— Меня не интересует — что завтра. И я прекрасно знаю господина Карла. Я спрашиваю: кто ты такой? Тунеядец? Нищий? Проходимец? Какая беспрецедентная наглость! Мокрица хочет, чтобы я с ней разговаривал! Передай господину Карлу — приду.

Едва закончился неприятный разговор с господином Брзо, вызывает Карл.

— Что ты тут настряпал? — с ходу обрушился он на меня. — Разве это выступление? Сочинение дебильного младенца! Не ожидал! Нет, ты только послушай! — Карл, скривившись, нарочито громко прочитал: «Многоуважаемые дамы и господа!» Откуда, я спрашиваю, эти перлы?

— Из ваших сочинений.

— Когда я говорю, — вскипел Карл, все молчат! Нет, ты не хочешь по-настоящему сосредоточиться на простом поручении. Если бы ты изучил состав приглашенных, не написал бы «многоуважаемые дамы»!

Задать бы вопрос, уточнить явную нелепицу, но я молчу, сдерживаю себя — говорить сейчас бесполезно.

— В выступлении сплошные повторы! — возбужденно продолжает Карл. — Уж если ты написал в одном месте «многоуважаемые», то в другом будь любезен найти синоним. Есть, например, прекрасное обращение «досточтимые»! Забирай свои поделки и действуй. Жду новый, по-настоящему умный, полноценный текст.

Опять я в офисе-четыре за столом. Еще раз просмотрел список участников совещания, но так и не понял карловского протеста против обращения к дамам: в стройном ряду высоких представителей значились три важные особы…

Новый текст, естественно, начал с поправкой: «Многоуважаемые господа!» Написал еще две строчки и выдохся… Тут же звонок Карла:

— Где мои выступления?

— Я только начал.

— Ну и головотяпство! — воскликнул Карл, и в трубке часто запиликало.

Через пять минут новый звонок:

— Я жду!

— Заканчиваю вступительное слово…

Карл возмущенно засопел, но комментариев не последовало.

Отнес на компьютер первое выступление и сразу же принялся за второе. Взглянул на часы. Ого, скоро перерыв!

Дверь в офис-двенадцать была закрыта. Толкнул — она неслышно отворилась, и клерки, застигнутые врасплох, мгновенно перевернули исписанные листки бумаги и вопросительно уставились на меня. Только Бо, увлеченный работой, не заметил моего прихода и продолжал строчить… Я легко прочитал крупно выведенный заголовок на первой странице: «О роли письменных принадлежностей в делопроизводстве».

Бо, наконец, очнулся, растерянно огляделся по сторонам и понял, что переворачивать страницу поздно. Он густо покраснел и вытянулся передо мной.

— Добрый день, господа, — сказал я. — Хочу с вами посоветоваться. Может быть, вы знаете, почему эти дамы, — я показал список, — на совещание не придут?

Бо-Э-Ни удивленно переглянулись и опустили головы.

— Интересующей вас информацией не располагаем, — объяснил Бо.

На его столе мелодично запел телефонный аппарат. Бо снял трубку и пригнулся еще ниже.

— Слушаю, господин Карл… Хорошо, господин Карл.

Бо опустил трубку, красиво выпрямился и произнес:

— Вас ждет господин Карл.

— Спасибо, — усмехнулся я и, прежде чем покинуть офис-двенадцать, еще раз крикнул побледневшему Бо: — Спасибо!

К Карлу не пошел. Бесполезно — ведь второе выступление не готово. Карл, видимо, набрался терпения и долго не звонил — я успел слепить довольно приличное обращение к господам и закинул в набор.

Снова Карл. Немедленно требует тексты. Объясняю: девушки набирают!

— Сколько можно тянуть!

Нет, за текстами не пошел. Это я сделаю позже, когда работа будет выполнена. Весь перерыв просидел за телефоном, можно сказать, наслаждался: тихо, спокойно, никто не дергает. Но результативность оповещения была незначительной — дозвониться удалось лишь до четырех приглашенных.

Ровно без пяти два отправился в бар — пообедать. Расчет был правильным — в баре ни души. Бармен, усатый молодой человек, обслужил меня, и я спокойно утолил голод. До и после обеда с удовольствием посмаковал «бренди».

На лестнице наткнулся на Ри.

