Сиделка. Они помогают следить за состоянием больного — дают ответы на вопросы. (Качает головой.) Вот и все.

Любовница. Теперь наши вопросы очень просты. Чтобы на них ответить, достаточно секундной стрелки, пальца на пульсе…

Дочь (язвительно). Вы имеете в виду…

Любовница (тоном, не допускающим возражений). Он сказал… здесь.

Дочь (не слишком любезно). Это вы так говорите.

Жена (пожимает плечами). Приходится верить.

Любовница (не обращая внимания на их тон). Он сказал… здесь. Когда не будет надежды… нет, как же он сказал?.. Не надежды, а смысла! Когда не будет смысла, сказал он… пусть меня отвезут туда. Я хочу, чтобы в камине горели дрова, хочу видеть знакомый потолок и знать, что здесь бы я жил, если б мне это было суждено. Я хочу умереть в доме… который я знаю. (Другим тоном; Дочери.) Конечно, это я так говорю, но вы можете мне верить. Ведь вам придется мне верить на слово… во многом… К примеру, любил ли он вас еще… (Обращаясь ко всем, печально.) Вам всем придется верить мне на слово, тут уж ничего не поделаешь. Я вам перевожу его слова, насколько могу. Я говорю вам то, что помню; вернее — думаю, что помню. Иногда я лгу и передаю вам то, что он сказал бы… если бы захотел… или дал себе труд.

Дочь (упрямо, но без внутреннего убеждения). Нет, так нельзя.

Сын (спокойно). Что ты сказала?

Дочь (с презрением). Не лезь!

Жена. Когда я была у него в больнице в последний раз перед тем, как… его перевезли сюда, я сказала… (Поворачивается к Любовнице.) Вас не было. Вы пошли за покупками, а может быть, отдыхали… (Ко всем.) Когда я увидела его в этих проволоках… Я стояла у него в ногах — о пустяках мы с ним перестали говорить уже давно, много лет назад, — я покачала головой и, боюсь, даже пощелкала языком — ц-ц-ц-. Он приоткрыл глаза, ему, верно, показалось, что я смотрю на него со злобой, хотя я смотрела просто… объективно. «Так нельзя, — сказала я. — Увезти тебя отсюда? Или хочешь остаться здесь?» Он посмотрел на меня, а потом закрыл глаза и кивнул. Очень медленно… «Что же из двух?» — спросила я. Ведь я задала сразу два вопроса и кивок мог означать и да, и нет. «Что же из двух? — спрашиваю. — Хочешь остаться здесь?» Он медленно покачал головой. «Хочешь уехать?» Глаза открылись и закрылись дважды, я знаю издавна, с доисторических времен, что это у него знак нетерпения, затем… кивок. «Что ж, конечно, — сказала я бодрым деловым тоном, — конечно, ты не хочешь здесь оставаться. Хочешь вернуться домой?» Никакого ответа, глаза горят. «К себе домой, — говорю я, — конечно, не ко мне. Или к ней? Ты, наверно, хочешь к ней? Устроить это?» Глаза на мне, но никакого ответа. «Хочешь, чтобы она устроила это?» Опять глаза, опять никакого движения. «А может быть, все уже устроено? Она обо всем позаботилась?» Глаза просветлели; честное слово, в них промелькнула улыбка. Значит, она позаботилась. Что ж, хорошо. Раз все устроено, прекрасно. Мне только важно, чтобы это было сделано. Я совершенно не претендую… уже давно не претендую… А глаза потухли — он их не закрыл, а просто выключил, как, бывало, делал когда-то… Так часто, так давно. (Любовнице.) По этому признаку я всегда понимала, что…

Дочь (ревниво, очень по-женски). Мама!

Жена. Не отвлекай меня.

Дочь (жалобно, но так, словно хочет ее защитить). Мама!

Жена (как можно холоднее). Да? (Пауза.) Выключил. Не закрыл, но выключил.

Любовница. Да, это случалось часто.

Жена (мирно, с любопытством стороннего наблюдателя). Правда?

Любовница. Да-да!.. Да.

