– Нет, спасибо.

Он с грустью покачал головой:

– Боюсь, я просто не нравлюсь пашей мисс Монтроуз. Может, мне подхватить простуду, как это сделал старина Клайв? Или преобразиться и стать идеальным джентльменом, как наш милый Дэвид? Может быть, тогда вы измените отношение ко мне?

– Боюсь, что нет.

Он вздохнул:

– Мой недостаток в том, что я слишком открытый человек. Надо стать похожим на Клайва. Или на благородного Дэвида.

Он закурил сигарету, вдруг его темные глаза блеснули злобой.

– Ручаюсь, что вы считаете меня единственным Казановой здесь. А чем, вы думаете, Дэвид занимается в свободное время в Нью-Йорке? Даже когда была жива Линда, мы редко видели его в "Вороньем Гнезде". Линда была очень одинока. Что касается Клайва, не советую вам сидеть около его постели из-за его простуды, иначе можете оказаться ненароком под одной с ним простыней, как Линда...

– Я не желаю больше выслушивать ваши семейные сплетни, благодарю! – Я встала и направилась наверх.

– Вы сами напросились на это, не надо быть такой занудой, – сказал он. – Неудивительно, что вы стали медсестрой. В вас слишком мало горячей крови для настоящей женщины, уверен в этом...

Я не ответила, хотя у меня все кипело внутри. Поднявшись к себе, я была рада оказаться в комнате за закрытой дверью. Керр Уорбартон был еще и лгуном. Плюс к его прочим неприятным чертам. Кажется, Боб Дженсен упоминал, что Керр преследовал Линду Уорбартон? Это на него очень похоже, в его стиле. Угрюмый Клайв явно не годился на роль любовника.

Молли Уотерс постучала ко мне и сказала, что я ужинаю в комнате Робин.

– Какая неприятность с бедным Бобом, – вздохнула она. – И еще "Мистраль". Они только об этом и говорили за ужином. Изабель и Дафна собираются пойти с мужчинами на берег смотреть, как станут стаскивать "Мистраль" на воду. Катер береговой охраны уже в бухте. Они очень торопились, но перед уходом мистер Дэвид кое-что просил вам передать.

Мы вышли с ней из комнаты и вместе направились к Робин.

– Что просил передать мистер Дэвид, Молли?

– Он просил больше никому об этом не говорить. Так вот, он хотел, чтобы вы сегодня оставались с Робин, пока он не вернется с берега. – Она таинственно понизила голос: – Он велел запереть дверь спальни и не отпирать, пока он не вернется.

Я кивнула, показывая, что поняла. Разумеется, я так и сделаю. Кажется, это первое разумное предложение из всех, что я слышала сегодня вечером.

– Когда все ушли из дома, мне стало как-то не по себе, – сказала Молли, – а вы не чувствуете? Остались миссис Рэтбоун, миссис Уорбартон, ну и мы с вами. После того, что случилось вчера ночью – хоть они все думают, что это сделал Боб Дженсен, – я боюсь. А вы?

– Я уже не знаю, во что и верить, Молли. Но буду рада, когда эта ночь закончится.

– И я, – с чувством отозвалась она. – Как только уберу все на кухне, сразу уйду к себе и запру дверь. Если им захочется кофе, когда они вернутся, им подаст миссис Рэтбоун. Сегодня все равно должен был быть мой выходной вечер. Мы с Кеном собирались посмотреть фильм в Тригони, но Кен вынужден идти вместе со всеми.

Я почитала Робин сказку после того, как Молли унесла поднос с посудой. Потом дала ей таблетку, и она вскоре начала засыпать. Я вышла в другую комнату, погасив свет в ее спальне. Проверила, заперты ли входные двери, обошла апартаменты. Смутное чувство тревоги постепенно становилось все сильнее. Но сюда нельзя было войти иным путем – только через двери. Окна расположены слишком высоко, к тому же я их все тщательно закрыла, включая те, что были в комнатах Дэвида.

Я говорила себе, что спящий ребенок в безопасности, я рядом и мы находимся за запертыми дверьми. И берег, куда отправились мужчины, недалеко. Вдруг я вспомнила, что в доме остался больной – Клайв Уорбартон. У него, конечно, скверный характер, но он, безусловно, откликнется и придет, если я позову.

Я вздрогнула. Кто-то шел от лестницы по коридору, и это была не Молли и не миссис Рэтбоун.

