– Ты плохо выглядишь, – сказал он. – Иди спать.

Она поднялась и пошла в ванную.

Лайэл долго лежала и не спала. Дурные предчувствия, странное беспокойство не покидали ее. Кап-кап-кап! Ветер переменился… Кап-кап-кап! Тает снег, и капает с крыши… Джордан не появился. Лайэл расслабилась и стала засыпать.

Сон был беспокойным. Что-то снилось путаное и неприятное. Но вот… Будто бредет она по какому-то темному коридору. Понимает, что это глубоко под землей. И что-то непонятное, мерзкое следует за ней по пятам. Она торопится и вlруг упирается в скалу. И деваться некуда, а то, что за ней, – все ближе, ближе.

Еще немного, и оно коснется ее…

Лайэл пронзительно вскрикнула и заметалась.

– Успокойся, успокойся, – шептал чей-то голос, – Все в порядке… Все хорошо.

Постепенно ужас рассеялся, дыхание замедлилось, сердце стало биться ровнее. Она спасена, ее любят… Голова ее лежала на мускулистом плече, его рука гладила ее по волосам. Она прильнула к нему, к тому, который обнимал ее. Мокрая от слез щека прижалась к его теплой груди.

Лайэл просыпалась… Случилось хорошее, и от этого было удивительно легко и спокойно и хотелось побыть еще в дреме. Но какой-то кусочек сознания вырвался из плена сна, и сразу же она открыла глаза. Джордана в комнате нет, хотя видно, что был и даже спал рядом.

Что же ей снилось? Ах да, кошмар какой-то, что-то мерзко-страшное. Но ведь он утешал ее, был рядом… А может быть, ей все это приснилось? Она ведь так ждала ласки, доброго участия…

Шторы раздернуты. Лайэл подошла к окну. За ночь теплый западный ветер нагнал на небо облака. Она видел, как за озером порывы ветра трепали оголенные ветви деревьев, налетали и когтили кустики, которые жались к зарослям камышей у кромки озера. Иногда сквозь разрывы облаков выглядывало солнце. Стайка птиц снялась с сосны, и эту стайку подхватило, понесло и швырнуло в небо, где ветер уже хозяйничал на просторе.

Лайэл вдруг услышала звук мотора. Сначала машина завелась, потом сразу все стихло. Она поспешила на кухню. От дыхания стекло запотело, и она торопливо провела по нему ладонью.

Джордан вышел из машины. Взял лопату. Сначала он отгребал снег от машины, потом принялся энергично расчищать дорогу к гаражу.

На кухонном столе – картонная коробка. Хлеб из муки грубого помола, две упаковки молока, газеты. Очевидно, это все утром привезли.

Так, значит, шоссе в порядке. От волнения у нее пересохло во рту. Может быть, уже сегодня она будет в Лондоне! Хорошо, что она не отказалась от той квартиры. А жалела, что не успела аннулировать договор на аренду в предсвадебной суете. Нет худа без добра! Дедушку заберет туда, и одной заботой меньше. И это нужно сделать раньше, чем его забросят на эту «комфортабельную крышу». Никакой «крыши», а то ей не выбраться из рабства и придется терпеть, чтобы не травмировать дедушку.

Как только она увидит дедушку, скажет ему без обиняков, что у нее нет выхода из создавшейся ситуации, которую нужно будет обрисовать в как можно более мягких тонах. Конечно, это будет для него неожиданностью.

С этим решено. Теперь – деньги. Она сразу же начнет подыскивать работу. И как хорошо, что она заплатила за три месяца вперед!

Митч ее тоже не оставит в беде. Поможет всем, что в ее силах. Уже легче! Ей-то она все расскажет без утайки. Уж кто-кто, а Митч поддержит ее морально и посоветует, что делать.

Лайэл была так погружена в свои планы, что не сразу поняла, что Джордан уже вернулся с улицы и что-то делает на кухне. Запахло подгорелым хлебом. И было слышно, как он гремит посудой.

– Я решил сам приготовить завтрак, – сказал он, входя в гостиную с подносом. На подносе – миска с салатом и тарелка с сандвичами. Некоторые куски хлеба пригорели. – Я конечно же не гожусь для работы на кухне.

Поставил все это на стол, подошел к Лайэл, выдернул из прически локон и, подумав, сказал:

– Тебе как раз кудри к лицу. Ничего, если и побольше.

Лайэл посмотрела на него с изумлением.

– Разве тебе бабушка не говорила, что каждый подгорелый ломтик – это завиток в волосах? – спросил он, улыбнувшись.

