Предрассветная мгла только начала рассеиваться, когда он остановился под нужными окнами. Найти именно их в многоквартирном доме не составило труда после того, как он прошёл через весь город, ориентируясь на внутреннее чутье. Она там, женщина из его снов. Девчонка ещё, но это не имеет значения. - Договор заключен, и все участники готовы исполнить свои обязательства. Она должна умереть в ближайшие дни. И его призвали. Время пришло.

Выбрав скамейку, с которой будет виден подъезд, он сел, вытянув вперед ноги с большими ступнями. Сколько придётся ждать – неизвестно. Но выбора нет. В квартиру войти нельзя, пока она сама не проведет его туда. Главное, что зайти туда не могут и его противники. Аметы и защитники уже здесь, рядом, пока она беззаботно спит в своей постели. Он слышит её дыхание сквозь все эти этажи, чувствует биение сердца. Да, это она. Та, которую он искал. 

- Мамочка, всё в порядке! Ты не переживай, - быстро проговорила Мара, сжимая в руке телефон, а подмышкой удерживая папку с документами из суда, с которого возвращалась, - на самом деле ничего страшного не произошло, просто мальчишка на велосипеде не смотрел, куда едет. Ну и…, в общем, сама понимаешь, как это бывает. – Услышав на другом конце мамин вздох, она поторопилась продолжить: - Ну синяк у меня на ноге, мам, но даже не болит, так что не переживай, прошу тебя!

О, этот безумный день! Он как начался по-дурацки, так и продолжился. Как мама узнала о вчерашнем случае с велосипедом, Мара не могла себе даже представить. Вероятно, дело в интуиции. Нога на самом деле жутко болела, и рана там была порядочная. В травму она не поехала, но перекисью и бинтом воспользовалась с большой охотой, потому что кровь текла.

Прямо как в детстве, когда падаешь голыми коленками на асфальт, запнувшись о бордюр, и приземляешься на стекло, словно специально тут оставленное, а потом идёшь к маме, и нога вся в крови, и ты хромаешь, даже больше, чем того требует ранение.

И вчера она чувствовала себя именно так. Обычная ситуация вдруг обернулась почти катастрофой. Аллея возле дома, в теплое время года всегда популярная у детей на всех транспортных средствах, казалась совершенно безопасным местом: ни машин, ни безбашенных подростков, одни мамочки с колясками, да малышня. Мара с младшими братьями тоже все детство провели на этой аллее, катались на велосипедах и роликах, бегали друг за другом, по вечерам с родителями выгуливали собаку и ели мороженое. А вчера вдруг ниоткуда появился парнишка на велосипеде, выехал на высокой скорости из-за куста. Ей повезло, что буквально за секунду до этого что-то ударило её в спину, и она остановилась, чтобы обернуться. А когда повернула голову обратно и сделала шаг вперед, столкнулась с велосипедистом. Мальчик тоже пострадал, содрал кожу на ножках о педали и асфальт при падении. Сама же Мара попала между колесом и педалями, крыло сильно изорвало кожу на ноге, а дальше рана только увеличивалась.

Но маме об этом знать вовсе не обязательно, решила она. К моменту их возвращения из отпуска, она будет уже здорова, и даже, если маленький шрам останется, уже поздно будет читать нотации и волноваться.

Закончив разговор, Мара убрала телефон в карман своей сумки, пытаясь не выронить документы. Обе руки были заняты. Сегодняшнее судебное заседание закончилось благополучно для её компании, и Мара несла в свой юридический отдел большую упаковку пирожных. Ольга Семёновна уже поздравила её по телефону, а девочки-медэксперты будут очень довольны и победой, и сладким сюрпризом.

