Если гигантские кальмары такие умные, какими слывут, говорил себе Франклин, Перси быстро раскусит обман. А может случиться и так: этот свет собьет с толку нырнувшего кашалота, и, хочешь не хочешь, придется схватиться с ним!

До каменистого дна оставалось всего пятьсот футов; на экране гидролокатора ближнего действия его было видно во всех подробностях. Да, картина неутешительная, здесь должно быть несчетное множество впадин, в которых Перси никакими приборами не сыщешь. Но ведь кашалоты его находили – ценой своей жизни. А что по силам Physeter'у, заключил Франклин, посильно и моей лодке.

– Смотри-ка, нам повезло, – заметил Дон. – Никогда не видел тут такой прозрачной воды. Если только не замутим ее сами, видимость будет футов двести.

Это было очень важно: световая приманка Франклина окажется ни к чему, если ее лучи пропадут в мутной воде. Включив наружную телекамеру, он быстро обнаружил притушенный двухсотфутовым расстоянием правый отличительный огонь Дона. Точно, им повезло; это намного упростит их задачу.

Он поймал ближайший маяк и тщательно определил свою позицию. Для большей верности попросил Дона проделать то же самое, и они взяли среднюю величину. После чего друзья, медленно идя на параллельных курсах, принялись придирчиво исследовать морское дно.

Странно было видеть на такой глубине голый камень; обычно дно океана покрыто слоем осадков и ила мощностью в сотни, а то и тысячи футов. Не иначе, здесь бывают сильные течения, которые все уносят, подумал Франклин. Правда, прибор не показывал никаких течений; видимо, они были сезонными, связанными с расположенной всего в пяти милях оттуда впадиной Миллера, глубиной в десять тысяч футов.

Каждые несколько секунд Франклин включал свои разноцветные огни, потом нетерпеливо всматривался в экран – нет ли реакции. Вскоре за ним шло уже с полдюжины причудливых глубоководных рыб, кошмарные создания двух-трехфутовой длины, с огромными челюстями и развевающимися усиками и щупальцами. Видно, огни манили так сильно, что даже вибрация двигателей их не пугала; это хороший признак. Рыбы не поспевали за лодкой, но место отставших тут же занимали новые, и среди них не было двух одинаковых.

Телевизионный экран не так привлекал Франклина, сейчас куда важнее был дальнобойный гидролокатор, который видел все на тысячу футов вперед.

Нужно не только высматривать добычу, но следить за тем, чтобы не врезаться в скалы и выступы, вдруг возникающие на пути лодки. И хотя скорость не превышала десяти узлов, надо было глядеть в оба. Порой Франклину чудилось, что он идет бреющим полетом над окутанными туманом холмами.

Они отмерили пять миль – ничего! – развернулись на сто восемьдесят градусов и пошли обратно параллельным курсом. «Если даже не найдем его, – утешил себя Франклин, – то хоть заснимем этот участок так, как никто до нас не снимал». У обоих работали самописцы, автоматически нанося на бумажную ленту профиль дна.

– Кто сказал, что это увлекательно? – пожаловался Дон после четвертого поворота. – Я пока даже кальмаренка не увидел. Может быть, мы их всех распугиваем?

– Вряд ли: Робертс уверяет, что они не очень восприимчивы к вибрациям. И вообще, сдается мне, Перси не из робкого десятка.

– Если он существует, – скептически заметил Дон.

– А эти шестидюймовые отпечатки? Кто их, по-твоему, оставил – мыши?

– Постой! – воскликнул Дон. – Ну-ка, взгляни на эхо-сигнал, азимут 250, дальность 750 футов. Как будто скала, но мне на миг почудилось какое-то движение.

Опять ложная тревога?.. Нет, эхо и в самом деле размазанное.

Честное слово, движется!

– Сбавь скорость до пол-узла, – сказал Франклин. – И отстань немного, а я подберусь поближе к нему и включу свет.

– Необычное эхо! Все время меняется.

– Похоже, это и есть наш Перси. Пошли.

Лодка шла над теряющейся вдали, покатой равниной, по-прежнему сопровождаемая любопытной свитой морских драконов. На телеэкране все, что находилось за пределами ста пятидесяти футов, терялось во мгле; дальше лучи ультрафиолетовых прожекторов не проникали. Франклин выключил все наружные огни и продолжал подкрадываться, ориентируясь только по гидролокатору.

