- Ой, всё это - детские сказки. Нашли, чем пугать. Вот мне бабушка рассказывала. Раз легла спать, а уснуть не может, мысли разные в голове вертятся. Вдруг слышит: скрип -поскрип. Не так, как кто-то по полу крадётся или дверь открывает, а что-то другое, неуловимо знакомое, но неузнаваемое. И всё ближе и ближе. Она прямо оцепенела со страха. Лежит - не дышит. Вдруг чувствует, как в её руку, которая лежит поверх одеяла и немного свесилась с кровати, кто-то впивается крепким поцелуем. Явственно так, сначала губы, потом язык, а через секунду уже зубами вцепились. Она глаза открыла и как заорёт. Стоит перед её кроватью тележечка маленькая, а в той тележечке сидит крохотный дедок. Вроде целует, а глаза злые-презлые. Бабка давай молитвы читать, дедок встопорщился, в крысу превратился - и шасть в угол. За ним тележка скрипит, а в тележке той череп махонький. Бабка всё потом удивлялась, как только рассмотреть смогла, в комнате ведь темно было. Она свет включила, давай святой водой все углы брызгать. О, Ленка! А в доме есть святая вода?

- Не знаю, - растерялась девушка, - а тебе зачем?

- В смысле, «зачем»? Мы что, только рассказывать будем? Давайте сами кого-нибудь вызовем! Только святую воду надо поближе поставить.

- Отважный воин боится крыс? - низкий грудной голос рыжеволосой стервы был создан для тьмы. Казалось, к разговору с простыми смертными снизошла сама Царица ночи, и Алёна опять почувствовала глухую ревность.

"Вот сейчас вызову кого-нибудь, и попрошу, чтоб тебя в ад утащили", - подумала и сама испугалась таких мыслей.

Неугомонный Тохич не поленился сбегать к соседям. Наврал, что в доме пропал свет, и попросил одолжить свечей.

Толстая цыганка свечи дала, только ни одному слову не поверила.

- Уезжайте вы оттуда, ребята. Плохой там дом, смерть рядом ходит, кого забрать ищет.

Но разве образованные молодые люди верят в сказки старой цыганки?

Вытащили из кладовки пыльную плюшевую скатерть, застелили круглый стол и устроились прямо перед старинным зеркалом.

Три свечи справа, три свечи слева. Колышатся, мелко дрожат огоньки в зазеркалье. Кроваво-красной помадой нарисована на зеркале лестница.

"Пиковая дама, приди! Пиковая дама, приди!", и всколыхнулся огонь, потянулся к зеркалу, теряясь где-то по ту сторону амальгамы. "Пиковая дама, приди". Страшно. Алёнка раскачивалась из стороны в сторону, крепко вцепившись руками в сиденье стула. Что-то мягкое нежно провело по пальцам и вдруг впилось ей в ладонь. Заорав, она резко дернула руку вверх. Пальцы обожгло болью. Рядом закричал кто-то ещё, опрокинулись свечи, моментально воспламенился старый плюш. Сбивая друг друга с ног, кто-то побежал по воду, кто-то бросился к выключателю. Вспыхнул свет. Рядом с Алёной, держась за подбитую челюсть, стоял Женька.

- Идиотка! Чуть зуб не выбила. Я просто пошутить хотел.

Но Алёне было не до шуток. На ковровой дорожке лежала рыжая бестия. И в её мертвых глазах застыл ужас.

Полиция уехала только под утро: пока осмотрели весь дом, пока всех допросили. Слава Богу, что никого не забрали. Только предупредили, чтобы из города никто не уезжал. Хорошо, что был выходной, хотя в институт сегодня всё равно никто бы не пошел.

При свете дня игра в страшилки казалась полной нелепицей. Вот только жертва у неё была настоящая…

Опять собрались на кухне. Ким по привычке поставила на стол пирожки и заварила чай, но даже вечно голодному Жуку было не до выпечки.

Мальчишки сидели подавленные, Алёна тихо плакала, обвиняя себя в том, что именно она желала смерти рыжей. У них даже имена были похожи - как позже выяснилось, погибшую звали Алина - от чего девушке было только хуже.

За окном накрапывал нудный осенний дождик, добавляя последний штрих к похоронной атмосфере. Постепенно усталость взяла своё, и ребята начали расходиться по комнатам. Нужно было хоть немножко поспать.

 - Антон, останься со мной, - попросила Лена, - не могу одна.

