Что колдовство сидовское страшная штука, Ивор знал на собственном опыте. Лазил на Гвинов холм в молодости. Летом, в самые спокойные времена, когда Гвина в крепости не бывало, и фэйри не решались шалить слишком зло. Увы, в тот раз то ли король Аннона навестил крепость в неурочное время, то ли другие шутники нашлись — но Ивор штаны испачкал и зарёкся удаль на сидовских холмах испытывать.

Но Гвин шалил да пугал, а его наёмники вели себя как любые наёмники — но Немайн и тут показала себя сильнее: разрушила укрепления и запела гарнизон — то ли до смерти, то ли до поспешного бегства. Скорее второе. А кое-кто и сдался. Пленных фэйри все видели. С виду — почти люди, только уши прячут, да белькочут по-ирландски с дурацким акцентом, вроде лейстнерского. По крайней мере, Этайн уверяла, что смешнее только говор пиктов и Фир Болг. А вот Немайн говорит по-мунстерски. Как все нормальные люди, и, видимо, сиды.

Но главное — сида не лжёт. А дело короля — хранить правду.

— Дело с ней вести можно, — заметил Ивор, — Сам убедился. Поставлял кой-чего во время осады холма. Нужно попробовать договориться. А время подумать есть. Немайн, говорят, нездоровится.

Времени, и верно, хватило — на то, чтоб по три раза вспомнить легенды да слухи и снестись с роднёй в городе. До столицы налегке — не больно дальний свет. Ивор, поразмыслив, решил ехать сам. Два дня трясся по дороге — а наградой стало не сочувствие, а скептические взгляды горожан, рассматривающих шестиколёсную повозку. Иные и пальцем тыкали в совершенно правильную колесницу, заботливо раскрашенную жёлто-красными цветами клана. Причину объяснил мальчишка у коновязи заезжего двора. Оказывается, сида придумала некие рессоры, на которых заднице гораздо меньше страдать приходится. Вот всех и удивляет, как человек, живущий во владениях сиды, такой хорошей вещью не пользуется. А работники конюшен предложили переделать колесницу по новой моде. Ивор покряхтел, развязывая мошну, но отказываться не стал. Обратно-то ехать тоже на собственном заду собирался. Следующий по приезде день отсыпался в доме клана — а там, стоило показаться в "Голове Грифона", как заметивший правильного человека Кейр сразу начал делать из-за стойки приглашающие жесты.

— Слышал, да? — спросил, — А мы тут тоже думы думаем. А вот насчёт королевы вы поторопились. Не захочет Майни быть королевой. Она серьёзная, — Кейр аж нахмурился, но тут же хмыкнул, — хотя поначалу это и не заметишь. И на старине помешана так, что ой. А по обычаю никому из семьи хозяина заезжего дома нельзя королевскую власть принимать. И, знаешь, я так мыслю, что ей это очень по нраву. На других сид-королев насмотрелась, и судьбы такой не хочет. Что в Ирландии, что у нас — ничего хорошего. Суди сам, — парень начал загибать пальцы: — Рианнон детоубийцей ославили, пятнадцать лет и за рабыню не держали, Бранвен загнали в кухонные рабыни и каждый день непременно по лицу хлестали, одну Дон вежливо попросили освободить место сыну. Кстати, прогадали. Дон, говорят, добрая была — но не дура. При живом-то муже у них всё хорошо получалось.

— А с чего Немайн тогда землю взяла?

— Так это не она. Это отец за неё взял. И, полагаю, с королевским титулом просто не соотнёс. Не разглядел за рекой, выпасами, лесом. Он ведь пока больше хозяин, чем властитель. Но — пока. Вот… А слова обратно не возьмёшь. Так что будет сиде задачка, как сил наберётся… А ригдамной пусть пока побудет. Этого обычай вроде не запрещает.

— Вы про Майни? — из внутренней двери высунулась сестра сиды, Гвен, как всегда, хозяйничающая на кухне, — Глупости всё. Не беспокойтесь. Она хорошая. И справится. Зато тебе, Кейр стоит подумать про запас солода. С тех пор, как мы варим «коксовое» пиво, горожане домашнего и не пьют почти. Наше вкуснее. Но теперь нам точно не хватит нынешнего припаса на всю зиму, а отцу не до того… Кстати, почтенный, не зерновое ли у вас хозяйство?

От римского обращения Ивор вздрогнул. Потом приосанился.

— Основной доход мне приносят стада, — сообщил он, разбавляя местным говором бедную латынь, — но и ячмень я выращиваю, и некоторый запас у меня, так получилось, имеется.

