– За что?

– За… – Она на миг задумалась, потом улыбнулась. – В общем, за все. Но самое главное – за то, что выгородил моего брата.

Мэтт пожал плечами.

– Не стоит благодарности. Это не стоило мне никакого труда.

Синти удивленно взглянула на него.

– Правда?

Он усмехнулся и пожал плечами.

– Ну, почти никакого. Я сказал, что ты и твой брат сотрудничали сегодня со мной и Джиной.

– Ясно… – протянула Синти.

Повисла пауза, во время которой в фургон заглянул офицер полиции и попросил Найджела на минутку вернуться с ним в здание аукциона, чтобы кое-что уточнить. Джина отправилась с ними.

Некоторое время Синти и Мэтт сидели молча, затем он кашлянул.

– Я должен извиниться перед тобой.

Она медленно повернула голову и взглянула на него.

– За что? – Этот вопрос Синти почему-то задала шепотом.

– Я обвинил тебя сразу в двух кражах, которые ты не совершала.

Ее сердце забилось быстрее и начало наполняться надеждой, по телу прокатились волна тепла.

Мэтт вновь прокашлялся и посмотрел за окошко, и ночь, освещаемую вспышками установленных на полицейских автомобилях мигалок.

– В действительности изумрудное колье украл и успел унести с собой Призрак, Он уже сознался в этом. А жемчужное ожерелье моей матери взяла Лора, чтобы отдать в чистку перед празднованием очередной годовщины брака наших родителей. Это должно было стать своеобразным подарком.

После таких слов надежда Синти улетучилась.

– Вот оно что… – невнятно пробормотала она.

– Ты простишь меня за несправедливые обвинения?

Синти вяло улыбнулась.

– За это могу простить…

Мэтт накрыл ладонью ее пальцы. Но она убрала руку и он, взглянув ей и лицо, с удивлением обнаружил, что ее глаза наполнились слезами.

– Но за остальное… – продолжила Синти. – Ну ладно еще изумрудное колье… Может, ты и мог тогда что-то подозревать. Но что касается украшения твоей матери… Понимаешь, если бы ты сказал, что веришь в мою невиновность, еще до того, как узнал, кто на самом деле взял это «приданое», тогда другое дело. А так…

Она смотрела куда угодно, только не на Мэтта.

– Знаешь, что самое смешное? Только сегодня утром я поняла, что ты для меня важнее всего. Словом, ты стоить того, чтобы я изменила некоторые свои дурацкие наклонности. У меня есть хорошая профессия, любимое дело. Зачем я еще лезу во все эти криминальные истории? Вообразила себя детективом. Действительно дура…

Синти сама не понимала, зачем говорит все это. Просто ей хотелось, чтобы он знал.

– Странно, как все иной раз оборачивается, правда? Только я решила исправиться, как ты обвинил меня в краже принадлежащего твоей матери жемчуга! – Она уставилась взглядом в пол и невесело рассмеялась. – И тогда мне стало ясно, что в одночасье ничего переменить нельзя. Так не бывает.

– Синти, я…

Она жестом остановила Мэтта.

– Не нужно. Дай мне возможность сказать, что я хочу, ладно?

Он промолчал, и Синти продолжила, выдержав небольшую паузу, во время которой подбирала слова.

– Я не могу доверять тебе. – Она заставила себя посмотреть прямо в глаза Мэтту. – Да-да, ты не ослышался. Именно я не могу доверять. – С губ Синти слетел тяжелый вздох. – Вдруг на следующей неделе еще что-нибудь пропадет и ты снова подумаешь, что это моих рук дело. Как я могу быть уверена, что ты не станешь отслеживать каждый мой шаг, просто чтобы удостовериться, что я не нарушаю закон? – Ее голос пресекся, и она умолкла, пытаясь справиться с зашевелившейся в груди болью. – И если бы мы и дальше жили вместе, то, сам того не желая, ты каждый день разбивал бы мне сердце сноси подозрительностью.

Произнести эти слова оказалось так трудно – особенно после всех треволнений нынешней ночи, – что Синти даже охрипла.

И уж поистине титанических усилий стоило ей оторваться от сиденья, отодвинуть боковую дверь и выпрыгнуть из фургона. Отойдя на пару шагов, она обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на словно оцепеневшего Мэтта.

