- Как насчет моей спальни? Слуги уходят в девять. Никто не увидит вас входящим в мою комнату. Она следующая после вашей, в конце коридора. Я оставлю дверь незапертой.

Он отвел взгляд и быстро посмотрел поверх его плеча на часы. Самому ему было безразлично, заметят ли слуги его возбуждение, пока он будет подниматься по лестнице, но Лео догадывался, что у Артура иное к этому отношение. Лучше предоставить ему несколько минут, чтобы прийти в себя.

- Пятнадцать минут. Я буду вас ждать. Да?

Натягивающий бриджи возбужденный член Артура при этих словах дернулся. Можно считать, согласие получено. Тем не менее, Лео заставил себя дождаться более конкретного ответа. Ему нужно, чтобы Артур был с ним полностью, без намека на сопротивление. Сегодняшняя ночь должна стать неповторимой. Он ощущал это всем своим существом. Никаких опрометчивых действий или спешки.

Целая ночь с Артуром в его объятиях. Наконец-то.

Когда Артур коротко кивнул, лицо Лео озарила улыбка. К черту дверь. Он обхватил Артура за шею и поцеловал. Коротко и жарко. Обещая большее. Затем развернулся на каблуках, с трудом сдерживаясь, чтобы не понестись наверх бегом.

Глава 5

Артур ткнул бутылку носком ботинка, она лениво перекатилась, и на стекле отразился умирающий огонь в камине позади, неровными бликами пляшущий по полу спальни Торнтона.

Почему он так разочарован? Этого следовало ожидать.

Артур тяжело вздохнул и развернулся было, но замер, уловив слабый хлюпающий звук. Присев на корточки и отклонившись влево, чтобы не заслонять свет, он заметил на полу возле кровати глянцевую подсыхающую лужу. Судя по запаху – виски.

Потрясающе.

Пьяный Торнтон залил весь пол. Теперь придется отмывать ботинки, чтобы не расхаживать по дому, воняя спиртным.

Покачав головой, он встал и подошел к камину. Поворошил кочергой угли, чтобы вернуть к жизни огонь, а затем пододвинул кресло ближе к кровати и сел, вытянув ноги и постаравшись не задеть пятна виски на полу.

Пристроив локоть на подлокотник, он оперся подбородком на ладонь и принялся рассматривать явно мертвецки пьяного мужчину, лежащего лицом к нему на большой кровати с балдахином. Полные губы приоткрылись во сне; взъерошенные темные волосы упали на глаза, касаясь кончиками высоких скул. Даже когда Торнтон лежал, вытянувшись на животе, свесив одну руку с кровати, а ногой запутавшись в белой простыне, врожденная красота проявлялась в каждой линии его тела. Пламя камина расцвечивало бледную кожу золотыми бликами и тенями, подчеркивало сухие мышцы плеч, ласкало плавный изгиб спины. Кожа выглядела такой мягкой и гладкой, что Артур с трудом сдержал порыв прижаться губами к округлым ягодицам.

Проклятье. Вот она, расплата за промедление. Покинув бильярдную, Торнтон будто забрал с собой то сильное желание, оставив Артура разрываться между острым возбуждением и болезненной нерешительностью.

За короткое время, проведенное в Рэмси-Хаус, он увидел неожиданную для себя сторону Торнтона. Тот явно не просто самовлюбленный красавец. Приятный юноша, которого Артур когда-то знал, все еще оставался там, под маской прожигателя жизни, подобно затянутому защитной пленкой красивому пейзажу. С Торнтоном можно было бы испытать жгучую страсть, возбуждение; он мог стать самым верным другом и разбить сердце. Причем он сделал бы это ненамеренно: такова была его природа. Некоторые стремились к обязательствам, другие предпочитали оставаться в поиске, а третьи, как Торнтон, отдавались пороку. Черт возьми, да он и на охоту масло с собой прихватил. Наверняка в кармане была припрятана фляжка с виски.