– Да, конечно, – радостно откликнулась Лайэл. – Говорила, но я не верила.

Он укоризненно покачал головой.

– Ты же во всем сомневаешься. Ну да ладно – съешь два подгорелых сандвича и будешь похожа на цыганочку.

– Боюсь, что съем только один. Я не люблю резких перемен, – ответила она со смешком.

– Труслива ты очень. – Джордан не без ехидства усмехнулся.

А сердце ее уже оттаивало: сегодня он почти такой, каким она его полюбила.

Джордан съел два сандвича и сказал:

– Лучшее достоинство храбрости – благоразумие. Думаю, что желудок не простит мне моей стряпни и лучше не рисковать.

Она рассмеялась. Он взглянул на нее и сказал:

– Ты должна чаще улыбаться. Тебе идет.

Лайэл посмотрела на него, увидела огонек в его глазах и… почувствовала, как языки пламени уже подбираются к ней.

Одно доброе движение, один его ласковый взгляд, и страсть-предательница тут как тут. Того и гляди! Ну так вот тебе, Джордан:

– В последнее время у меня не было поводов для улыбок.

Лицо его сразу стало жестким, и она, сожалея о сказанном, спросила первое, что пришло на ум:

– Ты загнал машину в гараж?

– Нет, не загонял. Я думал, что мы поедем.

– Поедем?

О таком она даже и мечтать не могла!

– Снег стаял. Дорога хорошая. Хочешь покататься?

– Да, очень!

Она даже не пыталась спрятать радость: так велико было ее желание вырваться отсюда.

После фруктов и кофе Джордан надел пиджак поверх шотландского свитера и вышел на улицу.

Лайэл слышала, как завелся мотор, а спустя некоторое время заглох. Она убрала со стола и подошла к окну. Капот у машины был поднят, и Джордан копался в моторе.

Как мужчины похожи! Вот так же и Поль возился со своей машиной. Учил ее водить машину, а сам то и дело прерывал уроки. Бывало по полчаса колдовал над мотором, откинув капот.

Но ведь научил! Экзамен по вождению машины она сдала с первого захода. И Поль этим очень гордился: «По-другому и быть не могло. У тебя учитель – профессионал. А ты все на курсы порывалась…»

Она услышала, как с шумом захлопнулась крышка капота. Через минуту вошел радостный Джордан, обтирая руки ветошью. Сбросив на стул пиджак, отправился в ванную.

– Я скоро, – сказал он.

Лайэл сразу подумала о том, что машина на ходу. Сердце учащенно и сильно забилось. Когда он вошел, его руки были в масле: она видела, как он их оттирал. Значит, он не вытащил ключи из зажигания. Она направилась к выходу. Главное – тихо открыть дверь и выскользнуть.

Она вышла и осторожно захлопнула дверь. Что же она сделала? Отправилась без сумки, даже пальто не надела. Ладно, потом что-нибудь придумает. Как бензин? Достаточно, чтобы проехать несколько километров.

Ноги будто не ее, сердце колотится о ребра… Не нужно торопиться! Она села за руль. Такую большую машину ей еще не доводилось водить. Но ничего – освоится, разберется… Сначала нужно включить зажигание. Лайэл протянула руку… ключа зажигания не было.

Вы когда-нибудь получали удар кулаком в солнечное сплетение?

Нет? Лайэл тоже не доводилось. Но именно это почему-то пришло ей на ум, когда она поняла, что все пропало. Придя в себя, она вышла и тихо закрыла дверцу. Ничего не остается, кроме бега на длинную дистанцию. Наивная чепуха! Но все же, может быть, можно спастись элементарным бегом с препятствиями?

Подошла к двери. Господи, ведь она же не может без ключа открыть дверь и войти в дом! А если Джордан уже хватился ее? Она проскользнула через лаз в заборе между домом и гаражом и вошла в дом через заднюю дверь.

Слава Богу! Он был еще в ванной. Слышался шум воды – Джордан принимал душ.

Через минуту, а может, через две, ей на глаза попался его пиджак, который он бросил на спинку стула. «Дуреха»! – выругала она себя. Где же еще быть этим ключам, как не в пиджаке.

Прислушалась. Слышался шум воды. Он еще под душем. Начала в безумной спешке искать ключи в карманах. Сразу же вспотели ладони. Нечаянно тряхнула пиджак, и из внутреннего кармана выпал и шлепнулся на пол бумажник. Падая – раскрылся, и Лайэл сразу же ухватила взглядом цветной любительский снимок: Джордан с какой-то блондинкой. Быстро подняв с пола бумажник, она запихнула его обратно. Остался один непроверенный карман.