Нет сил выносить этот взгляд! Раскалывалась голова. Лайэл встала. Взяла сумочку. Достала бутылочку с аспирином и пошла на кухню. Налила в чашку воды и хотела, открыв пузырек, достать таблетку, как вдруг в кухню вихрем ворвался Джордан. Она отпрянула, бутылочка упала на пол, и белые таблетки рассыпались по кухне. К счастью, бутылочка не разбилась и несколько таблеток в ней еще оставались. Джордан наклонился, взял бутылочку и спросил:

– Сколько нужно?

Голос его срывался. Похоже, что понервничал. Лайэл силилась что-то сказать, двигала губами, но так и не смогла ничего произнести. Он высыпал на ладонь две таблетки и протянул ей. Она отпила из чашки, попыталась проглотить их, но не смогла. Лекарство растаяло, и во рту стало горько.

Джордан собирал с пола таблетки. И тут до нее дошло! Ах вот оно что! Он решил, что она собирается «выскользнуть из западни», в которую он ее заманил, наглотавшись таблеток. Поэтому и ворвался сюда. Ну уж нет! Ничто не заставит ее добровольно уйти из жизни, оставить дедушку одного. Да он сразу же умрет!

Да, ловко Джордан использовал ее любовь к дедушке! И что же будет с бедным стариком теперь? Страх и отчаяние вновь овладели Лайэл. Она все стояла и слегка раскачивалась. Нужно что-то предпринять, но мозги отказывались соображать. Лайэл вернулась в гостиную и опустилась на диван перед камином. Голова по-прежнему раскалывалась. Лайэл откинулась на спинку дивана и плотно закрыла глаза.

Когда она проснулась, то обнаружила, что лежит на диване, под головой – подушка, одеяло плотно облегает ее со всех сторон. Головная боль исчезла, и Лайэл чувствовала себя лучше. Чуть приоткрыв глаза, она увидела, что Джордан сидит перед камином и не отрываясь смотрит в огонь.

Уже сгустились сумерки. За окном шел снег. Мерцал огонь в камине. Было тепло и уютно. Сон пошел на пользу. Лайэл лежала и обдумывала создавшуюся ситуацию. Сначала нужно вырваться отсюда. Когда она окажется среди людей, она уже будет в безопасности: не сможет же он насильно заставить ее вернуться к нему. При мысли, что ей нужно будет все-таки продержаться здесь сколько-то часов, а может и дней, ее охватил озноб. Нужно будет попытаться изобразить подобие нормальных отношений – возможно, ей удастся убедить его, что вины ее в гибели Поля нет никакой и что она всегда щадила чувства Поля. Может быть, Джордан, все это поняв, и сам ее отпустит.

Сбросив одеяло, Лайэл села и, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее, спросила:

– Который час?

Джордан взглянул на нее и вместо ответа перевел взгляд на ее часики.

– Они остановились. Я вчера забыла их завести, – объяснила Лайэл, а голос опять предательски дрогнул.

– Что же такое было, что ты забыла их завести? – Он ухмыльнулся.

Лайэл залилась краской и опустила глаза.

– Начало пятого, – добавил он и спросил:

– Чаю или кофе?

– Что-нибудь, пожалуйста.

Не глядя на него, она встала с дивана и аккуратно сложила одеяло. Во рту была такая сухость, что, когда он принес чашку чая, она с жадностью ее осушила.

– Ты съешь что-нибудь? – спросил он таким тоном, будто она пришла в гости, когда ее не ждали.

Лайэл отрицательно покачала головой. Сама мысль о еде была ей невыносима и даже вызвала приступ тошноты.

– А ты хочешь есть? – теперь уже она задала вопрос.

– Интересуешься? Ну как же – супруга! Явное издевательство! Да, становилось все труднее и труднее поддерживать видимость. Но она и раньше не ждала, что с ним будет легко. Хорошо, сейчас она скажет что-нибудь нейтральное, чтобы заполнить затянувшуюся паузу. Но Джордан ее опередил:

– Выходит, ты не спала с Полем. А я-то был уверен, что спала.

– Я ни с кем не спала, – ответила Лайэл, не вкладывая в свои слова никаких эмоций. – А почему ты был уверен, что я спала с ним? – спросила она, помедлив.

– Он мне писал, вернее даже хвастался в одном из своих писем, что ты говорила, будто в постели он – фантастический любовник.

