— Я вижу, ты теперь понимаешь, какая это была важная кепка. — И его рука потянулась к руке отца. — Для того дяденьки кепка была… ну, просто такой вещью, которую он мог купить, да, папочка?

Дейв крепко сжал руку сына. Удивительное детское великодушие — цена, которую любой мальчик готов заплатить за восхищение и одобрение своего отца, — вызвало в нем чувство необычного восхищения и восторга.

Начало

Однажды вечером в кино Джефф оказался рядом с девушкой. Обнаружив, что она прехорошенькая, он стал за ней исподволь наблюдать. Хотя она даже не поворачивала головы, он был уверен, что она чувствует его взгляд. Когда она поднялась и направилась к выходу, он последовал за ней, и как только она замешкалась, натягивая перчатки, он робко и вежливо заговорил с ней.

Вскоре он уже знал, что ее зовут Джесси, что она служит в магазине дамских шляп и живет с отцом и матерью. Спустя месяц после их знакомства они стояли в коридоре многоквартирного дома, где она жила, и прощались, по обыкновению желая друг другу спокойной ночи. Вплоть до этого вечера у него и мысли не было, что победа может достаться ему очень быстро. Они стояли, прижавшись друг к другу, посмеивались и шептались о чем-то. Потом она перестала смеяться и умолкла, словно ее стала тяготить застенчивость, скрывавшаяся за нежными и ласковыми словами. Вдруг она обхватила его руками, подняла к нему свое лицо и прижалась изо всех сил, словно боясь потерять его и как бы говоря, что отдает ему всю свою любовь.

— Не хочу домой. Пусти меня к себе, побудем немного вместе! — взмолился он.

— Хорошо… если только они спят, — прошептала она.

Когда они открыли дверь и на цыпочках прошли в ее комнату, у Джеффа сильно заколотилось сердце — он не ожидал, что Джесси окажется такой смелой. Но тут послышался кашель ее отца. Напуганные, они замерли на месте, ее рука все крепче сжимала его кисть.

— Не сегодня, — прошептала она. — Они не спят. Лучше уходи поскорее.

— Ну, тогда завтра?

— Может быть… увидим, — ответила она. Нервно прижавшись щекой к его щеке, она почти вытолкала его на улицу.

Пока он брел до Восьмой авеню, нервное напряжение покинуло его. Он чувствовал себя на седьмом небе и размышлял: «Ну и ну, теперь она сделает все, что я захочу. Получилось так легко, как я и хотел», — и его охватило страстное влечение к ней. Он все еще чувствовал теплоту ее тела, слышал ее страстный шепот. Он улыбался, шагая по улице: до этого вечера ему казалось, что его намерения осуществятся совсем не скоро и действовать придется медленно и осторожно. Свет витрин, громыхание подземки и гул автобусов на перекрестке Двадцать третьей улицы приобрели сейчас какое-то особое значение, увеличивая и без того переполнявшую его удивительную нежность. Ему вдруг захотелось облокотиться на стойку бара или усесться за столик, услышать смех людей, еще сильнее почувствовать свое торжество и бурлящую радость, и он заторопился в закусочную, где каждый вечер выпивал чашечку кофе после расставания с Джесси.

В этот час в закусочную обычно заходили рабочие из соседней пекарни, чтобы перекусить и выкурить по сигарете; Джефф уже знал некоторых из них. Взгромоздившись на высокий стул у стойки, он заказал чашечку кофе и стал осматриваться. Поблизости за столиком сидели две прилично одетые девушки и тихо разговаривали. Когда он, ничуть не смущаясь, от избытка наполнявших его чувств улыбнулся им, девушки удивленно пожали плечами и засмеялись.

Потом гурьбой ввалились рабочие пекарни в блузах, испачканных мукой и пропитанных крепким сладковатым запахом свежеиспеченного хлеба; они уселись у стойки и начали заказывать еду.

Рядом с Джеффом сидел огромный белокурый мужчина в перепачканной мукой кепке. Друзья звали его Майком, и Джефф часто видел его в этой закусочной. Поев и утерев рукой рот, он подмигнул Джеффу.

— Привет, сынок. Ты снова здесь? Что новенького?