Переходя небольшую подъездную дорожку возле входа в здание офиса, Мара вдруг почувствовала сначала сильный толчок, а потом болезненное приземление на асфальт. В голове успела только промелькнуть мысль, что с ней снова что-то случилось, как бы опять не тот же мальчишка со своим дурацким велосипедом. Острая боль в уже поврежденной ноге отозвалась вырвавшимся стоном. Что-то тяжелое придавило её к земле, и это что-то дышало. Ощутив запах ментола, а затем увидев перед собой большие руки, защищающие её лицо от удара об асфальт, Мара поняла, что сверху на ней лежал мужчина. Дрожь прошла по телу от ощущения абсолютной опасности, и она панически задергалась под ним, пытаясь вырваться. Мужчина не удерживал и поднялся при первых её движениях. Он был огромным и некрасивым, с большими холодными глазами, смотрящими куда-то мимо неё. Затем она увидела внедорожник рядом с местом их падения и небольшого лысоватого мужчину. Он тревожно покусывал губы и рассматривал пострадавших, но не делал ни одного шага навстречу. «Ты чуть не сбил меня! - подумала Мара, глядя на мужчину из автомобиля, а переведя взгляд на некрасивого гиганта, добавила про себя: - А ты почти раздавил меня, даже если пытался спасти. И мог бы быть покрасивее, если спасаешь».

- С вами всё в порядке? – потирая широкую шею, неуверенно спросил незадачливый автомобилист. – Честно говоря, не понимаю, как такое могло произойти. Смотрел на дорогу, не отвлекался, а тут…

Мара поправила на себе одежду и оглянулась, чтобы поблагодарить своего спасителя, но его уже не было. Просто растворился в толпе зевак, вышедших из офисного здания Ассоциации Помощи Пациентам. Упаковку с пирожными Мара нашла в паре метров от места падения, вид у них был уже не такой аппетитный, но серьезных повреждений не наблюдалось.

Из окна второго этажа, где располагался кабинет экспертов, выглянула Эля:

- Мария Алексеевна! – она всегда называла Мару её полным именем, несмотря на просьбы обращаться более свободно. – У вас всё в порядке? Повреждений нет?

- Не переживайте, всё в порядке, - натянуто улыбнувшись, ответила Мара. – Я сейчас поднимусь.

Снова посмотрев на водителя внедорожника, продолжавшего с тревогой наблюдать за её неловкими движениями, она вздохнула. «Как тут замуж выйдешь, когда вокруг такие мужчины: один не осмеливается подойти и помочь, а второй сбежал, даже не убедившись, что я в порядке. Один лысый и нерешительный. Второй решительный и даже не лысый, но … отсутствует».

- Я поеду тогда, если всё в порядке… - снова заговорил водитель.

«Бедняга, похоже, не знает, как сбежать от ответственности», - подумала Мара и качнула головой ему в ответ, давая понять, что никак на него не рассчитывает.

Болело у неё теперь решительно всё. С утра только нога, а теперь и всё остальное. Это падение на землю, возможно, могло быть мягче, если бы незнакомец чуть больше времени потратил на расчеты траектории движения. А с другой стороны, вероятно, он и так сделал всё, что мог, предотвращая худший итог. Ведь не зря он выставил руки перед её лицом. Болели обе ноги, как теперь идти на каблуках домой – непонятно. Болели руки – на одной из кистей содрана кожа. Болели даже ребра, и, конечно, голова. К концу дня эта боль стала просто нестерпимой, буквально обрушившись на неё. А еще этот пирсинг в пупке. Так ей хотелось воспользоваться отсутствием родителей и братьев, и сделать то, что они запрещали ей делать, несмотря на её двадцать три года и полную самостоятельность. Поэтому она пошла и вставила красивую сережку в пупок. А теперь он гноился, болел, чесался, и Мара боялась, что мастер занес туда какую-нибудь заразу.

Добравшись до дома без приключений и съев на ужин небольшую пачку творога, она легла в постель. Раньше это была родительская комната и родительская кровать. Теперь здесь спала Мара, но чувство защищённости, которое испытываешь рядом с мамой и папой, не покидало даже в их отсутствие. В этой квартире она выросла, и только в её двенадцать лет семья переехала в частный дом в нескольких километрах от города, где проживала до сих пор, а Мара, окончив университет, вернулась сюда. И уже два года жила одна. Ездила на машине, сама заполняла свой холодильник и, что особенно её радовало, сама платила по счетам. В скором времени к ней обещал присоединиться двадцатилетний брат Коля, или Ники, как привычно называли его в семье.