– Вон она идет, – ответила Джессика, указывая на фигуру в зеленом, быстро пересекавшую широкий газон.

Элизабет, приветливо помахав своим друзьям, быстро прошла между колоннами и скрылась в здании школы.

Она решила, что до начала первого урока у нее еще достаточно времени, чтобы заглянуть в редакцию «Оракула». Когда она вошла в заваленную бумагами комнату, Роджер Коллинз, молодой симпатичный учитель, выполнявший обязанности куратора школьной газеты, отдыхал за чашкой кофе. Он взглянул на Элизабет с улыбкой, но тут же нахмурился.

– Джессика, я надеюсь, что ты пришла не для того, чтобы сообщить мне, что Элизабет еще недостаточно здорова, чтобы вернуться в школу.

– Мистер Коллинз, вам следовало бы проверить свое зрение, – ответила Элизабет. – Разве вы не узнаете своего аса-репортера, выдающегося автора «Глаз и ушей»?

Челюсть мистера Коллинза слегка отвисла.

– Элизабет?

– Элизабет, – подтвердила она, грациозно опускаясь на стул.

– Ну, в таком случае небольшой удар по голове всем нам пошел бы на пользу, – сказал он. – Ты выглядишь великолепно, и я рад, что ты вернулась. Мы все скучали по тебе.

– Вы тоже неплохо выглядите, – сказала Элизабет.

Каждая девчонка в Ласковой Долине с ней охотно бы согласилась. Роджер Коллинз был самым популярным учителем не только потому, что интересно вел уроки. Многие девочки ничуть не возражали бы, если бы он уделил им немного внимания и после занятий.

– Хотите – верьте, хотите – нет, мистер Коллинз, – продолжала Элизабет, – но я очень скучала по этой пыльной комнате и по атмосфере всеобщей истерии, которая царит здесь в последние минуты перед выпуском газеты.

– Ну, все это здесь осталось в том же самом виде и ждет тебя.

Затем, сразу став серьезным, он добавил:

– Наверное, пребывание в больнице было для тебя тяжелым испытанием.

– Не все было так плохо. – Элизабет одарила его очаровательной улыбкой. – В больнице Фаулера есть очень симпатичные врачи и интерны. И некоторые сестры смотрятся очень неплохо, если вас это интересует.

Второй раз за это утро мистер Коллинз открыл рот от изумления.

– Я пошутила, мистер Коллинз, – сказала Элизабет и усмехнулась. – Я, пожалуй, пойду. Не хочу опаздывать на свой первый урок. Увидимся позже. – С этими словами она вышла.

– Увидимся. С возвращением, Элизабет! – растерянно сказал он ей вслед.

Мистер Коллинз был в тот день не единственным человеком в школе, которого подвело зрение. И учителя, и ребята постоянно принимали Элизабет за Джессику. Элизабет это ничуть не беспокоило, но Джессика была настолько сбита с толку, что в конце концов сама начала сомневаться, Джессика ли она на самом деле.

Остальные две недели немногим отличались от того первого дня. Элизабет больше не надевала зеленого мини-платья, но она каждый день появлялась в новом наряде.

– Наверное, мама решила обновить весь твой гардероб, – сказала Джессика не без зависти.

– Просто несколько вещей, которые мне были необходимы, Джес. И не тебе говорить об этом. Ты всегда ухитрялась выпросить у нее намного больше платьев, чем я.

– Но тебе они никогда не были нужны, – возразила сестра.

– А теперь они мне нужны.

«Почему все это мне так не нравится?» – подумала Джессика.

Только мысль о предстоящей вечеринке у бассейна, которую они с Элизабет устраивали в субботу, поддерживала в ней присутствие духа всю эту неделю.

Субботний день она провела на пляже, играя с ребятами в волейбол, стараясь подольше побыть на солнце, чтобы загар приобрел нужный оттенок, и испытывая чувство жалости ко всем людям, не живущим в Южной Калифорнии. С тем же чувством жалости смотрела она и на Тодда Уилкинза, явно не получавшего никакого удовольствия от пребывания на пляже.

– Я думал, что Лиз придет с тобой на пляж, Джес.

– Она отдыхает дома, чтобы быть в форме сегодня вечером. Она ведь все еще немного слаба.

– Вот как!

