— Значит, ты все же его ругаешь, — проговорила жена. — Кепка-то его. Не твоя. Что случилось, Стив?

И Стив рассказал им, что, когда он с ребятами играл в бейсбол и перебегал с одной базы на другую, кепка все время сваливалась с головы; хоть мать ее и ушила, она все еще была слишком велика для него. Поэтому, когда настал его черед взяться за биту, он сунул кепку в карман штанов. Кто-то ее оттуда вытащил — он в этом уверен.

— И он забыл, что кепка в кармане! — насмешливо произнес Дейв.

— Я не растеряха, пап, — сказал Стив.

Целых три часа он ходил от дому к дому и выспрашивал о кепке у всех ребят, с которыми играл в парке. Стив хотел продолжать поиски, но слишком устал. Дейв понимал, что мальчик извиняется перед ним, но не мог понять, почему его это сердит.

— Если он не берег кепку, то не стоит о ней и беспокоиться, — сказал Дейв, и в его словах прозвучала обида.

После этого вечера Стив больше не ходил в парк играть в бейсбол и вместо этого отправлялся на поиски. Дейва раздражало, когда он видел, как Стив безмолвно сидит на месте или кружит по дому, пытаясь вспомнить, когда у него могли стащить кепку. Дейв возмущался: какое безобразие, такой взрослый и здоровый парень и так переживает. Он строго, раз и навсегда предупредил Стива, чтобы тот даже не заикался о кепке.

Однажды, спустя две недели после злополучного события, Дейв со Стивом возвращались домой от сапожника. Был душный вечер. Когда они проходили мимо кафе, где продавалось мороженое, Стив невольно замедлил шаги.

— Можно мне выпить содовой, пап? — спросил Стив.

— Ничего не выйдет, — ответил Дейв решительно. — Давай пошли, — добавил он, когда Стив поотстал, уставившись в витрину.

— Пап, гляди! — вдруг закричал Стив, тыча пальцем в витрину. — Моя кепка! Там моя кепка! Он выходит!

Хорошо одетый юноша вышел из кафе;на голове у него красовалась голубая с красным верхом спортивная кепка, похожая на кепку Стива.

— Эй ты! — закричал Стив и бросился к юноше. Маленькое личико Стива было искажено злобой, глаза дико сверкали. Юноша не успел даже отшатнуться, как Стив сорвал с его головы кепку.

— Это моя! — крикнул Стив.

— Что такое? — спросил юноша. — Эй, ты! Отдай мою кепку, не то получишь по носу.

Дейв был несказанно удивлен тем, что его сын, такой застенчивый и робкий, не отступил. Он увидел, как Стив, крепко сжимая кепку в левой руке и почти плача от возбуждения, пригнул голову и отвел назад правую руку с крепко стиснутым кулачком: он готов был драться.

И Дейв вдруг почувствовал гордость за сына.

— Постойте-ка, — сказал Дейв Стиву. — И ты, парень, успокойся, — обратился он к юноше, который тоже не желал отступать. — Мой сын говорит, что это его кепка.

— Хе, да он рехнулся. Кепка моя.

— Я был с ним, когда она ему досталась. Это когда приезжали игроки «Филлис». Кепка их клуба.

— Мне ее подарил Эдди Кондон, — нашелся Стив. — А ты стащил ее у меня, жулик!

— Не обзывай меня жуликом, ты, плюгавая крыса. Я тебя первый раз вижу.

— Смотри, — сказал Стив и показал на внутренний околыш кепки. — Это кепка Эдди Кондона. Видишь? Папа, ты видишь?

— Вижу, вижу. Ты прав, сынок. Ты раньше встречался с этим парнем?

— Нет, — нехотя произнес Стив.

Юноша понял, что может остаться без кепки.

— Я купил ее у одного парня, — сказал он. — Заплатил ему. Мой отец знает, что я купил. — И он рассказал, что купил кепку в парке. Он пытался подыскать какие-нибудь магически действующие слова, и вдруг они пришли ему в голову. — Вам придется иметь дело с моим отцом, — сказал он.

— Конечно, я поговорю с твоим отцом, — согласился Дейв. — Как твоя фамилия? Где ты живешь?

— Хадсон. Я живу в десяти минутах отсюда, по другую сторону парка. — Юноша окинул оценивающим взглядом Дейва, который выглядел ничуть не крупнее его самого и был одет в вылинявшую синюю куртку и сорочку без галстука. — Мой отец — адвокат, — сказал он, осмелев. — Он не позволил бы мне носить кепку, если б считал, что она не моя.