Какое бесстыдство! Но потом вдруг вспомнила обстоятельства, при которых она действительно позволила себе произнести эту реплику, ничего общего не имеющую с тем подтекстом, который отыскал в ней Поль, а теперь и Джордан.

Это было в конце лета. В один прекрасный воскресный день Поль заехал за ней и предложил поехать за город на пикник. Пока Лайэл укладывала провизию в плетеную корзинку, Митч сварила кофе.

– Почему бы тебе не поехать с нами, – предложила ей Лайэл.

Митч элегантно отказывалась:

– Ну вы же знаете старинную поговорку о том, что трое – это уже толпа. К тому же я собираюсь красить кухню.

– Ты, наверное, договорилась с Давидом встретиться? – спросил Поль, сидя на краешке стола и покачивая ногой в джинсовой брючине. Ну совсем мальчишка! Копна белокурых вьющихся волос, весь такой хрупкий в полосатой плотно прилегающей рубашке.

– Давид дуется на меня за то, что я не остаюсь у него на ночь. По правде сказать, ваш брат воображает, что нам прыгнуть к вам в кровать – что зубы почистить.

– Нет, у меня таких проблем нет. – Поль улыбнулся. Перехватив негодующий взгляд Лайэл, он добавил: – Исключая, конечно, Лайэл.

– А другие что, в очередь становятся? – Глаза Митч метали молнии.

Поль ухмыльнулся.

– Моя скромность запрещает…

– Хорошо, оставим в покое твою скромность, – вмешалась Лайэл. – Мы тебе верим. В постели ты неотразим.

– Если ты сомневаешься, не веришь мне на слово, – паясничал он, глядя на Лайэл с вожделением, – я могу это доказать тебе делом.

– Нет, спасибо, – ответила Лайэл тоном, не допускающим вольностей при обсуждении этой деликатной темы. – Прояви свои возможности хотя бы в этом, – кивнула она в сторону корзинки, которая никак не запиралась.

С трудом сохраняя спокойствие в голосе, Лайэл рассказала Джордану, как все было, и добавила:

– Как видишь, в том, что он тебе писал, есть малюсенькая доля правды.

Джордан молчал. Было видно, что он ей поверил. Почему? Может быть, и сам понимал, что Поль просто приврал?

Лайэл от всего этого устала. Откинув рукой назад волосы, она задумчиво спросила:

– Не понимаю одного – зачем ему нужно было обо всем этом тебе сообщать.

Орудуя яростно каминными щипцами, разбивая угли так, что летели искры, он, подбросив еще дров, немедленно отозвался:

– А вот я понимаю. Ему было семнадцать, когда он влюбился. Все было нормально, пока он не привел свою девочку к нам. Я только взглянул на нее, как он сразу же решил, что она предпочла меня… К несчастью, такое случалось с ним частенько.

Бедный Поль! Где уж ему тягаться с Джорданом. Она-то уж знала, какой притягательной силой он обладает. Каким зеленым юнцом выглядел Поль рядом со своим искушенным молочным братом…

Джордан продолжал:

– Но ни разу в жизни он не переживал так, как после знакомства с тобой. Исписывал десятки страниц, рассказывая в письмах, какая ты красивая. Пел тебе дифирамбы. Теперь-то я понимаю, зачем он это делал. Он хотел, чтобы я подумал, что вы близки, что за свою любовь к тебе он получает твою любовь взамен. – Вдруг Джордан резко повернулся и взглянул на Лайэл так, что она отшатнулась. В его глазах полыхала яростная злоба. – Но ты-то ему ничего взамен не давала. Ну хотя бы за его деньги.

– Он мне никаких денег не давал никогда, – ответила Лайэл. Слегка повысив голос, добавила: – И я никогда не брала денег ни у кого, потому что я не продаюсь.

– Продаешься! Если цена достаточно высока – прекрасно продаешься! Похоже, что Поль не смог себе позволить такую дорогу покупку.

– Денег он мне никогда не давал, – продолжала она повторять.

– Не рассказывай мне сказки. Я знаю, сколько у него было денег. Я посылал ему чеки. Вспомни.

– Я его денег не брала. Я не могла себе такое позволить.

– Тогда что же ты брала? Наряды, драгоценности, меха?

– Он дарил мне кое-что. Я не хотела, чтобы он делал мне подарки, но он меня не слушал.

– Если бы ты на самом деле этого не хотела, то уж смогла бы его удержать.