В старших классах он начал заниматься прыжками с шестом. Кику уже давно решил, что будет прыгать, и по очень простой причине: он должен прыгнуть выше всех. Когда Кику смотрел старый документальный фильм в кинотеатре Гадзэру, его захватила возможность при помощи упругого шеста из фибергласса оттолкнуться и взлететь в воздух. Схватка Хансена и Райнхарда на Олимпийских играх в Токио. Подобно тому как Хаси искал звук, приносящий счастье, Кику представлял себе, что он преодолевает определенную высоту и при этом как будто с чем-то сливается. Закрывая глаза, он видел перед собой шест. На земле далеко-далеко от него стояло препятствие, заставлявшее учащенно биться его сердце.

Кику изо всех сил бежал к планке, подпрыгивал и перелетал через нее. Ему казалось, что этот момент заполняет пустоту внутри него. Кику опьяняла мысль о том, что однажды в таком-то месте и в такой-то момент ему придется согласовать действие всех своих мышц и преодолеть препятствие и он это сделает. Кику продолжал заниматься без тренера. Изучив пособие, он стал прыгать с бамбуковым шестом. Отрабатывая основы прыжка, начал с обычной площадки с песком и терпеливо сносил отсутствие надлежащих условий. Выпросив у Кадзуё кусок старого поролона, сшил мат для того, чтобы приземляться на него. У него до сих пор не было шеста из фибергласса, о котором он мечтал, и потому оставалось надеяться только на собственные мышцы. Кику отдалился от окружающих и все чаще оставался один. Когда он задерживался на тренировках, его всегда ждал Хаси. Из окна класса он подолгу наблюдал за однообразными тренировками, с гордостью указывал на Кику и говорил одноклассникам: «Это мой старший брат». А когда Кику, оттолкнувшись бамбуковым шестом, перелетал через планку, Хаси хлопал в ладоши.

Было лето. В тот день Хаси ожидал Кику у школьных ворот. Они шли плечом к плечу и почти не говорили. Сели в автобус, вышли у склона холма, густо поросшего каннами.

— Девчонка из моего класса говорит, что ты классный парень, — со смехом сказал Хаси.

Кику улыбнулся.

— Не путаешь, ведь это ты всеобщий любимец? Хаси оборвал лепестки у цветка канны и дунул на цветочную пыльцу.

— Это не так, — сказал он. — Просто я умею болтать, знаю, что сказать, чтобы собеседник обрадовался. Правда, от этого устаешь. Разве раньше было по-другому? Помнишь, я дружил с парнем, который развозил молоко? Он тебя задирал и пинал, помнишь?

Кику кивнул. Хаси вытер о штаны цветочную пыльцу, в которой испачкал пальцы, и продолжил:

— Не могу этого объяснить, но у тебя с ним отношения были более настоящие, чем у меня. Мне так хотелось его поколотить.

Кику засмеялся. Хаси спросил, почему он смеется. Кику сказал:

— Да мне всегда хотелось болтать, как ты, и так же легко заводить друзей. Только не получалось никак, поэтому и дрался.

На дереве на вершине холма сидела цикада. Певчая цикада. Холм в косых лучах заходящего солнца окрасился в оранжевый цвет. Цикада отбрасывала расплывчатую тень и пела.

— Да, непросто все это, — сказал Хаси и пнул валявшуюся на земле жестяную банку. Пустая банка покатилась вниз и ударилась об оцинкованную крышу курятника, стоявшего у подножия холма. Раздался звон.

Кику смотрел вперед. В руке он сжимал фиберглассовый шест, который мягко покачивался. На всеяпонском чемпионате по прыжкам с шестом среди учащихся старших классов, проходившем этой осенью в городе Нагасаки, Кику вышел в финал. Не считая Кику, все вышедшие в финал были учениками последнего класса. У него было восемь соперников, но Кику о них не думал. Он не думал о том, что должен прыгнуть выше всех. Он просто представлял, как преодолевает черно-белую планку, повисшую в воздухе. Он должен прыгнуть для того, чтобы соединить свое тело и этот образ.

Он видел, как преодолевает силу притяжения и взлетает вверх. Он хранил эту картинку в памяти и в момент, когда по-настоящему взлетал, отпускал этот образ на волю, и тот облеплял его летящее тело и становился с ним единым целым. Так прыгал Кику. Немного спустя он заметил, что противников осталось всего трое. Высота планки — четыре метра семьдесят сантиметров. Так высоко Кику никогда еще не прыгал. Один из оставшихся троих ребят носил очки. Кандидат в чемпионы. Другой отличался высоким ростом, показал себя как отличный спринтер и имел хорошие предварительные результаты. Третий был элитой легкой гимнастики из школы при университете, в которой учились особо одаренные дети.