Звяканье тарелок на кухне смолкло, и свет там погас, я видела окна кухни с этой стороны здания. Я подошла к двери, напряженно вслушиваясь. И узнала знакомый стук палки. Дверь открылась и снова закрылась. Это Марта прошла к себе в комнату.

Я смотрела на дверь с тревогой. Марта почти не покидала своей комнаты в последнее время – это был приказ доктора Честера. Ей необходим покой, а не ходьба по лестницам. Если ей что-то понадобилось внизу, она должна была позвать Рэтбоун или Молли, существует телефонная связь между комнатой Марты и той частью дома, где живет прислуга. Я колебалась, глядя на Робин.

Потом все же вышла, заперла за собой дверь и, положив ключ в карман, поспешила по коридору к комнате Марты. Постучав, открыла.

Она сидела на краю кровати, палка стояла рядом. Марта палила себе из бутылки в стакан лекарства. На ней был халат поверх ночной рубашки, и она сосредоточенно отмеряла зеленую жидкость в специальный флакон, в нем, кажется, помещался второй, поменьше.

Она вздрогнула, с виноватым видом взглянула на меня, и немного зеленой жидкости пролилось в первый стакан, я теперь увидела, что в нем была вода. Оттуда поднимался пар, как будто вода вскипела – совсем как в крошечном ведьмином котелке.

– Что это вы здесь делаете? – сердито спросила она.

Я вошла и закрыла за собой дверь. Вдруг я вспомнила о посылке, которую привез с собой мистер Принс из Тригони, – перевязанный пакет, убранный ею в сейф, в библиотеке.

– Я услышала, как вы прошли по лестнице. Подумала, что-то случилось.

– Ничего не случилось, – сказала она холодно, – можете возвращаться к себе в комнату. Вы мне не нужны. Я не ребенок, Диана.

– Что это вы пьете?

Она посмотрела на меня. Пар исчез, вода приобрела светло-зеленый оттенок. Она подняла стакан и отпила, глядя на меня поверх края:

– Абсент, хотя это не ваше дело. Я его люблю. Хотите стаканчик? Лучший абсент, французский. И крепкий. Трудно достать такой в наши дни.

Я покачала головой:

– Вы же знаете, вам нельзя пить крепкие напитки.

– Мне надоели эти легкие обеденные вина.

– Это мистер Принс привез?

– Да. Он и привез. Мне теперь будет хорошо, и я буду лучше спать, чем от ваших таблеток. – Она осторожно поставила стакан и взглянула на меня. – Не будьте такой занудой, девушка! Как вы думаете, легко быть инвалидом и оставаться все время в одной комнате все дни напролет?

Меня второй раз за вечер назвали занудой, и мне это не поправилось. Вспыхнув от гнева, я ответила довольно резко:

– Виноват ваш артрит.

Она рассмеялась:

– Да, верно. Может быть, завтра я пожалею об этом. Но сегодня я буду счастливее, чем обычно, чем была долгие недели. И усну как убитая. Если не хотите ко мне присоединиться, попросите зайти Клайва. Гарантирую, что два стакана абсента – и вся его лихорадка пройдет. Надеюсь, вы не посмеете сказать об этом Дэвиду?

Я сердито захлопнула за собой дверь и, рассерженная, пронеслась мимо комнаты Робин, прежде чем осознала это. Я продолжала идти, завернув за угол.

Под дверью Клайва Уорбартона виднелась полоска света. Я постучала:

– Мистер Уорбартон, миссис Уорбартон, ваша мама, приглашает вас к себе.

Ответа не было. Ни звука не донеслось из-за двери.

– Мистер Уорбартон! – крикнула я и громко постучала. Прислушалась. Ничего. Ни дыхания спящего человека, ни скрипа кровати. Я вспомнила, как он обливался потом, и забеспокоилась. Попробовала ручку двери. Заперто. Я нагнулась, чтобы взглянуть, есть ли ключ в двери. Замки в дверях спален в "Вороньем Гнезде" старомодны и громоздки, с ключами, похожими на те, что носил на поясе средневековый тюремщик.

Я заглянула. Дверь была заперта, и ключ был вставлен в скважину изнутри.

– Мистер Уорбартон! – Я потрясла ручку двери и забарабанила в дверь кулаком. Никакой реакции.

Вдруг мне стало страшно, и я снова наклонилась, пытаясь разглядеть, что происходит в комнате. Конечно, я ничего не увидела, но что-то вдруг меня насторожило. Из замочной скважины доносился еле уловимый запах. Очень знакомый и напоминающий о...