Жена. Странно, я этого не помню. Как он их открывал и закрывал… конечно, и… нетерпение, но… как он их выключал?

Любовница (мягко). Возможно, вам следовало бы знать. Ведь это случалось и при вас.

Жена (чуть улыбаясь). Да, пожалуй, надо бы. Конечно, случалось.

Любовница. Для меня это когда-то… было знаком…

Дочь. Когда-то? Почему же в прошедшем времени? А теперь уже нет?

Любовница (не отвечает на вызов, спокойно). Потому что в последнее время этого не бывало. Вы тогда были маленькой девочкой. Так и не выросли?

Дочь отворачивается.

Жена (с легким смешком). За понимание три с минусом?

Сын (тихо). Оставь ее.

Жена (не резко). А разве не такие отметки она получала в школе? Три с минусом, и на том спасибо. Да и ты был немногим лучше.

Любовница. Для меня это когда-то было… признаком того, что…

Врач (ровным голосом). Сиделка!

Все оборачиваются; не паника, но темп несколько убыстряется.

Жена (дрогнувшим голосом). Случилось… что-нибудь?

Врач (поворачивается, смотрит на них, с мягкой улыбкой, немного удивленно). Что?.. Нет, нет. Просто… надо кое-что сделать.

Небольшая пауза.

Любовница (не навязчиво, продолжая свою мысль)… признаком того, что… что-то ушло… что-то изменилось и… нет уже полной отдачи. Или хотя бы предупреждением, что это может вот-вот случиться.

Жена (с улыбкой). А, тогда я знаю, о чем вы говорите. Может быть, я не отдавала себе отчета, но… я это чувствовала.

Друг. Я тоже.

Жена (имеет в виду мужа). В нем?

Друг. Нет. В себе.

Жена (с легкой усмешкой). В себе?

Друг (улыбаясь). Да.

Жена (тоже улыбаясь). Как удивительно. (Задумывается.) Когда?

Друг (Жене). Чувствовал по отношению к моей жене, когда я колебался насчет развода, в то время, когда мы с тобой — как это говорится? — искали утешения друг у друга. В то тайное время, которое, боюсь, ни для кого не было тайной.

Любовница. Он ничего не знал. Я знала, но ему не говорила.

Жена (печально, с улыбкой). И говорить-то особенно было нечего.

Друг. Да, пожалуй что и нечего. Вернее, совсем немного; двух слов хватило бы. Это было, когда я решил не подавать на развод, перед тем как я… отвез ее в лечебницу. Каждый раз, когда она… то вырвала все розы и расцарапала себе руки в кровь, то… передушила голубей и зябликов… подожгла себе волосы… и после каждого такого поступка, достойного, я понимаю, жалости, но не осуждения, я отдалялся от нее, уходил в себя, закрывал какую-то часть своего я…

Любовница. А-а, но это не совсем то.

Жена (мягко, как бы со стороны). Да, совсем не то. Ведь она была сумасшедшей… твоя жена.

Любовница. А мы говорим о другом.

Жена. Да, совсем о другом.

Друг. Нет, вы говорите об этом.

Любовница (с коротким смешком, печально). Нет. Мы говорили о том, когда это происходит спокойно, когда человек полностью владеет собой. О маленьком, но все же предательстве. Не о катастрофе, когда человек лжет и упорствует во лжи, невзирая на факты, и не о какой-то мелочи, как посторонняя мысль в миг любви, а о чем-то среднем — это может быть все, что угодно, или почти ничего, — только ты в результате уходишь все дальше в себя, понимая, что вся ваша общность была…

Жена. …произвольной…

Любовница. …случайной, и не было ничего неизбежного… или даже необходимого. Когда глаза закрываются; выключаются…

Сын (напряженно). Отец умирает!

Жена (помолчав мгновение). Да. Умирает.

Врач. Если кто-нибудь из вас хочет пока спуститься вниз…

Дочь. К фотографам? Ко всем этим репортерам? Я только ступила на лестницу, как они окружили меня: «Уже?.. Он уже?.. Можно нам подняться?» Так и рвутся. Голоса тихие, но рвутся изо всех сил.