Первым прыгал Кику. Дорожка для разбега находилась в самом углу стадиона. Остальные состязания уже закончились, и зрители потянулись в этот сектор. Кику не просил Кадзуё приходить, но она закрыла парикмахерскую, прихватила с собой суси и пришла поболеть за него. Кадзуё очень гордилась Кику. Сидящим рядом она сообщала, что это ее сын, и время от времени громко выкрикивала его имя. Хаси чувствовал себя от этого неловко, отсел от нее подальше. Кику проверил высоту планки. Поставил фиберглассовый шест прямо и, взглянув на его верхушку, представил свой полет. Нужно было определить расстояние между ним и планкой. Он прикинул длину разбега. Прежде ему никогда не приходилось прыгать на такую высоту, поэтому он чуть-чуть увеличил разбег. В точке толчка он развернулся по часовой стрелке и стал отмерять шаги в сторону старта. Начал движение не с толчковой ноги, отсчитал четное число шагов и остановился. Потом приготовился к старту с толчковой ноги. Кику сосредоточенно смотрел вперед. Он увидел, как перелетает через планку, летит, приземляется и смотрит вверх на планку, которая остается на месте. Кику начал разбег. Он сдерживал себя, чтобы сразу же не рвануть на максимальной скорости. Не надо спешить, скорость должна быть максимальной в момент толчка. Кику бежал, подавшись вперед еще сильнее, чем бегуны на короткие дистанции. Кроссовки рассекали землю под ногами. Стадион притих. Конец шеста под острым углом воткнулся в землю. Шест изогнулся. Кику выгнулся в пояснице. Потянул ноги вверх перпендикулярно планке. Шест стал выпрямляться. Сила толчка передалась Кику. Он вытянул вперед руки. Его тело было брошено в воздух. «Вот этот момент», — подумал Кику. Момент, когда нужно воспользоваться силой толчка шеста. Небо начинает качаться, натянутая поверхность неба плавно изгибается. Раздались аплодисменты. Кику приземлился на мат и посмотрел вверх. Планка не шелохнулась. Превосходный прыжок.

Противники заволновались. Один только очкарик сохранял невозмутимость. Два других ни за что не хотели проиграть ученику на два класса младше их. Спринтер несколько раз отмерял расстояние для разбега, мальчик из элитной школы тщательно разминался, но оба потерпели неудачу. Напряжение росло. После неудачи в первой попытке нередко возникает чувство, что тебя загнали в угол, вторая попытка также оказалась неудачной. Кику был спокоен. Наблюдая за прыжками соперников, он подмечал их недостатки и шептал себе под нос: слишком рано опустил конец шеста, не попал в ритм разбега, согнул предплечье, поздно выгнул поясницу. Кандидат в чемпионы в очках подошел к нему и заговорил:

— Ты ведь первый год в старших классах учишься?

Кику посмотрел ему в глаза и кивнул.

— Здорово прыгаешь. А кто тебя тренирует? Кику помотал головой. Не любил он, когда приставали с расспросами.

— Ты на интуицию слишком полагаешься. Здорово ухватываешь момент, когда шест дает наибольший толчок, ну а если встречный ветер, что тогда? Что будешь делать, если встречный ветер?

Они остались вдвоем — очкарик и Кику. Очкарик пропустил четыре семьдесят пять. Кику не пропускал ни одной высоты. Он не думал о противнике. На четырех семидесяти пяти Кику дважды потерпел неудачу. В третьей попытке, стремительно промчавшись по зеленой дорожке разбега, взлетел в потоке ветра. Солнце садилось, вместе с ним менялось направление ветра. Слабый боковой ветер. Кику посмотрел на зрительские ряды. Его охватило нехорошее чувство. Хаси нигде не было видно. Кику попытался понять, что это за чувство. Оно не было связано с направлением ветра. Все оттого, что нет Хаси. Но какое отношение Хаси имеет к моим прыжкам? Неужели я прыгаю для того, чтобы он меня увидел? Что за чушь! Кику попытался сосредоточиться на кончике шеста и представить свой прыжок. Ничего не получалось. Дело даже не в том, что ему не найти фокус изображения, казалось, кинопроектор просто выключили. «Но ведь раньше я всегда тренировался в одиночку, — сказал он себе. — А теперь только оттого, что Хаси не смотрит на меня, внимание притупилось». Кику измерил расстояние для разбега. Тело было тяжелым. Скорее всего, Хаси пошел за мороженым. Кику рассердился на себя за то, что думает перед прыжком о подобных вещах. Неожиданно он зашагал в сторону беговых дорожек, на которых уже закончились состязания. Потом взял шест под мышку и побежал. Он мчался, словно ветер, проскальзывая среди служащих, убиравших территорию после соревнований. Раздались голоса зрителей. Он бежал безумно быстро. Кику поймал поток ветра. Он ухватил ветер за самую сердцевину. Изо всех сил постарался забыть о Хаси. Ему хотелось выпустить кровь, циркулирующую в его голове, и отдать ее мышцам. Внезапно возник образ того, как он перелетает через планку, повисшую над землей. Образ стал проясняться. Он сделал круг по беговой дорожке. Зрителей больше нет. Я один. Кроме меня никого нет. Планка, которую я должен перепрыгнуть, висит впереди и вверху, а вокруг никого нет. Есть только я, я должен добежать и перепрыгнуть через нее. Кику поднял вверх руку и крикнул: «Готов». Он сжал шест. Он безжалостно ударял ступнями о землю. Отдача от шипов кроссовок резко передавалась по кровеносным сосудам и достигала головы. Сила, с которой он ступал по земле, сознание того, что нужно бежать, чтобы не упасть, и скорость — комбинация всего этого породила картину того, как он перепрыгивает через планку. Он вонзил шест. Оттолкнулся. Тело слегка согнулось, а затем, словно от взрыва, полетело. Но в этот момент образ вдруг рассыпался, вытек из него вместе с потом и растворился в воздухе. Неудача. Кику сбил планку коленом. Со всех сторон послышались вздохи. Упав на мат, Кику низко опустил голову и задумался. Он не думал о причинах своего поражения. Только что в нем родился образ, какого раньше ему не приходилось видеть, и он до сих пор стоял перед его глазами. В тот момент, когда он взлетел в воздух, он увидел себя, летящего над препятствием совсем другого рода, гораздо выше, чем планка. Он перелетал через нечто красное, развевающееся, мягкое. Что это было? Красное, влажное, чуть трепещущее. На несколько мгновений Кику задумался, но, когда его взгляд нашел Хаси, который улыбался ему и хлопал в ладоши, он забыл об этом. Хаси облизывал мороженое.