В эту минуту он показался ей таким красивым! Немного осунувшееся из-за бессонной ночи лицо, светлые волосы, зеленые глаза, тело – предмет мечтаний любой женщины…

Но не одной только красоты желала Синти. Ей необходимо было сердце этого парня.

Сделав над собой еще одно усилие, она улыбнулась, но очень грустно.

– Найди себе хорошую девушку, Мэтт. Такую, чтобы нравилась твоим родителям. И вообще заслуживала тебя. Потому что я тебе не пара.

…Месяц прошел с той ночи, когда Синти ушла от Мэтта, а он все никак не мог успокоиться. Кто сказал, что время лечит душевные раны?

Дни тянулись чередой. Он, как и прежде, ходил на работу, по воскресеньям обедал у родителей. Словом, вел такую же жизнь, какой она была, пока в ней не появилась Синти.

Призрак сидел в тюрьме, и вряд ли ему суждено было когда-нибудь выйти оттуда. А та храбрая девушка, любительница детективов, что помогла поместить его за решетку, находилась сейчас неизвестно где.

Мэтт встал из-за рабочего стола и подошел к доске, к которой до сих пор были прикреплены фотографии Синти. Вот она, в светлом парике, читает журнал, сидя за столиком в кафе. Вот улыбается гостиничному портье. А вот стоит на автобусной остановке и смотрит вдаль. Вид у нее грустный.

Он протянул руку и погладил последний снимок кончиками пальцев.

Здесь Синти выглядела потерянной, беззащитной. Такой, какой была, когда прощалась с ним. Печальное выражение ее лица преследовало Мэтта днем и ночью. Но иногда он вспоминал стоны, восклицания и вскрики, которые издавала Синти, когда они занимались любовью.

– Ты жалок, Макгриди, – сказал он себе. – И еще ты полный идиот.

Фото с изображением грустной девушки Мэтт сунул в карман, остальные сорвал с доски. Давно пора было сделать это. Ведь ясно же, что Синти не вернется.

Снятые фотографии он сунул в папку с делом Призрака, которую затем поставил в шкаф, где хранились завершенные дела.

В дверь постучали.

– Мистер Макгриди?

– Да, Элли. Что вы хотите?

– Тут мисс Макгир оставила для вас кое-что.

– Да? Что же? – Толстушка-дежурная протянула большой конверт. Мэтт взял его, недоумевая, что бы это могло быть.

Когда Элли вернулась на пост, он уселся за стол и положил конверт перед собой. Его взгляд скользнул по настольному календарю, одна дата на котором была обведена красным карандашом. Тридцать пятая годовщина свадьбы родителей.

Мэтту до сих пор трудно было в это поверить, но мать недавно позвонила ему и попросила адрес «той симпатичной девушки Синти». Они с отцом намеревались послать ей пригласительную открытку. Когда он признался, что не знает адреса, мать попросила дать хотя бы телефонный номер. Но его Мэтт не назвал бы ей, даже если б сам знал.

Он вновь опустил взгляд на конверт. На нем рукой Джины была сделана надпись: «Фото для твоей коллекции. А также кое-какие дополнительные сведении, потому что ты слишком глуп, чтобы раздобыть их самостоятельно».

Когда Мэтт вскрыл послание, в его руках оказалась фотография, изображающая Синти, стоящую на песке возле маленького, расположенного у воды коттеджа. Ее волосы заплетены в косу. Одета она была в белую майку и короткие брючки. У ее ног сидел Сниффи.

В висках Мэтта застучала кровь. Он понял, что снимок сделан недавно – иначе зачем было Джине передавать его?

На этой фотографии Синти мало чем напоминала себя прежнюю. Ее словно окружал ореол спокойствия, безмятежности. Куда подевался образ элегантной горожанки? Почему не заметно признаков присущей ей прежде буйной энергии?

Мэтт поспешно отсоединил от карточки прикрепленный скрепкой листок бумаги и прочел, что там было написано – все тем же почерком Джины.

Инспектор Макгир сообщала добытые ею сведения о Синти: где родилась, в какой школе училась, кто ее родители, где живет и чем занимается отец и даже как часто она его навещает.

Мэтт сопоставил даты и выяснил, что Синти виделась с отцом в тот день, когда сам он обвинил ее в краже «приданого» своей матери. Вот ведь несчастье!