- Вам что #8209;нибудь подать, деточка?

- Нет, спасибо.

Бетти не вышла ко мне, пока миссис Гловер не удалилась. Увидев ее, я сразу понял почему: глаза у нее распухли, лицо побледнело; она съежилась, как обиженный зверек, который ждет, что его вот #8209;вот опять обидят. Бетти отступила, пропуская меня в комнату, и закрыла за собой дверь. Я очутился в обычной рабочей комнате молодой женщины - с веселыми ситцевыми занавесками, репродукциями Шагала и ломящимися от книг полками.

- Ник дал о себе знать, - сказала Бетти, повернувшись спиной к окнам, и показала на оранжевый телефон на письменном столике. - Но вы ничего не расскажете отцу, правда?

- Он и сам обо всем догадывается, Бетти.

- Но вы больше ничего ему не скажете?

- Разве вы не доверяете отцу?

- В общем #8209;то, да. Но прошу вас, не передавайте ему наш разговор.

- Сделаю все возможное. Но больше ничего не могу вам обещать. У Ника неприятности?

- Да, - она опустила голову, и светлые волосы упали ей на лицо. - Мне кажется, он хочет покончить с собой. А если он покончит с собой, мне незачем жить.

- Он не говорил, почему?

- Он сделал нечто ужасное, так он мне сказал.

- Скажем, убил человека?

Она откинула волосы назад и пронзила меня взглядом, полным ненависти.

- Как вы можете так говорить?

- Вчера на побережье убили Сиднея Хэрроу. Ник упоминал о нем?

- Разумеется, нет.

- Что он вам говорил?

Она с минуту молчала, припоминая.

- Что он заслуживает смерти. Что он подвел меня и родителей, - медленно пересказывала она, - и что он никогда в жизни не осмелится посмотреть нам в глаза. А потом попрощался со мной - попрощался навсегда. - И тут на нее напала нервная икота.

- Давно он вам звонил?

Она посмотрела на оранжевый телефон, потом на часы.

- Около часу назад. Но мне кажется, с тех пор прошла вечность.

Она рассеянно прошла в глубь комнаты и сняла со стены фотографию в рамке. Я подошел сзади и заглянул через ее плечо. Она держала увеличенную копию того снимка, который лежал в моем кармане. Того самого, что я нашел в номере Хэрроу в «Сансете». И тут только я заметил, что, хотя молодой человек на фотографии улыбается, глаза у него грустные.

- Насколько я понимаю, это Ник, - сказал я.

- Да. Это его фотография для выпускного альбома.

Она не без торжественности водрузила фотографию на стену и отошла к окну. Я последовал за ней. Она смотрела через дорогу на белый фасад чалмерсовского особняка, на наглухо закрытые двери.

- Не знаю, что мне делать.

- Мы должны его найти, - сказал я. - Он сказал вам, откуда звонит?

- Нет.

- А что еще он говорил?

- Больше ничего не помню.

- Он не говорил, как он собирается покончить с собой?

Она тряхнула головой - волосы снова закрыли ее лицо - и ответила почти беззвучно:

- Нет, на этот раз не говорил.

- Вы хотите сказать, что говорили об этом уже не первый раз?

- Не совсем так. И вы не правы. Ник не бросается словами.

- Я тоже. - Но мне стало обидно за Бетти: это ж надо вытворять такое с девчонкой! - А какие разговоры он вел раньше и что тогда делал?

- Когда у Ника начиналась депрессия, он часто говорил о самоубийстве. Да нет, он не угрожал самоубийством. Просто говорил о разных способах и методах. Он от меня никогда ничего не скрывал.

- Пора бы и начать.

- Вы говорите, точь #8209;в #8209;точь как отец. Вы оба предубеждены против него.

- Грозить самоубийством - жестокая вещь, Бетти.

- Если любишь, нет. В подавленном состоянии человек ничего не может с собой поделать.

Я не стал спорить.

- Вы хотели мне рассказать, как он намеревался покончить с собой.

- Да вовсе он не намеревался. Просто рассуждал об этом. Если застрелиться, говорил он, слишком много крови, таблетки - ненадежны. Лучше всего просто уплыть в море. Но искушение повеситься, говорил он, самое сильное.

- Повеситься?

- Он мне говорил, что с детства думает об этом.

- Откуда такое?

- Не знаю. Его дед был судьей Верховного суда, в городе его называли вешателем - поговаривали, будто он любил выносить смертные приговоры. Может, это повлияло на Ника, знаете, от противного. Мне доводилось читать и о более странных вещах.

- Ник когда #8209;нибудь говорил вам о том, что среди его предков был судья #8209;вешатель?

Бетти кивнула.

- А о самоубийстве?

- Многократно.

- Веселый кавалер, нечего сказать.

- Не жалуюсь. Я люблю Ника и хочу быть ему полезной.

Я начинал понимать девушку, и чем лучше я ее понимал, тем больше она мне нравилась. Я и раньше замечал, что у вдовцов обычно вырастают на редкость самоотверженные дочери.

- Вернемся к его телефонному звонку, - сказал я. - Постарайтесь вспомнить, Ник не упоминал, где он сейчас находится?

- По #8209;моему, нет.

- Не спешите с ответом. Сядьте у телефона, подумайте.

Она опустилась на стул у письменного стола и положила руку на аппарат, словно вынуждая его молчать.

- В трубке слышался шум.

- Какого рода шум?

- Подождите минуту. - Она подняла руку, требуя тишины, и стала вслушиваться. - Детские голоса, плеск воды. Знаете, как в бассейне. Скорее всего, он звонил из автомата Теннисного клуба.