Чудище улыбнулось, показав отблескивающие металлом зубы. Позади него виднелась толпа гоблинов с глянцевой зеленоватой кожей. Они позвякивали железными щитами со знаком черепа. Царапины, ожоги и ушибы покрывали их жуткие, уродливые лица. У некоторых из них были колючие ошейники, у других прямо из тела торчали металлические кольца. В красных глазах не было зрачков. Феликс подумал, что это еще один пример искажения Хаосом.

Он огляделся вокруг. Справа от него валялись раздробленные камни. Казалось, что старая работа гномов была разрушена, чтобы расчистить дорогу для новых грубых завоевателей. Рядом на стене висели металлические цепи. Слева был огромный камин, вырезанный так, что жерло его походило на разверстую пасть демона. Запекшаяся кровь виднелась на камнях. "Неужели мы оказались в храме гоблинов? – подумал Феликс. – Вот уж чего нам совсем не нужно, так это голодного людоеда и стаю гоблинских изуверов. Ладно, – успокоил он себя, – по крайней мере, хуже уже некуда".

Он почувствовал спиною взгляд и повернулся к лестнице. Ее заполонил другой отряд гоблинов под началом крупного орка. В левой руке у него был меч, а правой он сжимал Древко знамени с оскаленным ликом проклятой луны Моррслиб. На верхушке штандарта виднелась высушенная человеческая голова.

Феликс взглянул на Юлиса. Бретонец дрожал. "Что за Ужасное место для смерти", – подумал Феликс. Какое-товремя все три отряда недружелюбно смотрели друг на друга. Это была короткая мирная тишина.

– За Сигмара! – крикнул Альдред, вздымая свой большой меч и бросаясь вниз по лестнице с неожиданным для латника проворством.

– Танух арук! – крикнул следом за ним Готрек. Камни над ними, казалось, засветились ярче. – Бей гоблинов!

Феликс занял оборонительную позицию. Позади него к бою изготовился Юлис Гаскон. Орк-знаменосец посмотрел на них, но не сделал ни шага навстречу. Феликс не хотел нападать на гоблинов, поднимаясь по лестнице. Это было неудобно.

Позади себя Феликс услышал звон мечей и боевые крики. Отвратительный запах орка донесся до его ноздрей. Он отскочил как раз вовремя, чтобы отразить удар дубины, обрушенный на него зеленокожим воином. Сила удара отдалась в его руке.

Феликс стиснул зубы и сделал выпад. Клинок описал сверкающую дугу в сумрачном воздухе. Гоблин отпрянул, и Феликс чуть не потерял равновесие. Он как можно быстрее бросился вниз по лестнице, продвигаясь неуверенными шагами.

– Юлис! Удерживай лестницу! – крикнул он.

– Что угодно для друзей!

Феликс бросился вслед за гоблином. Ему было сложно преследовать своего увертливого врага на неровном полу. Тот высунул желтый язык и пронзительно крикнул, дразня преследователя. Переполненный яростью, Феликс рванулся вперед – и поскользнулся. Упав, он покатился, чувствуя боль в ободранных коленях. Что-то пронеслось над ним. Его оцарапали чьи-то мелкие коготки. "Я разворошил крысиное гнездо", – решил он. На секунду он потерял ориентацию. Как только он вскочил на ноги, то увидел, что битва развернулась вовсю.

Готрек врубался в гущу врагов. Броня сыпалась с груди гоблинов под ударами его секиры. Альдред Разящий Клинок прыгнул под огромный кистень людоеда и пронзил брюхо чудища – Феликс увидел, как лезвие показалось из спины. Гоблины оставили Феликса и бросились к гному, своему кровному врагу. В стороне от схватки Иоганн Цауберлих достал свиток и начал читать заклинания. Огненный шар появился в его левой руке. Повсюду сновали черные крысы, метались напуганные нетопыри.

Феликс старался удержать равновесие. Его взгляд скользнул по Юлису на лестнице, который храбро сдерживал тяжеловооруженных врагов. Он уже уложил некоторых, но позади них появились новые во главе со своим знаменосцем.

Боль пронзила Феликса, когда тяжелая дубина опустилась на его плечи. Искры посыпались из глаз, и он упал ничком, выронив меч. Над ним стоял гоблин с занесенной дубиной. Его лицо светилось торжеством.