— Да ничего. Просто славное настроение. — Но лицо Джеффа светилось таким счастьем, когда он улыбнулся Майку, что тот, сощурив глаза, оценивающе оглядел его с головы до ног, причем две девушки за столиком тоже уставились на него. Стараясь казаться беззаботным, Джефф, кивнув в сторону девушек, прошептал Майку:

— Как вам нравится белокурая куколка в зеленой шляпке?

— Вон та? — спросил Майк, повернувшись на стуле и оглядывая девушек, которые принялись о чем-то шептаться, склонив друг к другу головы. — Эта, сынок? Она — верная ставка. Разве не видишь, она ж тебе строит глазки? Податливая. С ней у тебя не будет никаких хлопот.

— А она мне не кажется такой, — неуверенно возразил Джефф.

— Ну, меня на этом деле не проведешь. Ежели не сумеешь окрутить ее за пару недель, тогда вообще кончай с этим, — сказал Майк. А потом, словно устыдившись, что он спорит о женщинах с парнишкой намного моложе его, добавил: — Только старовата она для тебя. Не стоит тебе с ней связываться.

Но Джефф продолжал ерзать на стуле, стараясь перехватить случайный взгляд девушки в зеленой шляпке, чтобы разглядеть в ней то, что видел Майк, так как для него она по-прежнему оставалась спокойной, респектабельной и добродушной. Когда девушка вдруг улыбнулась, она показалась ему такой же, как и другие знакомые девушки, даже немножко походила на Джесси. «Если б Майк поглядел на Джесси, он, может, сразу бы определил, что ему потребуется на нее всего лишь месяц», — подумал Джефф. На душе у него заскребли кошки, но он продолжал глядеть на девушку, завидуя мудрости Майка и в то же время ощущая неистовое желание знать, как вела себя Джесси с мужчинами, которые пытались обладать ею. «Если б я был уверен в себе, то не растерялся бы в первый же вечер», — подумал он. Чувство приподнятости, которое он испытывал после расставания с Джесси, показалось Джеффу ребячеством, и ему стало не по себе от разочарования.

Девушки, которых смутил мрачный и неподвижный взгляд Джеффа, поднялись и покинули закусочную; когда они ушли, Джефф сказал Майку:

— Теперь до меня дошло, почему вы так говорили о той куколке в зеленой шляпке.

— Она выкинула какой-нибудь фортель?

— Да нет. Но она так виляла бедрами, когда шла к двери… — солгал Джефф; он закурил сигарету, расплатился за кофе и ушел.

Джефф и его брат, безработный продавец, жили в маленькой квартирке в западной части Двадцать третьей улицы. Придя домой, Джефф неожиданно почувствовал, что вид еды в закусочной вызвал в нем голод; он направился к холодильнику и достал помидор, чтобы сделать себе сандвич. Он держал в руках помидор, когда услышал, как кто-то тихонько стучит в дверь.

Это была Ева, приятельница брата, высокая, стройная девушка, с красивыми карими глазами; она была старше Джеффа года на два. Ева часто приходила сюда, чтобы повидаться с братом. С Джеффом она держала себя непринужденно, много смеялась и никогда не возражала, когда он составлял им компанию за чашкой кофе. Но сегодня она выглядела невероятно испуганной. Глаза у нее были красные и опухшие, словно она много плакала.

— Привет, Джефф. Билл дома? — спросила она.

— Должен прийти с минуты на минуту. Я думал, он с тобой.

— Был, да ушел, я и подумала, что он дома.

— Присядь. Почему бы тебе не подождать его? — сказал Джефф.

Прошло немного времени. Они сидели и разговаривали, и Джефф неожиданно обнаружил, что он старается смотреть на нее так, как глядел Майк на девушку в зеленой шляпке в закусочной. Он смотрел, как она держит голову, разглядывал ее ноги, глаза; от пристальных и многозначительных взглядов Еве стало не по себе, и она принялась расправлять на коленях платье.

Она знает, о чем я думаю, рассудил Джефф, цинично улыбаясь и как бы говоря своими глазами: «Сегодня вечером я о тебе знаю гораздо больше, чем раньше. Держу пари, что если б я тебя сейчас обнял, ты бы ко мне так и прильнула».

— Что с тобой сегодня? — беспокойно спросила Ева.