Скоро раздалось громкое сопение: внизу пытались поднять плиту. Она, наверное, была очень тяжелая, ее очень трудно было поднять – ведь за столетия, пока стоял дом, она совсем вросла в землю!

– Вот проклятая штуковина! Все руки об нее обломаешь! – сказал кто-то. – Давай-ка сюда отмычку. Том, я смотрю, ты не умеешь с ней управляться!

Попыхтели, посопели еще, и – плита наконец поддалась.

– Пошла! – сказал голос.

Мальчиков мучило волнение и любопытство. Ох, поглядеть бы, что там происходит сейчас! Но куда там. О событиях можно было только гадать по разговорам внизу.

– Ну что там? Колодец? Ага! Ух ты! Вода глубоко-то как! И чернущая-я!..

Все примолкли: видно, освещали воду фонариками. И голос, тот, гнусавый, с отчаянием произнес:

– Нету тут никакого тайного хода! Разве через эту воду проберешься! Колодец как колодец. И все. Нет, не «вода» там, значит, другое слово.

– Ладно, шеф. Ну, а какое там слово? – сказала «фермерша». – Я лично не знаю. Не план, а прямо загадка. Неужели Пол не мог толком указать, где эта плита? Начеркал невесть что! Только и можно понять, что где-то на пустыре плита и под ней тайный ход – а где? Непонятно.

– Вот и ворочай тяжеленные плиты одну за другой, десятками! – сказал другой голос. – Надоело. В лагере этом проклятом камни корчевали, здесь тоже – а толку-то!

– Помалкивай, – сказал гнусавый. Теперь он говорил злобно, грубо. – Пусть весь этот дом придется по камешку разобрать, пусть весь римский лагерь к чертям перерыть придется – я все равно не отступлюсь. Одно дело в нищете жить, а другое дело в богатстве. Все от нас от самих сейчас зависит! Кому не нравится – пусть проваливает. Только я за последствия не отвечаю!

– Ладно, ладно, шеф, не пыли, – сказала женщина. – Мы – что? Мы – ничего. Как скажешь, так и будет. Ну, давай еще плитку-другую поворочаем. Да их и немного такого размера, как Пол на плане указал.

И они поднимали плиту за плитой, клали обратно – и каково было мальчикам! Сиди и скучай! Ни под одной из плит, очевидно, ничего не оказалось.

Мужчины пошли к постройкам во дворе, а женщину оставили в доме. Джулиан думал, что она тоже ушла, и расправил затекшую ногу. У «фермерши» ушки были на макушке. Она тут же вскинулась:

– Том, это ты?

Мальчики снова замерли, как статуи. Больше женщина ничего не говорила. Скоро вернулись мужчины, переговариваясь между собой. Их, кажется, было трое.

– Ни черта, – сказал гнусавый. – Надо, похоже, снова лагерь прочесать.

– Трудно будет. Небось место занято, – сказала женщина.

– Ничего, с тем-то я управлюсь, – мрачно сказал гнусавый. Джулиан нахмурился. Значит, Гай в опасности? Надо его предупредить!

– Надоело мне тут, – сказала женщина. – Пошли. Не здесь эта плита, не здесь! Зря только время теряем.

И, к великому облегчению мальчиков, все четверо удалились. Джулиан с Диком поверх обвалившихся стен смотрели, как огни фонарей удалялись по пустырю. Ох, наконец-то! Теперь можно было вернуться к девочкам.

– У меня ноги-руки затекли, – сказал Дик, потягиваясь. – А что, Джу? Мы много чего узнали, верно? Какой-то Пол украл какие-то ценные чертежи – мало ли, может, нового самолета, может, военного корабля какого-нибудь – и спрятал их в тайнике, а чтобы туда проникнуть, надо поднять каменную плиту определенного размера.

– Ага. И мы знаем, какого размера – мы ведь видели ту, которую они уже поднимали в старой конюшне, – сказал Джулиан. – Я считаю – надо пойти туда и ее измерить. Или – можно ведь тут измерить, ту, которая возле раковины. А та самая плита – мне кажется – в римском лагере. Давай все скажем Гаю, откроем ему секрет. А он нам поможет искать.

– Ну история! Надо же, в какое дело мы оказались замешаны! – сказал Дик. – А все потому, что Джордж разозлилась, что кто-то смеялся над Тимми из-за его картонного воротника! Вес произошло из-за Тимми!

Мальчики стали спускаться вниз и, конечно. Дик совершенно забыл о вьюне, и вьюн так зацепил его за ногу, что он чуть не свалился с лестницы вверх тормашками.

– Фу-ты! – сказал он и вцепился в Джулиана так, что еще чуть-чуть, и они бы сверзились оба. – Прости. Опять этот вьюн! Включи-ка лучше фонарик.

Они тщательно измерили плиту возле раковины, а потом вышли из дому и отправились к ручью, надеясь отыскать в темноте тот куст. Сперва забрались было совсем в другой, но потом нашли свой. Тим встретил их громким приветственным лаем.

– Ох! Джу, Дик! Это вы? – раздался голос Энн, когда они пробрались в укрытие. – Вы пропадали целую вечность! Мы ни минуточки не спали! Тим, помолчи, пожалуйста, уймись – здесь слишком тесно для твоего мощного голоса!

Джулиан с Диком уселись, зажгли фонарик. Джулиан рассказал о захватывающих событиях ночи. Девочки слушали затаив дыхание. Джордж пришла в восторг:

– Вот это да! И надо же – как все неожиданно! Что вы собираетесь делать?

– Перво-наперво с утра пораньше предупредить Гая. А потом, по-моему, обратиться в полицию, – сказал Джулиан. – Самим нам с ними не сладить. Если они обыщут лагерь, найдут плиту – тогда все!

– Нет, но как интересно, как интересно! – сказала Джордж. – Ох, почему меня с вами не было! Я сегодня не усну.

Но все так устали, что довольно скоро уснули. Через несколько часов, на рассвете, Тимми поднял морду и зарычал. Джордж тут же проснулась.

– В чем дело, Тим? Я ничего не слышу.

Но Тимми – он слышал, это было ясно. Джордж разбудила Джулиана и обратила его внимание на странное поведение Тимми.

– Как думаешь – на кого это он? И никак не хочет умолкнуть. Я лично ничего не слышу. А ты?

– Я тоже, – сказал Джулиан, прислушиваясь. – Но, конечно, нет смысла вылезать и расследовать в темноте, кого воспитывает Тимми. Наверное, мелюзга какая-нибудь, вроде ежика, белки или горностая. Помолчи, Тимми, хватит тебе.

Хотя под густым терновым кустом было еще темным-темно, снаружи заметно светлело. И чего это Тимми так вызверился? Вдруг опять поблизости люди? Или просто ему действует на нервы какой-то трудновоспитуемый ежик?

Наконец пес умолк, уткнулся мордой в передние лапы и закрыл глаза. Джордж потрепала его по загривку: