Домой Лон ехал с чувством досады: он позволил обойти себя и оставил Софи в Мелроуз-корт.

Она будет под наблюдением двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Если бы было можно, он бы увез ее с собой, пусть даже в этом вызывающем красном платье.

С ним она будет в безопасности.

И она будет с ним. Вот безопасность — под вопросом. Она нужна ему, и она не отвергла его бесповоротно. Нет, она вовсе его не отвергла.

Но с ним она нервничает. Ей не по себе.

Что-то ее грызет, и это «что-то» имеет отношение к Клайву, Федерико и Бразилии.

Лон въехал в гараж и замер на водительском сиденье. Фары освещали стену.

Какой-то детали не хватает. Она здесь, перед его глазами, и все-таки ускользает от него. Лон глухо застонал от досады. Похоже, он блуждает в темноте. А глупые положения не по нем.

Софи не могла сама найти Федерико Альваре. Наверняка это он до нее добрался. Добрался, да… Но для чего это понадобилось Альваре? Лон выключил двигатель и в раздражении стукнул кулаком по рулю: Альваре не делает секрета из своих отношений с Софи.

При этой мысли у Лона по коже поползли мурашки.

Для чего Альваре, человеку, числящемуся в розыске на разных континентах, крутиться вокруг Софи на глазах у всего честного народа, зная, что за ним — за ними — наблюдают?

Он не может не знать, что его обеды с леди Уилкинс, женой человека, обвиняемого в государственной измене, вызовут серьезнейшие подозрения.

Значит, Федерико Альваре хочет привлечь к себе внимание.

Он хочет, чтобы секретная служба знала.

Он хочет, чтобы знал Лон. А лучший способ привлечь внимание МИ-6, внимание Лона — это вторгнуться в его жизнь, вступить в контакт с близкой ему женщиной.

Он вошел в квартиру, разделся и встал под душ, намереваясь прояснить сознание, четче увидеть все происходящее.

Необходимо во всем разобраться, прежде чем Софи вылетит в Сан-Паулу, так как поездка в Бразилию может обернуться катастрофой. И не только для нее, но и для него.

Та памятная ночь в Сан-Паулу была поистине кровавой. Погибли шесть человек: Клайв, два английских агента и три человека Мигеля Вальдеса, в том числе его младший брат. И только Лон избежал худшей участи. Ну, положим, «избежал» — не совсем то слово. Вертолет доставил Лона в ближайший медицинский пункт. Он еще находился в больнице, когда Софи позвонила ему и попросила помочь.

Еще не вполне твердо держась на ногах, Лон тем не менее потребовал выписки и прилетел в Англию на похороны Клайва.

Софи так и не узнала, что он пострадал. Он не говорил о своей ране, об испытываемой боли. А вечером, когда его увезли в больницу из-за внутреннего кровоизлияния, он настоял, чтобы ей ничего не сообщали. У нее было достаточно причин для волнений. И незачем ей переживать еще из-за него.

Лон спал и видел во сне ту ночь в Сан-Паулу, когда в соседней комнате раздался зуммер компьютера и принтер стал выдавать отпечатанные страницы.

Алонсо сел на постели и схватил часы. Шесть утра. Разбудило Лона оповещающее устройство, которое он установил на задней панели мобильного телефона Софи в тот вечер, когда остался на ужин в Мелроуз-корт.

И вот компьютер сообщил ему, что Софи покинула пределы Англии.

В пять двадцать утра Софи и Федерико поднялись на борт самолета «Бритиш Эйруэйз», направлявшегося в Сан-Паулу. Ровно в шесть часов утра «Боинг-777» оторвался от земли.

Пока самолет набирал высоту, Софи, откинувшись на спинку кресла, старалась унять внутреннее беспокойство. Пройдет пара часов, и Луиза обнаружит записку, в которой сказано, что Софи уехала с друзьями на рождественские праздники. А днем, наверное, в Мелроуз-корт появится Лон, чтобы узнать, как у нее дела. Он позвонит и обнаружит, что ее нет в Англии; но до того он ничего сделать не сможет.

Спустя десять часов, пройдя таможенный контроль в Сан-Паулу, Софи и Федерико взяли такси и направились в гостиницу.

Едва они представились, управляющий отеля тепло приветствовал их.

— Мы приготовили для вас очень хороший номер, — сказал он, склоняясь над рукой Софи. — Люкс, один из лучших у нас.

Белоснежный номер Софи и в самом деле оказался великолепным. Единственными цветными пятнами в обстановке были шкура зебры на полу и высокая красная ваза с красными розами и тюльпанами на чайном столике.

Федерико занял соседний номер. Он постоял у дверей Софи, дожидаясь ухода коридорного, после чего предложил Софи посмотреть город.

Идти куда-то… Это невозможно. Софи сослалась на усталость и сказала, что прежде всего ей необходимо поспать.

— Тебе сейчас не стоит спать. — Федерико пересек комнату и раздвинул белые шторы. — Здесь сейчас утро. Тебе нужно приспособиться к разнице во времени, а для этого лучше всего двигаться. У нас напряженный график на этот день. Детектив, которого я нанял, сеньор Чебе, через несколько минут будет в холле.

Сеньор Чебе оказался невысоким человечком, который широко улыбался и крепко пожимал руки.

— Вы, наверное, говорите по-португальски, — начал он.

— Не очень-то. — Софи пошатывалась. Если Федерико не нуждался в отдыхе, то она умирала от желания растянуться на кровати и закрыть глаза. — С испанским у меня получше, но он тоже не на высоте.

— Ладно, сеньора, тогда остановимся на английском. Я говорю не очень-то хорошо, но буду стараться.

С этими словами он вывел Софи и Федерико на крыльцо, в яркое солнечное утро.

Несмотря на ранний час, температура поднималась очень быстро.

Черный седан уже поджидал их. Сеньор Чебе уселся за руль, а Федерико и Софи устроились на заднем сиденье. Впрочем, Софи рассчитывала, что Федерико займет переднее сиденье, рядом с сеньором Чебе.

— Вы когда-нибудь встречались с моим мужем? — спросила она сеньора Чебе, наклоняясь вперед.

— Нет, — ответил детектив, выруливая на шоссе. — Но я о нем слышал. Я знаю, что он работал в латиноамериканском филиале Банка Англии. Я знаю, он занимался счетами правительства и национальных организаций.

Софи переплела пальцы.

— А люди, с которыми мне назначены встречи… они работали с Банком Англии?

— Нет.

— А вы не находите, что мне нужно будет встретиться с кем-то из банка?

Сеньор Чебе повернул к ней голову.

— Не думаю, сеньора, что эти люди смогут снабдить вас нужной вам информацией.

Было всего восемь часов утра, но движение было уже достаточно интенсивным, и машине потребовалось около получаса, чтобы достичь небольшого аэродрома на окраине Сан-Паулу.

— С нами кто-то поедет? — спросила Софи, когда сеньор Чебе выключил мотор и спрятал ключи в карман.

— Мы полетим в Игуасу-Фоллс, — сказал Федерико, взглянув на часы.

— Но у нас с собой ничего нет…

— Вам, Софи, ничего не понадобится.

Дневной вояж? В Игуасу?

— И чем мы там займемся?

Улыбаясь, Федерико помог ей выбраться из машины.

— В Игуасу все и началось.

Несколько часов спустя Софи убедилась в том, что Федерико сказал неправду. Чудовищную неправду. Игуасу не было началом. В Игуасу наступил конец.

Уже несколько часов длился страшнейший в жизни Софи кошмар. Она забилась в угол хижины, крепко сжимая в руке маленький мобильный телефон. Ответь, Алонсо, ответь, ты же там. Ты должен ответить.

Но Лон не брал трубку. Только его голос на автоответчике. Софи отключила телефон.

Капли пота текли у нее по спине, между грудей, но внутри у нее был лед. Мороз.

Дрожа всем телом, она смотрела на телефон, размышляя, кому бы еще позвонить из тех, кто может подсказать, что делать. Алонсо знает, что нужно делать. Если кто и придет к ней на выручку, так это он.

Она снова набрала его номер, не обращая внимания на укус в руку. В субтропиках всегда полно насекомых. Всю жизнь она ненавидит насекомых. Ненавидит джунгли. Зачем, ну зачем ее снова принесло сюда?

Клайв.