— Где вы гуляете? Господин Карл с ног сбился, ищет вас! — Ри укоризненно покачала головой и стала грациозно подниматься по ступенькам.

Карл, увидев меня, брезгливо бросил на стол отпечатанные выступления.

— Не годится! — в ярости крикнул он. — Хочешь опозорить меня перед уважаемыми господами?

— Лучше не могу, — честно признался я.

— Можешь. Если постараешься. А ты не старался! — уже более мирно произнес он. — Даю два часа. Но чтобы комар носа не подточил!

Через два часа занес Карлу новые варианты. Карл молча прочитал и опять швырнул листки на стол. Они спланировали на стекло печальными белыми голубями.

— Совсем не годится! — развел руками Карл. — Даю еще два чеса. Не справишься — пеняй на себя.

Нет, я не собирался заниматься пустым словотворчеством в третий раз. Будь что будет. Меня тошнило от приторного набора словес, смысловых уверток. Голова звенела, как колокол…Лучше продолжать оповещение.

Телефон затрезвонил в половине шестого.

— Как дела? — участливо спросил Карл.

Я уверенно ответил:

— Нормально. Несу девушкам.

— Будет готово — зайди.

В первом, забракованном варианте я вымарал слово «дамы», вместо «многоуважаемые» вписал «досточтимые» и отнес в набор.

— В шесть ноль-ноль, — сказал я, — должно быть готово.

На этот раз Карлу понравилось все — от начала до конца.

— Совсем другое дело! Удовлетворенно воскликнул он. — Оказывается, умеешь! Поздравляю.

— Спасибо, господин Карл.

— А что с оповещением?

— Удалось предупредить шестерых. Господин Фикс просил передать — будет обязательно. Господин Брзо — тоже. Но меня обругал.

— А, старый брюзга. Шумит, да без толку. Когда-то он был моим начальником, вот уж бушевал! Видишь ли, Чек, времена меняются. Теперь этого Брзо я могу раздавить, как букашку. Кому еще звонил?

— Госпожа Нетке к телефону не подошла…

— Что? Ты в своем уме? Госпожа Нетке уже двадцать лет как похоронена!

— Но она в списках!

— В качестве почетного члена. Неужели и другим… м-м-м… дамам звонил? — с усмешкой спросил Карл.

— Да, но трубку не берут.

— Естественно. Они тоже почетные члены… Да, Чек, с тобой хватишь позора. Весь город будет завтра хохотать. Не над тобой, Чек, надо мной. А надо мной смеяться нельзя.

Карл придавил, как клопа, красную кнопку рядом с телефонным аппаратом. Появилась Ри.

— Пожалуйста, Ри, помоги Чеку оповестить наших многоуважаемых членов совета. Чек предупредил кое-кого, но маловато. — Ри с презрением взглянула на меня. — Я понимаю, рабочий день закончился. Но что делать! Срывать совещание из-за нерадивых служащих не могу. Не теряйте времени, за работу!

Ри откровенно меня игнорировала. А я старался на ее косые взгляды не реагировать. Ведь девушку можно понять. Если бы не я, она бы давно отдыхала…

Из глубин своего стола Ри извлекла список с фамилиями и телефонами. В отличие от списка, которым руководствовался я, здесь на полях были пометки: «ум. поч.» (умерший почетный член), «бол.» (болен), «не б.»(не беспокоить). Умершие почетные члены занимали добрую половину состава. Пятеро — больные. Десятерых не беспокоить. Сколько ненужных звонков!

Ри заметно подобрела, увидев, что звонить нужно лишь четверым. Пока она сообщала им о завтрашнем совещании, я наблюдал за девушкой, удивляясь ее умению так виртуозно и музыкально говорить — не слова, а соловьиные трели!..

Сладкие рулады быстро отзвучали, и я сказал Ри:

— В вас можно влюбиться. Если бы…

— Если бы? — с интересом подхватила Ри.

— Если бы я не был таким черствым!

Ри иронично меня оглядела. Ее туфельки быстро заскользили по коридорным коврам; отправился домой и я.

Ну и денек был сегодня — еле выдержал!

Заметил яркую звездочку — она пряталась за облетевшими ветвями высоченного тополя. Так же прячется Роб где-то на безлюдных улицах города… Придет ли он ко мне?…

На перекрестке с радостным воплем мне навстречу кинулся Вор. Он был слишком возбужден, потянул в наше обычное место.