— Как ты себе это представляешь?.. Кстати, что было дальше с тем типом?

Муш вытащил сигарету из лежащей перед ним пачки «Житан» и принялся машинально вертеть ее в пальцах.

— Он умер.

Серджо вздрогнул. Ему явно еще не хватало закалки. Убийца улыбнулся юноше уголками губ:

— От сердечного приступа…

Он снова повернулся к старику:

— Директора фирм вылетают в Нью-Йорк шестого июня в одиннадцать часов рейсом компании «Панам».

Сальваторе наконец вынул изо рта свою вонючую сигару.

— Кто их сопровождает?

— Их по очереди подбирает бронированный фургон, охраняемый эскортом мотоциклистов. Об этом уже писали в газетах.

— Тогда дело безнадежное.

— Почему?! — удивился Муш. — Мне приходилось проделывать и не такое.

Старик снова сунул сигару в рот и в упор посмотрел на собеседника.

— Нападать на бронированные машины с эскортом?

— Нет, — сознался убийца. — Но кое с чем в этом роде я все же сталкивался.

— Слишком большой риск, — отрезал Сальваторе. — Понадобится много людей. А мы работаем только со своими.

— Сорок миллиардов, папа! — вмешался Альдо.

Отец посмотрел на него долгим взглядом и пальцем сделал знак, что все могут сесть. Трое мужчин уселись, двигая стульями, и потянулись за «Мартини». Муш наблюдал за происходящим и обдумывал свое положение. Ему нужны были эти люди, чтобы попытаться поправить дела. Когда ты в бегах, требуется много денег, чтобы выжить. Осведомители полиции устраивают на тебя настоящую охоту. Ты же сам в отличие от коньяка с годами не становишься лучше и можешь чувствовать себя уверенно только если сорвешь хороший куш. Кроме того, с деньгами можно рвануть в Южную Америку или Азию. В тех краях любой, у кого голова на месте, может чувствовать себя королем… И Муш добавил, как опытный искуситель:

— Сорок миллиардов — это действительно хорошие деньги. Не думаю, что кто-нибудь раньше замахивался на такое.

— Он говорит правду, папа! — пришел в восторг Серджо. — Только представь себе! Сорок тысяч кусков за один раз! Это будет крупнейшее ограбление всех времен!

Старый сицилиец взглянул на сына. Он мог бы одним движением бровей заставить его прикусить язык, но ограничился замечанием:

— Все это прекрасно, но неосуществимо. Если мы нападем на бронированный фургон, убитых не избежать. Не говоря уже о том, что для такой операции нас слишком мало. А о привлечении французов даже речи быть не может. Здешние ребята уже не те, что когда-то.

Он особенно подчеркнул последние слова. Внезапно его мощная рука замерла на переплете альбома.

— Если только…

— Что ты имеешь в виду, папа? — осмелился спросить Альдо. Все смотрели на Сальваторе, не отводя глаз. Но тот ничего не ответил. С задумчивым видом он кивнул на свой стакан, и Серджо поспешил его наполнить. Потом старик достал из кожаного портсигара новую сигару, закурил ее, выпустил дым, отчего все закашлялись, и повторил:

— Если только… Наверное, эскорт будет сопровождать ювелиров только до самолета?

— Конечно, — подтвердил Муш. — Но такой же эскорт будет ждать их в Нью-Йорке.

— Таким образом, в течение какого-то времени сорок миллиардов будут охраняться не так уж строго, — констатировал глава клана, обволакивая себя облаком едкого дыма.

— Да, во время полета! — догадался Серджо. Его отец согласно кивнул.

— Именно во время полета. Не исключено, что только в этот момент можно будет…

Несмотря на присущее ему хладнокровие, Муш вздрогнул:

— Надеюсь, вы не собираетесь устраивать ограбление прямо в «Боинге»? Такого еще не делал никто.

— А почему бы и нет? — вопросом ответил ему Серджо. — Я недавно смотрел фильм. Он называется «Цель — 500 миллионов». Так там один парень нападает на почтовый самолет.

Он смолк, заметив, что отец нахмурил брови. Старик поставил свой стакан на стол и уточнил:

— Я думал не о фильме. Даже если он недурен, это всего лишь кино. Мне известно о двух реальных ограблениях в открытом небе. Оба они были в Южной Америке: одно в Бразилии, другое в Мексике.