– Почему такое мрачное выражение лица, Тодд?

Тодд сощурился, взглянув на яркое солнце, а затем пожал своими широкими плечами.

– Мне почему-то ни разу не удалось побыть с Лиз наедине. Каждый раз, когда я виделся с ней на этой неделе, она была слишком занята, чтобы поговорить со мной.

– Ну она же действительно занята! Господи, ей приходится очень много работать, чтобы догнать остальных.

– Я думаю, ты права, но мне бы хотелось…

Джессика в раздражении покачала головой.

– Конечно, я права. У тебя будет более чем достаточно времени, чтобы побыть с ней наедине сегодня вечером.

При мысли о том, что сегодня он сможет остаться с Элизабет наедине, Тодд улыбнулся.

– Да, сегодняшний вечер будет прекрасным.

Ближе к вечеру Джессика вошла в кухню, радостно напевая. Элис и Нед Уэйкфилд уехали по своим делам на весь вечер и разрешили дочерям провести эту вечеринку без их родительского наблюдения.

– Мы знаем, что вполне можем вам доверять, – сказали они.

Джессика как раз размышляла о том, должна ли она сейчас подняться и разбудить Элизабет, когда зазвонил телефон.

– Алло?

– Привет, Джес, это я.

– Лиз? Я думала, что ты наверху.

– Я в торговой аллее, Джес. Пожалуйста, не сердись, я вспомнила, что должна сделать что-то очень важное.

Слушая сестру, Джессика нетерпеливо барабанила по телефонной стойке.

– Ты в торговой аллее? Я не сержусь, Лиз, но ты должна быть у себя в комнате и отдыхать.

– Я скоро приду, обещаю.

– Как скоро, Лиз? Ведь у нас еще очень много дел, которые нужно закончить до прихода гостей. – Ее пальцы продолжали нервно барабанить по стойке.

– Не о чем беспокоиться, Джес. Я буду дома в мгновение ока. Почему бы тебе не начать тем временем работу? – И она повесила трубку.

– Ну, как вам это нравится? Она хочет, чтобы я начала работу.

Джессика продолжала повторять себе, что не стоит принимать близко к сердцу все, что происходит с Элизабет. В конце концов она только приходит в себя после болезни. Так что нет ничего особенного в том, что всю работу по подготовке вечеринки Элизабет оставила для нее.

– Послушай, Джессика Уэйкфилд, – увещевала она сама себя, – разве ты никогда не увиливала от работы, взваливая ее на Элизабет?

Она вздохнула и, достав сухую смесь, стала готовить луковый суп.

В самом деле, в этом-то и состояла вся странность. Ведь обычно из торговой аллеи должна была звонить Джессика, чтобы предупредить сестру о том, что задерживается, и та вынуждена была продолжать все готовить без нее. А все, что Элизабет делала сейчас, было ей просто несвойственно.

– Ну давай не будем создавать проблем из-за сущей ерунды, – громко сказала Джес себе самой. – Зная мою сестру, вполне можно допустить, что она выбрала какой-нибудь оригинальный сюрприз для вечеринки.

Тем не менее какое-то внутреннее беспокойство не отпускало се.

– Ну-ка прекрати, – приказала себе Джессика. – Если ты не приготовишь суп, ребятам придется есть его в порошке. – Она засмеялась и продолжила работу.

Закончив с готовкой, Джессика проверила бассейн, выловила плавающие по воде листья и ветки и убедилась в том, что уровень хлора был таким, как нужно. Она выставила на стол картофельные чипсы и суп и вынесла во двор ящик со льдом, заполненный бутылками лимонада. Затем принесла стереодинамики.

На ходу взглянув на себя в зеркало, она содрогнулась от ужаса.

– Ну и ну, – только и смогла произнести она, глядя на свои спутанные волосы и красное потное лицо.

Вот во что выливалось выполнение всей работы в одиночку. Раскрасневшаяся, потная, раздраженная и усталая, ты чувствуешь, что ни на что другое сил уже не осталось. Джессика в последний раз обошла внутренний дворик, проверила стоящие вокруг бассейна легкие металлические столики и затем поспешила в дом, чтобы принять душ.

– Эй! – закричала она в изумлении, поднявшись по лестнице. Она услышала звук льющейся в ванной воды. – Это ты, Лиз?