Даже приняв решение работать поменьше, Артур вынужден был засиживаться с делами допоздна. Иных вариантов не существовало. Значит, он бы беспокоился, что это время Торнтон проводит с другим. Проклятье, да он постоянно беспокоился бы, пока не находился рядом. Глупо с его стороны вообще допускать, что Торнтон захочет продолжения… что бы между ними ни произошло… после того как они вернутся в город. Если верить слухам, дольше одной ночи в постели Торнтона никто не задержался. И все же тревожные мысли не давали Артуру покоя весь день, проносясь в голове, пока он просматривал один документ за другим; за последние несколько часов они только усилились, особенно после того, как Торнтон оставил его одного в бильярдной. Если бы только они с Торнтоном могли остаться здесь, в Рэмси-Хаус. Если бы только можно было оградить его от искушений Лондона…

Он не мог отказаться от работы, пренебречь осторожностью. Он понимал это. Но был не в силах перестать думать о том, какой была бы жизнь с этим человеком. В сердце появилось тянущее ощущение, пока еще не выразившееся в определенное чувство. Как легко было бы влюбиться в Торнтона. По-настоящему, а не испытывать подобие любви, как с Рэндольфом. Но у них ничего бы не вышло.

Легкость, с которой Торнтон вступал в сексуальные связи – прошлый вечер и это утро являли собой отличные примеры, – буквально вопила о том, что он не знаком с понятием верности. И Артур об этом знал. Возможно, ему вовсе не стоило появляться в Рэмси-Хаус, но по крайней мере он мог завтра уехать, будучи уверенным, что Рэндольф теперь в прошлом. И благодарить за это следовало Торнтона. Роман завершился, чувства пришли в норму, в сердце не осталось боли, терзавшей его долгое время, но осталась память о ней. Более чем достаточная причина для того, чтобы не броситься следом за Торнтоном тотчас же.

Если повезет, его утренний отъезд не разрушит вновь обретенную дружбу. Когда-то они были друзьями, безо всякого секса, который только все путает. Эти короткие выходные ясно показали, что друг другу они больше подходят как друзья, нежели любовники. Как друг, он мог бы принять безрассудства Торнтона как данность. Слухи и сплетни о Торнтоне не задевали его, пока Артур не был одним из обитателей его постели.

Иначе Торнтон разбил бы ему сердце быстрее, чем Артур мог оправиться. Он бы никогда не нашел в этих отношениях той стабильности, которой так жаждал, лишь вечно ждал бы дня, когда наскучит Торнтону и тот мгновенно исчезнет из его жизни, как и десять лет назад.

Но влечение и сильнейшее притяжение, которое он испытывал, только к Торнтону, подогреваемое знанием, что тот ждет именно его…

Очевидно, что логика и рассудительность не имели значения, раз уж он сидит сейчас здесь.

Артур поерзал на стуле. Потянувшись, он схватил почти полный стакан виски с ночного столика и сделал большой глоток, но это ничуть не уменьшило возбуждение, охватившее его несмотря на разочарование. После всех размышлений о том, стоит ли идти в спальню к Торнтону, после всех этих переживаний и споров с самим собой, он не мог не отдавать себе в этом отчет.

Ему необходимо было лично увидеть суть натуры Торнтона.

Он отставил стакан и потер ладонями лицо. Уходи. Ему, по-хорошему, стоило пойти к себе и поспать оставшиеся несколько часов перед отъездом, а потом, уже Лондоне, найти достойного человека Не обязательно весь отпуск торчать в Рэмси-Хаус. Чем больше времени он проведет с Тонтоном, тем сложнее будет уйти. Но…

Он снова посмотрел на неприлично красивого мужчину, раскинувшегося на огромной кровати. Прежде их близость была слишком быстрой, они даже не раздевались. И поскольку он и так здесь… Что плохого в том, чтобы уступить желанию в последний раз? Он пнул бутылку виски, стоящую у ножки ночного столика. Торнтон, к счастью, ничего не вспомнит в любом случае. Но он, Артур, запомнит все.

Одна ночь абсолютной и всепоглощающей страсти. Шанс дать себе волю и пуститься во все тяжкие. Причем сделать это с Торнтоном, мужчиной, который привык уходить утром, не оглядываясь.

Такая возможность предоставляется только раз в жизни. Подобная ослепляющая чистая похоть невозможна с приличным ответственным человеком, готовым к длительным отношениям. Именно такого Артур предпочел бы видеть рядом с собой по возвращении в Лондон. Но раз уж он точно с этим определился, то одну ночь легко может провести с Торнтоном, а утром уйти с легким сердцем.