На расстоянии пятисот футов эхо приняло вполне определенный облик, когда осталось четыреста футов, развеялись последние сомнения, за триста футов до цели рыбья челядь Франклина вдруг поспешно разбежалась, точно почуяла, что здесь небезопасно. Двести футов… Он включил световую приманку. И, помедлив несколько секунд, нажал клавиши прожекторов и телевизора.

По дну моря шагал лес, лес судорожно извивающихся стволов. Великий кальмар на миг замер, точно осаженный прожекторами: должно быть, он видел их незримый для человеческого глаза свет. Потом молниеносно подобрал щупальца, сжался в плотный обтекаемый ком и ринулся навстречу подводной лодке, пустив на полную мощность свой водомет.

В последний миг кальмар свернул в сторону, и Франклин успел заметить громадный, не меньше фута в поперечнике, глаз. Последовал мощный удар в корпус лодки, и в кабине раздался скребущий звук, словно металл царапали огромные когти. Франклин вспомнил исполосованную шрамами толстую кожу кашалотов; слава богу, его защищала прочная сталь. Было слышно, как рвались провода иллюминации. Ничего, они уже выполнили свое предназначение.

Определить, что сейчас делает кальмар, не было никакой возможности.

То и дело лодку сильно встряхивало, но Франклин не пытался отступить.

Пока нет прямой опасности, можно и потерпеть.

– Ты не видишь, что он там творит? – жалобно спросил он Дона.

– Вижу, он держит тебя восемью щупальцами, а двумя ловчими тянется ко мне. А как цвет меняет, чудо – не берусь описать. Хотел бы я знать, он в самом деле пытается тебя слопать или это в нем страсть играет.

– Ничего не могу тебе сказать, но мне сейчас кисло. Живей заканчивай съемку, да я выберусь отсюда.

– Сейчас, сейчас, потерпи еще две минуты, у меня ведь еще киноаппарат… Потом испытаем на нем гарпун.

Эти две минуты показались Франклину очень долгими, но, наконец, Дон управился со съемкой. Хотя Перси, наверно, успел убедиться, что обнимает не головоногое существо, он пока вел себя далеко не робко, а доктор Роберте еще говорил о пугливости кальмаров.

– Дон ловко и метко вонзил жало в самую толстую часть мантии Перси, где оно прочно засело, не причиняя моллюску никакого вреда. Неожиданный укол заставил моллюска ослабить свою хватку, и Франклин воспользовался случаем, чтобы дать полный вперед. Шершавые шупальца со скрежетом прошлись по обшивке кормы, лодка вырвалась и устремилась вверх. Хорошо, что не понадобилось оружие, которым на всякий случай обильно оснастили лодку.

Дон последовал за Франклином, и они стали ходить по кругу в пятистах футах над дном, далеко за пределами прямой видимости. На экране индикатора каменистое дно представлялось ровной плоскостью, но теперь посреди нее мерцала яркая звездочка. Вонзенный в Перси маленький световой маяк – неполных шесть дюймов в длину и дюйм в поперечнике, – начал работать. Он будет мигать больше недели, прежде чем сядут батареи.

– Запятнали! – ликовал Дон. – Теперь не спрячется.

– Пока не избавится от жала, – осторожно добавил Франклин. – Если он его вытолкнет, начинай все сначала.

– Ты забываешь, кто ставил маяк, – внушительно заметил Дон. – Десять против одного, что он никуда не денется.

– Нет уж, – отпарировал Франклин, – биться об заклад с тобой я не буду, ученый.

До поверхности было еще полмили, и, нацелив нос лодки вверх, он дал предельный ход.

– Не будем больше мучить доктора Робертса, бедняга может заболеть от нетерпения. Да мне и самому хочется посмотреть на твои снимки.

Никогда не приходилось играть главной роли в кино, да еще в паре с гигантским кальмаром.

И ведь это, напомнил он себе, только начало. Гвоздь программы впереди.

– Хорошо быть женатым на женщине, которая не дрожит от страха за тебя, когда ты на работе, – сказал Франклин, предаваясь неге в удобном кресле на террасе.