Запас назначался на чёрный день — мало ли, пожар в амбарах или лихолетье? Но тут вопрос стоял о добрых отношениях с семьёй сиды Немайн. То, что сида не захочет быть королевой, стало совершенно ясно. Сами могли додуматься. С другой стороны, Немайн ведь не просто сида. И кровь тут не при чём — в Камбрии слово стоит выше крови, если уж признана «девушка-сирота» Немайн дочерью Дэффида Вилис-Кэдмана, так она и к роду его относится, и все старые права, обязанности и распри можно смело забыть. Но возраст и опыт не скроешь! Сравнить человека в двадцать лет и его же в тридцать — ежели не глуп, так разница будет заметна. И даже в дурака жизнь вобьёт урок-другой. А тут не десяток лет, тут поболе тысячи. Так что мудрее Немайн, поди, в Камбрии и не сыскать никого.

Отложив решение и перевалив его на чужие плечи, Ивор занялся делами бытовыми. Тут-то и выяснилась очень неприятная вещь: старшина клана, включая папашу Кейра, не случайно начала скупать кожи по неплохой цене — ожидался большой спрос, и они запасались, чтоб потом продать подороже. Наводнившие город римляне собирались покупать оружие. Много оружия — а значит, щиты и шлемы с кожаным покрытием. Пергамент тоже подрос в цене.

Преступлением такое не назовешь — договора с греками ещё не было, да и цену родичам давали неплохую. Но мелкое крысятничество по отношению к собственному клану не могло не раздражать. Тем более, что в иных кланах уже случалось, что богачи узурпировали власть, либо являясь со своими должниками на Совет свободных и разгоняя его, либо попросту заставив таких должников проголосовать так, как им нужно. А начиналось всё вот с таких внешне безобидных проделок. С этим что-то надо было делать, но что, Ивор пока не знал. Разве вот только завести свойство с другими кланами. Лучше всего — с Вилис-Кэдманами. Последнее время они много силы взяли, их родню обидеть не посмеют. Да и сама идея стать представителем ветви клана в отдельном королевстве вдруг стала согревать душу.

Так что, вернувшись домой, Ивор порадовал маленький Совет тем, что королевы у них, такие дела, не будет. А короля уже нет.

— Без короля нельзя! — таков был общий глас.

Жизнь без короля и помыслить было невозможно! Если при неправедном короле земля не родит, скот не доится и не плодится, а людей косят глад, и мор, и прочие казни египетские, то что выйдет, когда короля не будет совсем? А что угодно, вплоть до Ада на земле. На одной, отдельно взятой.

— Пусть сида сама разбирается, — отрезал Ивор, — она в таких делах понимает больше нашего. А нам пока нужно приготовить всё, что нужно для введения королевы. Вдруг что понадобится. Потому как королева или нет, а защищать народ от незримого — её работа.

Место выбрали хорошее — на холме, хоть и не сидовском, под старой ольхой. Рядом родник. Совершенно во вкусе Неметоны место. Правильный камень для возведения сами приволокли. Оставалось ждать, и ожидание было неспокойным. Смотритель холма, назначенный некогда принцем Рисом, всё чаще обнаруживался вдали от места назначения. Жаловался, что холм стонет и шевелится, особенно по ночам. Что там, внизу, был целый город, который сида запела насмерть — а теперь, стало быть, умертвия. Что он боится, очень боится… И тут же предлагал найденные в холме штуковины на продажу. А иногда, особенно под пиво, аж слезу пускал, рассказывая, что фэйри они, конечно, фэйри, недобрая гвинова свора, да у них ведь и дети были. У иных — и ворованные наверху. То есть — обычные. А сида их всех — именем Господним — и потолок на голову!

— Я ведь копать пробовал, — говорил, — вдруг там богатства какие. Так куда там! Всё завалено, не подступиться. Сплошной камень. А в этом камне — мёртвые фэйри. Не такие мёртвые, как из людей получаются. Другие.

На прочие же расспросы в трезвом виде — отмалчивался, в пьяном — глупо хохотал. Многие слушали. Пришлось Ивору встречный слух пустить. Мол, человечишка так старается оттого, что знает — сгонит его сида с хлебного места. Кому нужен недотёпа-смотритель, вся сила которого в том, что он принцем Рисом поставлен? Сам Рис, соседушка, власть над незримым имеет, потому как по сути вассальный король. Но одно дело — отблеск чужой силы, иное — своя. Уж сида-то, если из холма вдруг полезет, сумеет разобраться. Коль уж Гвина победила, так ей, верно, сам Сатана не очень опасен…