— А не врешь?.. воинственно спросил Дейв. — Ладно, посмотрим. Давай пошли. — И, став между юношей и Стивом, он зашагал с ними по улице. Они шли молча. Дейв понимал, что этот парень только и ждет того, чтобы оказаться под защитой своего дома. Чувствовал это и Стив и тревожно поглядывал на отца. А Дейв, крепко держа Стива за руку и подбадривающе ее пожимая, шагал по улице, преисполненный воинственной дерзости, радуясь, что сын верит в него.

Хадсоны жили в тех кварталах, что были расположены по другую сторону парка. Когда они входили в один из богатых домов, Дейв постарался не отстать от юноши и сделал вид, что окружающее не производит на него никакого впечатления, ибо почувствовал, как Стив вдруг стушевался. Войдя в лифт, Дейв, сам не зная почему, снял шляпу. В устланном ковром холле на четвертом этаже юноша сказал:

— Минутку, — и вошел в свою квартиру.

Дейв и Стив остались одни. Они понимали, что сейчас этот парень готовит своего отца к предстоящей встрече. Стив нетерпеливо и с каким-то напряженным вниманием поглядывал на отца.

— Не волнуйся, сынок, — сказал Дейв и более решительно добавил: — Никто нам ничего не припишет.

Неожиданно в дверях показался высокий лысеющий мужчина, одетый в коричневую, отделанную вензелями домашнюю куртку. Дейв никогда в жизни не видел мужчин в подобных куртках; такие куртки он видел лишь в витринах больших универсальных магазинов.

— Добрый вечер, — сказал мужчина в куртке и снисходительно усмехнулся, взглянув на кепку, которую Стив по-прежнему крепко сжимал в руке. — Мой мальчик не спросил, кто вы. Моя фамилия Хадсон.

— Моя — Даймонд.

— Входите, — сказал мистер Хадсон, приглашая жестом и добродушно посмеиваясь. Он проводил Дейва и Стива в гостиную. — Так что там с этой кепкой? — спросил он. — Дети так легко возбуждаются из-за всякой чепухи. Собственно говоря, это понятно, не так ли?

— Так и есть, — произнес Дейв, подходя вплотную к Стиву, который стоял, пораженный огромным, во весь пол ковром и богатой обстановкой комнаты. Дейву хотелось показать Стиву, что сам-то он чувствует себя совершенно свободно; вот только бы мистер Хадсон не был с ним так любезен. Ведь и ему тогда придется держать себя любезно и вежливо, а это не такое уж легкое дело, когда стоишь посреди огромного ковра в потрепанной рабочей куртке.

— Присаживайтесь, мистер Даймонд, — сказал Хадсон-старший. Дейв взял Стива за руку и усадил рядом с собой на край огромного дивана. Хадсон-младший наблюдал за отцом. Дейв взглянул на Стива и увидел, что тот отводит глаза от мистера Хадсона и его сына; Стив уставился на Дейва, возлагая всю надежду на своего отца.

— Итак, мистер Даймонд, как я узнал от моего сына, вы располагаете доказательствами, что эта кепка принадлежит вашему мальчугану.

— Да, это так, — произнес Дейв.

— Но вы, мистер Даймонд, должны поверить, что мой мальчик честно купил эту злополучную кепку у какого-то парнишки.

— Не сомневаюсь в этом, — произнес Дейв. — Но ни один ребенок не имеет права продавать то, что ему не принадлежит. Вы это хорошо знаете, мистер Хадсон.

— Да, конечно, — согласился Хадсон. — Но эта кепка так много значит для моего мальчика, мистер Даймонд.

— Но и для моего сынишки она значит не меньше, мистер Хадсон.

— О, безусловно. Ну, предположим, что мы пригласим полицейского. Знаете ли вы, что он скажет? Он потребует, чтобы вы вернули моему сыну ту сумму, за которую он приобрел кепку. Именно так обычно и поступают, — закончил Хадсон, дружелюбно улыбаясь и с хитрецой поглядывая на Дейва.

— Но это неправильно. Не по справедливости, — запротестовал Дейв. — Кепка-то моего сынишки.

— Знаю, что несправедливо. Но именно так посту-лают в полиции.

— Хорошо. За сколько, вы говорите, купил кепку ваш сын? — нехотя спросил Дейв.

— За два доллара.

— За два доллара! — ахнул Дейв.

Мистер Хадсон по-прежнему любезно улыбался, но глаза его были хитро' прищурены, и Дейв понял — адвокат рассчитывает, что у него не окажется двух долларов, думает, что заманил его в ловушку, какой самоуверенный! Верно, с одного взгляда решил, что он без гроша в кармане. Гордость Дейва была задета, и он повернулся к Стиву. То, что Дейв прочел на лице Стива, еще сильнее подхлестнуло его уязвленную гордость: на нем запечатлелись мысли о том, как трудно получить у родителей лишний медяк, повседневные разговоры о дороговизне продуктов и замешательство от того, что он попал в дом богатого человека, который вынуждает отца признаться в своей бедности.