"Двигайтесь, черт вас побери!" – сказал Феликс своим не слушающимся конечностям, когда дубина начала опускаться рядом. Это было похоже на скрипучее падающее дерево, приближающееся с болезненной медлительностью к охваченному паникой неумелому лесорубу.

В последний момент Феликс перекатился на другой бок, и дубина с громким треском врезалась в камень. Он изогнулся и ударил ногой, отбросив гоблина. В отчаянии Феликс шарил вокруг себя, ища меч, и почувствовал огромное облегчение, когда нащупал рукоять.

Он нырнул вперед, ударив гоблина прежде, чем тот успел подняться. Тварь умерла с проклятием на устах. Внезапно яростный взрыв света ослепил поэта. Он отвернулся, прикрыв глаза, как если бы перед ним разверзся ад. Горячий воздух обжег его лицо, в воздухе запахло серой. "Я умер, умер и попал в пекло", – подумал он. Затем он сообразил, что это Цауберлих запустил свой огненный шар.

Он огляделся. Готрек и Альдред расчищали проход среди испуганных гоблинов, к ним спешили волшебник и следопыт. Юлис потряс Феликса за руку.

– Давай, – прокричал он. – Нам нужно пробраться вперед, пока они ничего не поняли.

Они побежали по длинному коридору. Позади них слышались звуки продолжающегося сражения.

– Что там происходит? – крикнул Феликс.

– Это разные племена гоббов, – с презрением сказал Готрек. – Они с удовольствием вцепятся друг другу в глотку, пока не выяснят, кому нас сожрать.

Феликс уставился в пропасть. Слабое мерцание заколдованных камней освещало бездну. Альдред и Готрек следили за коридором, Юлис прокрадывался по покореженному железному мосту. Волшебник Цауберлих, прислонившись к кованой железной горгулье, тяжело вздыхал.

– Я боюсь, что не гожусь для приключений, – жаловался он. – Мои кабинетные занятия не подготовили меня к таким напряженным испытаниям.

Феликс улыбнулся. Волшебник напомнил ему его старых профессоров. Если они когда-либо участвовали в схватках, то разве что сцепившись в споре о правильности трактовки классической поэзии. Он был удивлен и смущен, когда обнаружил, что испытывает презрение к этим старикам. А когда-то он мечтал стать одним из них. Неужели все эти приключения так сильно изменили его?

Цауберлих с любопытством рассматривал горгулью. Феликс изменил свое отношение к волшебнику. Тот только на первый взгляд напоминал тех академиков – из них-то никто не выжил бы на дороге к Восьми Вершинам Карака. Уже тот факт, что Цауберлих стал магом, говорил о его решительности и уме. Колдовство не годится для слабаков и трусов, слишком много в нем таится опасностей. Любопытство переполнило Феликса. Ему внезапно хотелось спросить волшебника, как тот стал членом Ордена.

– Я думаю, что мы не должны дальше отвлекаться на гоблинов, – сказал Альдред, присоединившись к остальным вместе с Готреком. Вопрос, который Феликс уже готов был задать Цауберлиху, замер на его губах. Миновав мост, Феликс внезапно почувствовал, что больше у него не будет такой возможности.

Они смотрели на вход в темный длинный коридор. Впервые свет от яркого камня пропал. Феликс уже настолько прик этому тусклому зеленоватому свечению, что теперь растерялся. Как будто бы солнце закатилось в полдень. Готрек стал пробираться в темноте, иногда проклиная недостаток света. Феликсу стало любопытно, насколько хорошо видят гномы.

– Лучше бы разбились наши лампы, – сказал Готрек, качая головой. – Фонари уничтожены. Проклятые гоблины! Эти самоцветы должны были бы светить вечно, но они не могли оставить их в покое. Теперь их уже нельзя будет восстановить: секрет утерян.

Юлис приготовил лампы. Цауберлих зажег их заклинанием. Феликс наблюдал за ними, ощущая переизбыток чувств, пока не услышал стон Готрека позади себя. Он повернулся и посмотрел на него.

Далеко внизу по коридору стояла прозрачная зеленоватая фигура. Это был старый бородатый гном. Свет окутывал его и проходил насквозь – он казался прозрачным, как мыльный пузырь. Призрак выл тонким прерывистым голосом и приближался к Готреку, протягивая руки. Победитель троллей стоял в оцепенении. Страх охватил Феликса: он узнал этот свет. Он уже видел его раньше в горах и над городом.