— В «Боингах», папа? — удивился Альдо.

— Нет, в «ДС-3». Сколько я помню, в первом случае речь шла о перевозке бриллиантов. Нападавшие наставили свои пушки на пилота и заставили его приземлиться…

Внезапно старик смолк, как будто пораженный открывшейся его глазам картиной.

— Не представляю себе, как это можно будет сделать, — резко сказал Муш. — Не нужно забывать, что в Нью-Йорке нас будет ждать куча полиции!

— Именно о посадке я и думаю, — бросил Сальваторе. — Возможно, нам могли бы помочь мои американские друзья. Конечно, для этого нужно, чтобы дело показалось им интересным.

Он задумчиво потер подбородок и медленно обвел взглядом сидевших перед ним мужчин.

— Сорок миллиардов… Недурной куш!

Повернувшись к Мушу, старый сицилиец улыбнулся, но глаза его смотрели как бы внутрь себя:

— Не исключено, что ты все-таки получишь назад свою коллекцию. Может быть… Во всяком случае, у нас есть еще месяц, чтобы подготовить это дело.

Его внушительный кулак опустился на красный переплет альбома. Поднявшись, причем все последовали его примеру, он толкнул дверь в соседнюю комнату. Едва он туда вошел, раздался детский крик:

— Деда! Деда!

Маленькая девочка в голубом домашнем платье обняла ногу Сальваторе. С лица сицилийца исчезло строгое выражение. Он нагнулся и, взяв внучку на руки, понес ее к столу, где сидела Тереза, безуспешно пытавшаяся накормить дочь. Вокруг них суетилась Жанна, и вся сцена сопровождалась веселым лаем Салями.

— Хочу с дедом! — решила Сесилия, отшвыривая ложку.

— С дедом так с дедом, — согласился старик.

Он поднял ложку и сел перед тарелкой, взяв девочку на колени.

— Не надо дыма, — капризно сказала та, состроив гримасу. — От него плохо пахнет.

— Ты права, милая, — согласился глава клана. — Он действительно плохо пахнет.

Он протянул сигару дочери, чтобы та ее погасила, и поднес ложку ко рту трехлетнего тирана.

— Это всегда так долго, мама?

Франсуаз Ле Гофф оторвалась от портрета своего младшего сына, украшавшего первую страницу «Франс-суар». Ее темное пальто резко выделялось на фоне стены клиники. Седые волосы, гладко зачесанные назад, прикрывала серая шляпка, давно вышедшая из моды. Казалось, женщина излучает безмятежное спокойствие. Она сняла очки в железной оправе и посмотрела на сына.

— С тобой было проще. А с Жобиком действительно затянулось.

Помахав в воздухе сложенной газетой, она с гордостью спросила:

— Ты читал, какие надежды возлагаются на него в связи с лондонским чемпионатом? Здесь пишут, что во время встречи с мексиканцами он будет самым опасным нападающим.

Ален Ле Гофф, меривший коридор большими шагами, на секунду остановился и с той же гордостью подтвердил:

— Лучшего центрального нападающего в сборной Франции никогда не было, мама.

Он подошел к закрытой двери, прислушался, закурил десятую за время ожидания сигарету и воскликнул:

— Господи, как же долго! Как ты считаешь…

— Посиди немного! — прервала его мать, подняв руку в серой перчатке. — От тебя у меня начинает кружиться голова!

— Пойми же, мама! Это мой ребенок…

Не закончив фразу, он бросился к вышедшей из-за двери санитарке.

— Что там, мадам?

Та с понимающим видом отрицательно покачала головой.

— Пока ничего. Однако беспокоиться не нужно. Все идет нормально.

— Вы будете накладывать щипцы?

В голосе его слышалась тревога. Подобно всем мужчинам, он склонен был драматизировать ситуацию.

— Доктор полагает, что до этого не дойдет, — ободряюще сказала санитарка, обходя его. — Главное, не мучьте себя. Обычно все проходит прекрасно. Не правда ли, мадам?

Старая бретонка пожала плечами.

— Мужчины беспокоятся о нас только тогда, когда мы производим на свет их ребенка. В другое время они нас просто не замечают.