Не раздеваясь, они устроились под одним пледом. Парень уже почти заснул, когда Алёнка тихо прошептала:

- Ты знаешь, а ведь я его видела там, в зеркале.

- Кого?

- Хвост. Там извивался толстый змеиный хвост, - и девушка опять заплакала.

Утром их разбудил участковый. Долго воспитывал, ругая за пристрастие к спиртному всю молодёжь вообще, а их компанию - в частности. Объяснять что-то было бесполезно, мужик вещал из любви к ораторскому искусству.

- Не пила б – осталась бы среди живых . Знала ведь, что у неё сердечная недостаточность, зачем рисковала...

 Алёна слушала и не верила. Она отчётливо помнила лицо Алины: алкоголь не был тому причиной, девушка умерла от страха.

После ухода участкового, на радостях, что с них сняты все подозрения, Жук предложил допить оставшееся и только тогда завязать. Но Алёна сердито ткнула все бутылки Тохичу:

- Пойди, выброси!

- Куда?

- На мусорку. Или цыганам подари, в качестве компенсации за свечки.

Антон замер. Радость схлынула, как приливная волна. Ведь цыганка его предупреждала, что в доме ходит смерть.

Уже поздно вечером Алёна услышала пение, доносившееся из кухни, она решила пойти туда, чтобы немного успокоить душу.

- In touch with the ground

I'm on the hunt, I'm after you.

Smell like I sound I'm lost in a crowd.

And I'm hungry like the wolf, - Жук сидел, опустив голову на колени, и смотрел на дождь за окном. Он пел настолько самозабвенно, что иногда срывался на откровенный скулёж, -

Straddle the line in discord and rhyme.

I'm on the hunt, I'm after you.

Mouth is alive with juices like wine.

And I'm hungry like the wolf.¹

- Женя, ты чудовище. Вечно голодный монстр. На вот, напекла на завтра, - Алёна поставила на стол большую тарелку пирожков. - С яблоками.

- Только ты одна меня и понимаешь, - сказал Жук, засовывая в рот разом весь пирожок, - шпашибо!

- Опять ты этому троглодиту мои порожки скармливаешь, - зашёл в кухню вставший сегодня не с той ноги Тохич, - такое впечатление, что ты с ним встречаешься.

- Тош, ты чего? - Алена недоумённо посмотрела на Антона. - Пирожков пожалел?

- Да не пирожков, а себя. Носишься с этим вечно голодным, как дурень со ступой. Лучше бы таблеток от глистов ему купила, может, жрать бы так перестал, всё польза для бюджета.

Жук перестал жевать и тоже уставился на Антона. Парни и раньше всегда подкалывали друг друга, а сегодня Тохич просто нарывался на хорошую трепку, но потом он вдруг резко развернулся и потопал спать. Кролики покачивали ушами в такт его шагам.

- Что это с ним? - прервала удивленное молчание Алена.

- А разве не ясно? Ревнует, - Жук снова потянулся к тарелке.

- С чего бы?

- Думаете, нихто не жамечает, как вы друх на друха шмотрите? Мы ш не шлепые, - он дожевал пирожок и пошёл к выходу, но на середине пути вернулся - решил забрать остаток выпечки, после чего отправился восвояси.

Картофель для рагу на завтрак Алёна пошла брать в часть кухни, служившую кладовой. Она была отделена от основного пространства деревянными перегородками, внутри располагалось множество стеллажей с бакалеей, консервацией и, конечно, вареньем. Фрукты и овощи хранились в больших ящиках на нижних полках, поэтому, чтобы достать несколько картофелин, девушке пришлось встать на колени.

- Ты знаешь, - Алёна вздрогнула от неожиданности, - стакан всегда полон, несмотря на известную поговорку, - Ким сидела на перевёрнутом ящике и прижимала гранёный стакан дном к глазу, - в нём постоянно находится либо жидкость, либо воздух. Конечно, если мы не в вакууме, тогда он действительно пуст.

Её взгляд, казалось, смотрел в никуда.

- Ты опять таблеток наглоталась? Зачем?

- Это помогает посмотреть на вещи по-другому, - сказала Ким и зачем-то медленно облизала стакан от донышка до края,- я видела тебя настоящую. Ты ведь любишь кровь, правда? Ты купаешься в ней. Сбрасываешь свою шкуру и извиваешься в струях. Держишь их за волосы, пляшешь на их костях. А они прислуживают тебе, хозяйка... Даже в преисподней.