уайет устроился в кровати, положив руки под голову, и стал думать о Таллуле. Уже много лет он боролся с одиночеством, и ни разу ему не было так тяжело, как в тот миг, когда он, собрав все силы, отрывался от хозяйки кафе.

Он не собирался целовать Таллулу, но ее попытки выпутаться из лески распалили его желание. Острая жажда пронзила его после стольких лет воздержания. В поцелуе Таллулы он вкусил все, чего ему недоставало, все, что ему было так нужно… Она прижала его к себе, охраняя, оберегая.

Уайет взглянул на Лероя, слишком поглощенного мисс Хрюшкой, чтобы посочувствовать ему. Все же хорошо, что хоть один мужчина в доме не одинок.

Таллула посмотрела на букет роз и выглядывающего из-за него мужчину — Уайета Ремингтона. Он сидел за столиком с натянутой улыбкой, в чистой, но неглаженой хлопчатобумажной рубашке, сменившей неизменные водолазки и футболки.

Таллула едва не выронила поднос, на котором несла завтрак водителям-дальнобойщикам. Обслужив их, она быстро прогнала Луизу, заглядевшуюся на Уайета и обсыпавшую стойку сахарной пудрой.

А Уайет не отрывал взгляда от завитков вокруг лица Таллулы, и у нее вдруг замерло сердце, потом заколотилось быстро-быстро. Взгляд Уайета прикоснулся к ее губам, и она вспомнила поцелуй.

Их поцелуй, потому что она обнимала его так же крепко и целовала так же самозабвенно. Они лежали на земле, запутавшись в леске, и впитывали друг друга, словно двое голодных подростков.

Никто так не целовал ее. Никогда. Даже ее бывший муж. Уайет целовал ее так, словно она жизненно необходима ему. Словно ему одному известен секрет чувствительных, девственных уголков ее губ.

Но Уайет — ее заклятый враг. Должно быть, она слишком нанюхалась лука, раз ответила мистеру Приманке.

— Что вам угодно? — резко бросила Таллула, взмахом полотенца отгоняя раскрывшую в изумлении рот Фоллен.

Губы Уайета изогнулись, обнажая зубы.

— Уроки. Я хочу стать романтиком.

— Гм. Сначала меренга, затем романтика, — недоверчиво пробормотала Таллула, сметая со стойки сахарную пудру.

Отвернувшись от Уайета, она передала на кухню заказ, затем снова посмотрела на розы и, сунув блокнот за пояс и не в силах удержаться, понюхала их.

— Это вам, — натянуто произнес Уайет. — Я сам додумался до этого, — после некоторого молчания добавил он. — Если вы согласитесь усовершенствовать меня в качестве жениха, я тотчас же отправлю телеграмму партнеру, чтобы он подготовил документ на льготную лицензию.

Таллула внимательно присмотрелась к нему, не бросает ли он исподтишка взгляды на Фол-лен, но темные горящие глаза специалиста по рыболовным снастям не отрывались от ее лица.

— О! — воскликнула Таллула и, схватив розы, поспешила на кухню.

Набирая в вазу воду, она через окошко изучала Уайета: следы расчески в непокорных черных волосах, порез на выбритом подбородке, нижнюю челюсть, движущуюся так, словно он скрежещет зубами.